«Жатва». А среди туристов он в таком наряде растворится, как сахар в кипятке. Пора было выходить наружу. Вытащив из рюкзака кальстан и удостоверение личности, Мэл сунул их в карманы штанов. Прихватив очки, покинул номер и подошел к стойке портье.
– Скажите, есть ли здесь что-нибудь интересное?..
– Для молодого человека вашего возраста я бы порекомендовал «Звездный дворец».
– Спасибо… А как туда попасть?
– Очень просто! Встаньте на травалатор, который движется в направлении «Звездного дворца», и он вас доставит куда следует.
Нужный самодвижущийся тротуар Мэл обнаружил легко и через полчаса оказался в подземной части громадного здания. По мере того как травалатор уносил его вниз, с этажа на этаж, Мэл с удивлением читал вспыхивающие над головой надписи: АЖ № 323. ЖАТВА – БЕРЛИН – ПАРИЖ: 13 ЧАСОВ 10 МИНУТ. РА № 18. ЖАТВА – КАИР – МЕЛЬБУРН: 3 ЧАСА 30 МИНУТ. ЛЛ № 56. ЖАТВА – ОРБИС – ЗАЛИВ РАДУГИ – МОРЕ ДОЖДЕЙ – АПЕННИНЫ – МОРЕ ОБЛАКОВ – ЮЖНЫЙ ПОЛЮС: 1 ЧАС 25 МИНУТ.
Последнее показалось Мэлу самым интересным, и он сошел на минус третьем этаже, который оказался воздушной галереей, висящей над ярко освещенным тоннелем. В тоннеле покоилось нечто, похожее на серебристо-белую рыбу с конической головой и алыми, вытянутыми по всей длине тела, растопыренными плавниками. Плавной дугой тоннель поднимался к своду, постепенно переходя в жерло исполинской вертикальной трубы, откуда тянуло горячим сквозняком и запахом разогретого металла. В спине «рыбы» зияли гостеприимно распахнутые люки, к которым с галереи вели широкие трапы. Возле люков стояли девушки в красивой форме и приветливо улыбались спускающимся внутрь людям, помогая детям и пожилым.
Похоже, это был какой-то аттракцион. Как успел заметить Мэл, прежде чем спуститься в «рыбу», люди подходили к череде стеклянных пузырей, что висели посреди галереи, совали в них головы, громко произносили что-то и спокойно направлялись к трапам. Они все шли и шли, а Мэл стоял и смотрел, не зная, на что решиться. Мимо него промчалась стайка юных девушек, пестрых, словно тропические рыбки. У одной из них, белозубой мулатки, на ходу раскрылась сумочка, откуда посыпались, сверкая золотом и кармином, какие-то женские безделушки.
Девушка охнула, бросилась было собирать, но подружки окликнули ее, и она, махнув смуглой рукой, последовала за ними. Мэл нагнулся, подобрал несколько предметов – золотой цилиндрик, красную с серебром плоскую коробочку, крохотную книжицу – и сунул их в карман, сам не зная зачем. Едва он успел разогнуться, как на него, чудом не сбив с ног, налетел мужчина, одетый в пышный, попугайской расцветки костюм.
– Ох, простите, бога ради! – пробормотал торопыга, уставясь сквозь него невидящим взором.
Мэл поневоле обернулся. Оказалось, что взгляд торопыги прикован к фосфорическому кругу циферблата, который висел над обрезом тоннельного свода. Тонкая стрелка скакала как сумасшедшая, безжалостно отсчитывая секунды. Видимо, она отсчитывала время до старта аттракциона. Три минуты… Две минуты пятьдесят девять секунд… Пятьдесят восемь секунд… Пятьдесят семь…
– Всё! – то ли с отчаянием, то ли с облегчением выкрикнул незнакомец. – Она не придет!
– Кто? – осведомился Мэл, хотя вряд ли торопыга собирался с ним откровенничать.
– Сабина! – все же откликнулся тот, прижимая к груди измятый в безумной спешке букет асфоделей.
И в этот момент на галерее показалась еще одна пассажирка. Высокая, стройная, коротко стриженная блондинка в сиреневом, обтягивающем ладную фигуру платье.
