ее на замок.
Вскинула удивленный взгляд, а Эндрю в два шага оказался рядом.
— Потом рассмотришь, — голос мужчины прозвучал властно. — Я ничего не забыл. Иди ко мне, девочка, я соскучился.
Послушно поставила на туалетный столик артефакты и сумку, протянула руку и вложила пальцы в мужскую ладонь.
Кастет потянул меня на себя, а через мгновение уже нес на руках к постели. Мужские губы жадно приникли к нежной коже шеи, меня крепко прижали к твердому телу.
— Скучала? — прошептал Эндрю.
— Конечно, — шепнула, солгав своему мужчине, ведь я радовалась, что долго его не вижу.
— Драконы не пристают к тебе?
— Они не смотрят на меня, как на женщину, — усмехнулась я, — можешь не переживать.
— Не думал, что способен ревновать, — пробормотал Кастет, укладывая меня на постель и быстрыми, ловкими движениями освобождая меня от шелкового пеньюара и ночной рубашки. Сам тоже разделся, и через мгновение ощутила, что он действительно соскучился, а женщин у него все эти три недели не было.
Я обнимала худощавое мускулистое тело, цеплялась за крепкие плечи, позволяя мужчине наслаждаться собой. Закрывала глаза, притворяясь, что мне тоже хорошо, а сама вспоминала, как стала «девочкой Кастета» и свою первую ночь с ним…
* * *
Мне исполнилось восемнадцать, и я сбежала из школы-интерната.
Чтобы меня не искали и не обратились в полицию, написала длинное прощальное письмо о том, что больше, мол, не могу выносить мучений, не хочу стать драконьей подстилкой и решила оставить этот мир.
Форменное платье, нижнее белье и туфли аккуратно сложила на берегу полноводной речки, протекающей недалеко от интерната. До этого благоразумно переоделась в новую одежду, подготовленную Даришей.
Так что официально Нинелия Элфорд, сирота, покончила с собой. Утопилась, едва достигнув восемнадцатилетнего возраста.
Эндрю достал новые документы на имя Нинелии Росер, с тем условием, что я стану частью банды. У меня не было денег, влиятельных друзей, кроме Кастета, и я согласилась. Потому что попасть в закрытый пансион не хотела.
К тому времени я стала привлекательной девушкой, и парни Эндрю стали делить меня между собой. Даже Робби предложил стать его женщиной.
До сих пор помню те ужас, беспомощность и растерянность, которые стали спутниками на долгое время. Это сейчас парни Кастета пойдут за мной в огонь и воду, а тогда…
На третий день пребывания среди кастетчиков Эндрю вызвал меня к себе.
— Нина, выбери мужчину, который станет твоим защитником. Ссоры и драки из-за новой бабы мне не нужны. Отказаться ты тоже не можешь, как и уйти — сначала должна отработать новые документы.
— Я же стала членом команды, — пробормотала, ощущая, как ледяные щупальца ужаса стискивают сердце. — Разве здесь не все… равны? Кроме вас, конечно.
— Равенство наступает тогда, когда новый член нашей… хм… дружной команды… доказывает право на это, — усмехнулся Кастет.
— Как это происходит? — прошептала я.
— Готова драться с каждым из тех, кто претендует на тебя, отстаивая себя?
Драться⁈ С каждым⁈
Перед мысленным взором пронеслись лица мужчин, которые хотели меня заполучить. Один Робби чего стоил…
Кастет смотрел на меня холодным нечитаемым взглядом.
— Я не умею драться, — прошептала, обнимая себя худыми руками. — Да и как я справляюсь с тем же Робби? Вы же понимаете это!
— Понимаю. Даю час, чтобы ты сделала выбор.
— А если я покажу себя в деле⁈ — в отчаянии вскрикнула.
— Будет замечательно, — кивнул Кастет. — Только пока заказов нет. А ты есть. И парни мои есть. Пускают на тебя слюни и выясняют, кому достанешься.
— Разве вы не можете сказать им…?
— Что?
— Чтобы они меня не трогали?
— Нина, думаешь, ты сейчас где находишься? — меня смерили откровенно любопытным взглядом. Помню, как почудились тогда злость и раздражение в мужском голосе.
После моего длительного молчания и редких всхлипов, которые пыталась сдержать, Кастет тихо произнес:
— Здесь другие правила, девочка. И ты теперь должна соблюдать их. Я могу сказать парням, чтобы они не трогали тебя, но только в одном случае. Увы.
— В каком?
— Если ты выберешь меня, — пожал плечами мужчина и закурил сигару.
После этой фразы я долго не думала и озвучила решение. Жалким, дрожащим голосом.
Не знаю, удивился ли Кастет — по мужскому лицу я не смогла ничего прочитать, но в тот вечер Эндрю кивнул мне, выпуская облачко дыма, и махнул рукой, выпроваживая из кабинета. Через полчаса он объявил парням о моём выборе. Недовольные проглотили эту новость — я была вправе выбрать кого захочу.
В ту ночь Эндрю сделал меня своей. Он не был нежен и аккуратен, было больно и страшно. После его ухода я рыдала в подушку, проклиная свою демонову жизнь.
После первой ночи у нас долго не было близости, пока однажды Кастет не напился, чего не делал прежде, и не пришёл ко мне каяться.
— Прости, малышка. Я не привык к нежностям. И к девственницам тоже. Не хотел причинять тебе боль… и пугать… Обычно о чувствах других я не думаю, девочка… Но твой затравленный взгляд, слова Робби… Ты такая хрупкая и нежная, а я… свинья… Я больше никогда не обижу тебя… Веришь, малышка?
Выбора у меня не было. Я поверила.
Больно больше не было. Но и восторга я не испытывала. Видимо, не относилась к женщинам, получающим удовольствие от близости с мужчиной.
Кастет неожиданно надолго оставил меня при себе, хотя до меня, по словам Робби, он часто менял женщин. И я до сих пор гадала, почему так случилось и чем я его зацепила, ведь любовница из меня вышла так себе…
— Нина, — жаркий шепот Эндрю выдернул меня из воспоминаний, — тебе хорошо?
— Очень, — привычно соврала я.
— Плохая ты актриса, девочка, — беззлобно усмехнулся Кастет, заключая меня в крепкие объятия, зарываясь лицом в растрепанные волосы. — С таким «талантом» долго не сможешь изобразить из себя леди Алерию дес’Оринис.
— Ты слышал, как ко мне обращаются горничные? — догадалась, откуда растут ноги у осведомленности, ведь мы увиделись впервые с момента моего ухода с драконами.
— Слышал, — пробормотал мужчина, чьи ладони жадно стискивали меня и шарили по телу. — И мне это не понравилось.
— За двести тысяч неев задание не могло быть легким, — вздохнула, разворачиваясь в мужских объятиях и заглядывая в прищуренные
