Он взорвался у меня над головой, и я запаниковал. Ступу развернуло, метла от толчка качнулась, и я закувыркался в воздухе.
По теории вождения у меня было «отлично», но тут я все забыл и замахал метлой, как простой смертный, — ступа кувыркнулась в воздухе… В глазах у меня потемнело. Комок подкатил к горлу, голова закружилась. Последнее, что я увидел, была связка шаров, с которой я и столкнулся.
А потом был оглушительный взрыв и падение в сугроб.
Очнулся я в больничной палате. Медпункт в школе был небольшим — при таком враче, как лихоманка болеть никому неохота. Кроме того, Невея Виевна преподавала целительную магию и с первого курса пичкала учеников заклинаниями и заговорами от многих болезней. Поэтому на ее попечение попадали лишь младшеклассники, еще не освоившие основных целительных приемов, да подобные мне неудачники, получившие травмы. Простуду, депрессию, ссадины, перхоть и кариес уже со второго курса дети могли лечить у себя сами.
Медпункт состоял из четырех помещений — две комнаты для медосмотров, каморка, в ней у Невеи хранились лекарственные препараты, и сама больничная палата, где я и находился. Она была полукруглой, в ней веером были расставлены вдоль стен шесть кроватей, отделенных друг от друга ширмами. В середине комнаты стояла кадка с лавровым деревом.
Невея Виевна материализовалась у изножья моей постели меньше чем через минуту после того, как я пришел в себя.
— Очнулся, — сердито прошелестела она и хрустнула тонкими узловатыми пальцами. Ее темное худое лицо со злыми глазами и скорбно поджатыми губами было недовольным. — И как же это получилось?
— Я не умею летать, — пожаловался я.
— А чего же полез в ступу?
— Завуч приказала.
— «Приказала»! А своя голова есть на плечах?
— Есть, но…
— Без мозгов, — прокомментировала Невея Виевна. — Вообще-то все в порядке. Сотрясения нет, переломов тоже… Парочка ушибов, но это пройдет. Подходить не буду — тебе еще жить да жить!
Захохотав своей шутке, она растаяла в воздухе. А я перевел дух. Мне уже говорили, что Невея легко определяет, насколько безнадежен больной. Чем ближе она к нему подходит, тем меньше человеку осталось жить. А уж если прикоснулась к руке или погладила по щеке — все.
Но долго наслаждаться одиночеством мне не дали. Дверь распахнулась, и в палату хлынули посетительницы. Команда шестых курсов по мамбалету в полном составе. Девчонки были еще в летных обтягивающих трико, и я почувствовал, что краснею.
На маленькую тумбочку рядом с моей кроватью поставили два горшочка и пирог.
— Это вам. — Кристина Шульц, сестра-близнец Кристиана, записного жениха шестого курса, поставила мне в стакан несколько цветочков из оранжереи. — Поправляйтесь.
— Да я почти здоров. Невея Виевна мне ничего не сказала, так что отлежусь и пойду к себе.
— Ой, вы лежите-лежите, — затараторили девчонки, окружив кровать, и в двадцать рук принялись поправлять на мне одеяло, переставлять ширму поуютнее и разбираться в тумбочке. — Вам сейчас вредно волноваться. А вдруг у вас сотрясение мозга?
— Ничего страшного! — повысил я голос. — Я… девочки, мне жаль, что так получилось… Ну, что вы из-за меня проиграли.
Девчонки присмирели и сгрудились около кровати. Вероника смотрела мне прямо в глаза.
— Вы не волнуйтесь, мастер Мортон, — сказала она. — Мы сами виноваты.
— Нет, это я…
— Да у нас команда была несыгранная. Я, например, так вообще первый раз в этот мамбалет играла, — вступила в разговор Инга, подружка Кристины. — И сама жутко боялась.
— Мы бы и так проиграли. — Капитан шестикурсниц, Марта Стурулсон, поджала губы. — Разве что на полчаса позже и не с таким разгромным счетом. У нас было бы 4:10.
— А сколько сейчас?
— 2:10! Шары взорвались от столкновения с вами.
— Извините, девчонки, — повторил я и закрыл глаза. Мне не хотелось, чтобы они дольше торчали тут, и я решил изобразить приступ головной боли.
— Мы пойдем? — услышал я шепот.
— Идите.
Кто-то погладил меня по запястью. Я быстро открыл глаза. Вероника отдернула руку.
— Поправляйтесь, — прошептала она и выскочила вон.
Почти тут же, словно ждала за дверью, в палату ворвалась дама Морана. Замешкавшаяся остальная команда при ее появлении шарахнулась в разные стороны.
— Вам что, делать больше нечего?! — рыкнула на девушек завуч. — Какое бесстыдство!
Захлопнув за девушками дверь, она повернулась ко мне, и я остро пожалел, что не исчез вместе с ними.
— Ну знаете, Максимилиан! Это уже переходит всякие границы! Так опозориться! Перед всей школой! Благодарите судьбу, что это было внутришкольное соревнование. Если бы мы пригласили гостей и вы так опозорились перед приглашенными!.. О, это у непостижимо!
— Я предупреждал вас, — вякнул я.
— Предупреждал он! — фыркнула завуч. — Да как вы не можете понять, что, если бы с вами что-то случилось мне бы пришлось отвечать! Директору пришлось бы отвечать, а на школе было бы такое пятно, что вовек не отмоешься! Нет, вы думаете только о себе! О других вам подумать лень. Престиж школы вас не волнует! О, если бы не ваши руны, я бы всерьез подумала о том, подписывать ли с вами контракт на следующий год!
— А какие у меня руны? — решился я на вопрос. Но дама Морана только смерила меня уничтожающим взглядом.
— Советую вам хорошенько подумать над своим поведением, мастер Мортон, — отчеканила она и направилась к двери. — И запомните: заменить вас некем. На носу конец полугодия, и я настоятельно рекомендую вам поправиться до понедельника. Иначе я всерьез подниму на ближайшем педсовете вопрос о вашей профпригодности! В любом случае я поставлю вам на вид за срыв общешкольного мероприятия.
И хлопнула дверью.
После ее ухода у меня на самом деле разболелась голова, поэтому вереницу остальных посетителей я принимал с неохотой. А в гостях у меня перебывал весь женский персонал школы. Каждая учительница приносила мне либо сувенирчик, либо домашнюю выпечку, так что прикроватная тумбочка совершенно скрылась под горой подарков, и я понял, что об ужине и завтраке можно не беспокоиться.
Берегиня зашла уже вечером, когда Невея включила над моей постелью лампу. Я читал новый номер журнала «Вестник Криптозоологии», когда она вошла строевым шагом. На преподавательнице боевой магии был ее всегдашний комбинезон, в зубах — погасшая трубка.
— Влетело от Мораны? — вместо приветствия спросила она.
— Да, — я отложил журнал, — обещала поставить на вид за срыв мероприятия.
— Расслабься. — Берегиня пососала трубку. — Я уже говорила с нею. Сказала, что ручка метлы треснула после первого удара, так что со сломанной метлой на чужой ступе вырулить не смог бы никто — если он не родился с крыльями. Так что выговор тебе не грозит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
