собрали. А вооружившись, немедля напали на отряд Бормоглота. Через пару минут толстяк остался без своих воинов, но праздновать победу было рано. Бормоглот и не думал сдаваться и прежде, чем Мэл успел снести его свиную голову, поднес к губам свисток. Пронзительные трели огласили окрестности. И хотя они тут же захлебнулись кровью непися, в ответ раздался торопливый хруст щебня. Изза гребня отвалов пустой породы появилось еще не менее трех десятков воинов.
– Ну наконец-то настоящее дело! – крикнул Беспощадный Меч. – Занять круговую оборону! Хватай щиты этих дохляков!
Они похватали щиты зарубленных вояк Бормоглота и встали спина к спине. Новые враги навалились со всех сторон. Меч о меч, щит о щит. Треск. Звон. Многочисленные нападающие мешали друг другу, и это было друзьям на руку. Отбить клинок одного и тут же возвратным движением снести полголовы другому. Отклонить щитом удар меча и пропороть врагу брюхо в тот миг, когда тот незащищен. Ложным выпадом заставить противника отшатнуться, да так, чтобы тот налетел на своего товарища и сшиб его с ног. Все эти тактические приемы позволили друзьям не только отбить несколько атак, но и укокошить большую часть нападающих.
Неожиданно воины отступили, оставляя за собой десятки трупов своих сослуживцев. У друзей появилась минута перевести дух и оглядеться. Только теперь они обратили внимание на то, что среди шахтных отвалов и вагонеток уже нет прежней тишины и покоя. Несостоявшиеся рудокопы вырвались из штолен, и под палящим солнцем «Жатвы» вовсю уже вертелась обычная мясорубка. Беспощадный Меч, Зоркая Лучница и Проворный Нож хоть и уложили четыре десятка неписей на троих, не могли похвастать богатым урожаем. Пора было уже ворваться в общую свалку и начать косить суррогаты настоящих игроков.
Однако Беспристрастные Судьи, похоже, имели сегодня особые виды на тройку друзей. Видимо, устроителям надоел однообразный героизм Меча, Лучницы и Ножа. А может, рейтинги «Жатвы» стали снижаться, что всегда чревато серьезными убытками. Как бы там ни было, на Третий День руководство корпорации решило преподнести зрителям нечто необыкновенное. Никто и не подозревал, что неписи, которые с виду были обыкновенными андроидами, только управляемыми программой, имеют такой резерв прочности. Никто, кроме, разумеется тех, кто их создал.
Первым поднялся обезглавленный Бормоглот. Пошарив вокруг себя руками, он отыскал голову и нахлобучил ее на обрубок шеи. Сами собой срослись позвонки, артерии и нейронные связи. Вслед за ним стали подниматься его изрубленные воины, собирать головы и конечности, на глазах пораженных жнецов вновь превращаясь в полноценных бойцов, способных сокрушить любую армию суррогатов, управляемых нестойкими, хотя и пребывающими в полной безопасности живыми людьми. И надо сказать, что зрелище воскресающих неписей, которые, казалось, навсегда отправлены на покой, заставило дрогнуть людские сердца.
– Взять их! – приказал Бормоглот, который вновь обрел не только псевдожизнь, но и самую настоящую власть. – Меча и Лучницу опять бросить в штольню… Ножа, – он указал на Мэла, – на Голый Лоб… Этому, – он кивнул на все еще валяющегося старика-непися, – выдать три соленых и отправить стеречь рабов…
Услышав это, старик бодро вскочил, чтобы тут же рухнуть на колени.
– За что, великодушный господин?! – взвыл он. – Я честно служу вам… Не отправляйте меня в шахту… Клянусь, это больше не повторится…
Бормоглот с презрением отвернулся от него. Его подчиненные кинулись исполнять приказание. Легко им дался только старик, а вот с остальными пришлось повозиться. Троица, неразлучная с этого дня, все еще была вооружена и отчаянно сопротивлялась. Друзья рубили неписей, как никогда, ожесточенно, но теперь враги воскресали на глазах и вновь бросались в атаку. В конце концов силы даже в синтетических мышцах сопротивляющихся иссякли. У них отняли оружие, связали и уволокли в разные стороны. Мэл удостоился чести быть сопровождаемым самим Бормоглотом.
– Ступай! – приказал тот строптивому рабу, угостив собственноручным тычком в плечо.
Тычок получился болезненным даже для малочувствительной плоти суррогата-андроида. Оказалось, что на правой руке Бормоглота железная перчатка, которой у него в его прежней псевдожизни вроде бы не было. Ступать Мэл при всем желании не смог бы – ему связали не только руки, но и ноги. Тогда по мановению Бормоглота конвойные не торопясь подняли связанного и потащили. Через некоторое время пленного приволокли на высокий, лишенный всякой растительности холм, где торчал столб с перекладиной. Веревки, которыми был опутан Мэл, развязали, но лишь для того, чтобы перекинуть их через перекладину и недружно, наперекосяк притянуть его к столбу.
– Мне известно, – сказал Бормоглот совсем другим голосом, пристально глядя на наказуемого, – что ты неплохо показал себя в первые два дня, но… сейчас ты просто провинившийся раб, так что не обессудь… – Повернувшись к стражнику, видимо, назначенному в караул, он приказал: – Не снимать, покуда не сдохнет!
Плохо закрепленный в основании столб под тяжестью жнеца, по прихоти Беспристрастных Судей назначенного рабом, накренился. Веревки врезались Мэлу в запястья и щиколотки. Он повис в полутора метрах от выжженной каменистой земли на самой вершине Голого Лба. Искусственная кровь прилила к голове андроида по системе обратной нейросвязи, словно прибой на далеком побережье, зашумев в ушах самого Мэла Линна, который по-прежнему пребывал в операторской. Привязанный, насколько мог, поднял ее, прижавшись затылком к столбу. При всем неудобстве такого положения он все же мог видеть окрестности кровавых полей «Жатвы» Третьего Дня.
* * *
Воины-неписи, которых теперь не брал ни один меч, вновь загнали уцелевших жнецов в шахту. Ошеломленные таким поворотом событий, игроки несколько долгих минут сидели почти в полной темноте, не разговаривая и, тем более, не нападая друг на друга. Это молчание было тягостнее предсмертных воплей. Жнецы не понимали, что задумали устроители «Жатвы», а главное – чего они от них теперь хотят? Раньше все было ясно – руби в капусту каждого, до кого сумеешь дотянуться, и станешь героем дня и небедным человеком. А сейчас загнали, словно крыс в нору, без оружия и ясной цели…
– Слушайте, друзья! – вдруг раздался голос. – Я Беспощадный Меч! Вы наверняка меня знаете…
– Знаем… Слыхали… – прозвучало в темноте.
– Я думаю так… – продолжал Меч. – Сидеть здесь, покорно дожидаясь окончания дня, означает потерять любовь зрителей, а следовательно, и деньги… Убивать в этой грязной дыре друг друга, когда наверху торжествуют неписи, противно…
– Что же ты предлагаешь, Меч? – спросил кто-то.
– Неписи схватили моего напарника и друга Проворного Ножа…
– Нашего напарника и друга, – уточнила Зоркая Лучница.
– Нашего напарника и друга… – согласился Беспощадный Меч. – Схватили и уволокли неведомо куда… Поэтому я считаю, что мы должны заключить между собой временное перемирие, вырваться отсюда и отбить у неписей Проворного Ножа…
– Легко сказать, – опять
