обратное, – Марико была готова поспорить, что все это не просто ради развлечения.
Что-то в Оками искажало улыбку Року. Император Ва еще не закончил с причинением боли сыну Такэды Сингэна. Это означало, что он наслаждался своей властью над другими.
Марико начала с низкого поклона. Она позволила крови собраться в голове, чтобы, когда она снова выпрямилась, ее лицо раскраснелось, что, как она надеялась, соответствовало ситуации.
– Прошу прощения, мой повелитель. Надеюсь, это не покажется дерзостью, но я все еще не могу понять, зачем меня привели сюда. – Ее ногти продолжали впиваться в ладони. – Это правда, что этот мальчишка держал меня в плену. Он и его люди заставляли меня работать на него, пока мои пальцы не закровоточили. Но мне неприятно, когда мне напоминают об этом, и я не из тех женщин, которым понравилось бы смотреть, как жестоко пытают любое живое существо. – Голос Марико оборвался. – Меня привели сюда, чтобы проверить мою верность? – прямо спросила она, не заботясь о том, что в ее голос просочилось негодование.
Року продолжал смотреть на нее, его взгляд ловил каждое ее движение.
– А если и так?
Она кивнула, давая себе мгновение времени.
– Мне была бы понятна причина, мой повелитель. Но мне все равно было бы больно это слышать.
– Почему же?
– Потому что моя верность – верность клана Хаттори – ни разу не подвергалась сомнению, пока меня не украли у моей семьи против моей воли. – Марико уперлась взглядом в пол, изображая унижение. Ее голос задрожал. – Еще раз прошу прощения за мою откровенность, но в последнее время мне пришлось нелегко. – Она тяжело сглотнула, будто сдерживая слезы, ее дыхание срывалось с губ. – Разве я не права, полагая, что достаточно настрадалась, мой повелитель?
Року сцепил руки за спиной.
– Значит, ты не хочешь, чтобы Такэда Ранмару умер за свои преступления?
Перед ней было хрупкое равновесие – два варианта развития этой игры, – ибо было очевидно, что император не видит правды так, как она. Как и предупреждал Кэнсин, это была проверка. Если Марико просто скажет, что желает смерти Оками, император продолжит играть с ними. Простой ответ не приведет к легкому результату, не с таким мальчишкой, как Минамото Року.
«Будь водой».
Тепло разлилось по одной из ладоней Марико. Ее ногти были пропитаны кровью. Она позволила боли отразиться в своих глазах и наполнить печалью лицо.
– Пожалуйста, не посчитайте меня неблагодарной, мой повелитель, но я никогда бы не пожелала смерти человеку, какой бы заслуженной она ни была. – Единственная слезинка выступила на ее левом глазу, когда она бесстыдно солгала императору Ва. Своему небесному повелителю.
Это была искусная попытка увещевания, резко контрастирующая с ее жалкими усилиями до этого. Увы, попытка Марико донести свою печаль, похоже, ничуть не тронула Року. Он ничего не сказал, его глаза сузились, а губы тронуло подозрение.
Словно грохот панического бегства, сердцебиение Марико усилилось в ее ушах.
«Даже при всех моих усилиях мне не удалось убедить его. Ни в чем».
Как только она подумала, что совсем проиграла, рядом шевельнулась фигура. Жених Марико подошел к ней от двери в камеру Оками, факел с дрожащим пламенем был зажат в его руке.
– Не зрелище страданий или смерти должно волновать вас. А демонстрация справедливости нашего повелителя. – Густые брови принца Райдэна сошлись на переносице. Его глаза скользнули по ее лицу, не оценивая, а рассматривая. Когда он увидел ее слезы, напряжение в его руках, казалось, уменьшилось. – Я полагаю, что мысль о пытках должна встревожить вас, особенно как женщину.
Хотя в поведении Райдэна сквозило превосходство, выражение его лица, казалось, было отмечено оттенком чего-то… странного. Чего-то неожиданно искреннего. Чего-то, с чем Марико еще не сталкивалась в этих стенах.
«Сострадание? От этого грубого мальчишки?»
Сама эта мысль заставила Марико почувствовать, будто по ее коже бегают насекомые.
Когда Райдэн подошел еще ближе, его тело в защитном жесте обступило ее, будто он был коконом, а она бескрылым существом, застывшим в трансе. Марико по привычке отступила назад, поднимая глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Когда Райдэн понял, что он сделал – что он инстинктивно двинулся вперед, чтобы защитить ее, – по обеим сторонам его рта образовались морщины.
В этот момент Марико поняла, что для нее важнее, чем когда-либо, начать использовать все навыки Асано Юми, на которые она способна. Даже если этого, вероятнее всего, никогда не будет достаточно. Чтобы плавать по волнам искусного соблазнения, требовалась определенная доля уверенности. Марико была уверена, что у нее ее нет.
Беспокойство об этом истощало ее решимость, и Марико заставила себя держать свои мысли в узде. Глядя на суровое и неумолимое лицо Райдэна, она вспомнила другое лицо. Лицо юноши в черном со шрамом на губах и лукавой улыбкой. Юноши, который понимал боль так, как эти дураки даже не могли себе представить. Того самого юноши, который, несомненно, наблюдал за ней за решеткой своей камеры в расчетливом молчании.
– Прошу вас, мой господин, – сказала Марико принцу Райдэну, ее слова были взвешенными и ясными. – Я больше никогда не хочу видеть сына Такэды Сингэна. Он украл меня у моей семьи. У моего будущего. У… вас, – беззвучно выдохнула она. Крупная слеза скатилась по ее щеке. Марико опустила ресницы, ее тело задрожало от понимания:
«Это уже слишком. Это не сработает. Как бы я ни старалась, мне никогда не стать Юми».
Сомнения свернулись у нее в горле. Кровь заливала ее ладонь, угрожая привлечь внимание даже в полумраке.
Она оставалась неподвижной, ее дыхание почти замерло.
К ее удивлению, большая рука схватила Марико за локоть. Хотя это была шероховатая ладонь воина, ее прикосновение было до неловкости нежным, как будто она не привыкла дарить утешение.
– Я прослежу, чтобы вас немедленно вернули в ваши покои, – грубо сказал Райдэн.
Когда Марико снова распахнула глаза, она увидела императора, который вел молчаливый диалог со своим старшим братом. Если Року и был удивлен или недоволен таким поворотом событий, он этого не показал. Два сына Минамото Масару какое-то время смотрели друг другу в глаза, прежде чем император кивнул в знак согласия.
Ее жених