– Сабина! – Торопыга бросился к ней, сунул букет и попытался неловким птичьим движением поцеловать.
Женщина отстранилась. До Мэла долетел ее мелодичный голос:
– Спасибо, что пришел меня проводить, Пирс… Очень мило с твоей стороны.
– Сабина… – забормотал Пирс. – Я… Тебе… Ты береги себя там, Сабина!
– Где? – с усмешкой переспросила красавица. – На Луне?
– На Марсе! – едва не взвизгнул несчастный Пирс. – Я же знаю, ты летишь к этому своему Трою!
– Я лечу играть, – отрезала блондинка. – А остальное, мистер знаменитый режиссер, вас не касается!
Она несколько театральным жестом отшвырнула измочаленный букет и, торопливо процокав каблучками по ступенькам трапа, скрылась в люке. Мэл посмотрел на циферблат. До старта оставалось чуть больше минуты. Почти не осознавая, что делает, он шагнул к свободному пузырю. Немедленно раздался смутно знакомый женский голос:
«Будьте добры, сообщите, пожалуйста, свое имя!»
– Мэл Линн, – как можно четче произнес он. После некоторой паузы голос сообщил: «Поздравляю! Вы прошли регистрацию на рейс пятьдесят шесть. Счастливого полета!»
– Благодарю вас! – машинально произнес Мэл.
Выходя из пузыря, он опять наткнулся на несчастного Пирса, который, казалось, готов был броситься с галереи. Раздался длинный басовитый гудок. Зеленоватое освещение в тоннеле налилось предупреждающей краснотой. Мэл подобрал асфодели, крикнул:
– Я ей передам! И скажу, что нельзя так поступать со знаменитым режиссером…
– Да?! – заметно приободрился Пирс. – Вы правда это сделаете?
– Не сомневайтесь!
Мэл ссыпался по трапу, виновато улыбнулся девушке в форме, которая уже сошла внутрь «рыбы», и поднырнул под плавно опускающуюся крышку люка. Девушка провела его между двумя рядами кресел и усадила в свободное. Мэл покосился на соседку. Как и следовало ожидать, ею оказалась жестокосердая Сабина. Он сунул ей букет, удивляясь собственному нахальству.
– Зачем это?! – изумилась блондинка, все же принимая несчастные асфодели.
– Я обещал Пирсу, – отозвался он. – И еще обещал сказать, что нельзя так поступать со знаменитым режиссером. Сабина фыркнула и с интересом посмотрела на него.
– Голодрама? Визио? – произнесла она с вопросительной интонацией.
– Простите, что?
– Вы снимаетесь в три-дэ фильмах или играете в визиопостановках?
– Я не играю, – ответил Мэл. – Я… дерусь…
– Пожалуйста, пристегните ремни, – сказала девушка в форме.
Мэл нервно завозился, и тогда она терпеливо помогла ему не запутаться в широких, крест-накрест перехлестнутых ремнях. Едва девушка отошла, Сабина с насмешкой взглянула на него.
– Значит, деретесь? – переспросила она. – Ну-ну… Мэл не знал, что ответить, но в этом момент раздался все тот же бархатистый голос:
«Вниманию пассажиров! Лунолет рейса пятьдесят шесть выходит на старт. Просьба не расстегивать привязные ремни и не покидать кресел вплоть до последующего распоряжения. Благодарю за внимание!»
Мэл покосился на соседку, лицо которой страдальчески сморщилось.
– Что с вами? – спросил он. – Вам дурно?
– Ненавижу этот голос, – процедила она сквозь зубы.
И Мэла осенило: а ведь это ее, мучительницы известного режиссера Пирса, голос. Это он звучал в пузыре регистрации. Звучит и здесь. Мэл хотел сказать обладательнице чудо-голоса что-нибудь утешительное, но его прижало к спинке кресла, которое к тому же начало запрокидываться. От неожиданности горе-путешественник вцепился в подлокотники.
«Неужели я и впрямь лечу на Луну? – подумал он. – Мари бы сюда… Она была бы в восторге…»
Раздался басовитый гул, который с каждой секундой становился все выше, переходя в резкий свист. Ускорение все сильнее
