А раз больно, то значит… или не значит?
Переглянувшись, я посмотрел на заходящуюся беззвучным смехом Киру и тихонько спросил:
— Мы точно вышли из Вальдиры, Кир? А?
— Надеюсь, что да — шепотом ответила она — Я пока сама не уверена… Но если и вышли, то попали прямиком в нее — древнюю русскую сказку. С туманными старушками, дождливыми лесами и темными чудищами, что с хрустом и треском бродят по узким тропкам, обрывая мокрые паучьи тенета…
— Складно то как говоришь — одобрительно улыбнулась старушка — Ой складно. Умничка какая… никак начитанная?
— О да… еще как начитанная — вздохнула Кира — Меня силой начитывали… а потом сама взахлеб начала книжки глотать.
— Мама? Папа? Они любовь к книгам привили?
— Не… Мама Лена постаралась! — широко улыбнулась Кира, и я почувствовал, как по спине пробежал волна озноба — будто острым когтем по хребту провели.
Надо бы чайку горячего…
— Вон на той тумбочке пледы сложены — словно услышав мои мысли, произнесла старушка — И вроде как вас на одного больше быть должно?
— Он спит еще…
— Будите! — велела бабушка с удивительной властностью в тихом голосе — Не время сейчас спать…
Я невольно опять огляделся, пытаясь понять, почему же не время то, но увидел лишь десятки новых диковин и сдался, кивнув и шагнув к виднеющемуся в серой пелене дождя одинокому вагону.
— А вы…
— Я Молчана. Как вас величать уже ведаю. Уже пошептала над бусинами и пустила их по ручейку ложбинному. А ты буди гостя последнего — и за стол его. Обычай такой.
— Обычаи нарушать нельзя! — прочавкал Бом, успевший пихнуть в рот стопку румяных блинов и с опаской тянущийся к самоварному кранику — А ваш самовар меня не…
— Он уже годков пять как смирный стал — успокоила его бабушка Молчана — Наливай смело.
— Ага…
— Ага… — повторил и я, глянув на Киру и вопросительно задрав бровь.
Поняв меня правильно, она успокаивающе улыбнулась:
— Остальные повезли вещи в дом. А здесь хорошо… прямо хорошо, Рос…
— Да — согласился я, полной грудью вдыхая запах тайги — Да… тут хорошо…
Шагнув в дождь, я поспешил к вагону. Тут не спешить нельзя — Бом чавкает как лесной кабан и если не снизит темпа, то блинов с вареньем мне не достанется…
* * *
Не думал, что после невероятного диковинного навеса меня может что-то поразить сильнее. Но у этой неведомой земли все получилось. И проделано все было с таким мастерством, что я сразу понял — все они, эти писатели, режиссеры и художники — все свое мастерство постигли именно от матери природы. Ибо то, как мастерски и в самый нужный момент на ничем внешне не примечательном повороте широкой тропы она сначала «отдернула» завесу моросящего дождя, следом посланным ветерком отогнав пелену тумана, позволив ему остаться лишь на периферии, не могло не являться настоящим искусством, шлифуемым тысячелетиями.
— Обалдеть — замерев на полушаге, произнес я, стоя у начала ступеней, сбегающих по телу холма вниз. Ступени представляли собой расколотые пополам обрезки бревен. Из того же материала были и крепкие перила. Тут же бежал вниз ручеек — наверное тот самый ложбинный и я невольно глянул в его мелкое русло, ожидая заметить блеск бусин.
Но самое главное было там — впереди и чуть ниже.
Дом.
Настоящий Дом. По-другому никак нельзя было его назвать.
Бревенчатый могучий домина, чем-то похожий на улегшегося передохнуть матерого медведя — таежного хозяина. Сложенные из толстенных бревен стены были такой длины, что на ум первым делом пришли северные дома-крепости Вальдиры. Два полноценных этажа, в меру широкие окна, под самой крышей с пологими скатами еще пара небольших окошка. Чердак там наверняка немалый — как вся моя квартирка… Сруб покоится на высоком фундаменте, сложенном из немалых таких железобетонных блоков — такие только поездом и доставлять. Из-за фундамента, не стесненных скудостью материала этажей и солидной крыши дом поднимался на высоту полноценной трехэтажки, если не выше, но при этом он был так умело вписан в лес, что размеры постройки не ощущались. Но все же… это дом с большой буквы. И хозяин здесь тоже непростой — если судить выступающему коньку крыши — темная лосиная рогатая голова, мрачно смотрящая на всякого, кто дерзал приблизиться.
Крепкий забор из природного камня оббегал всю территорию, преграждая путь любым незваным гостям. Откатные ворота пересекали широкую щебневую дорожку, коя, петляя, уходила прочь, где-то метрах в ста разветвляясь и разбегаясь. При этом дорожка оббегала каждое серьезно дерево — хозяин земли не стал рубить этих великанов. А тот, кто построил этот дом — он именно что хозяин земли. Такие дома на арендованной территории не возводят. Это на век самое малое…
Во дворе под навесом замерло два УАЗа с мощными шинами, чуть дальше приткнулся под открытым небом еще один автомобиль — что-то плавучее, судя по обводам. Задний двор, чуть скошенный в сторону, очень длинный, можно даже сказать вытянутый, с легкостью вместил пару здоровенных теплиц с печными трубами. Имелся там и обычный огород неразгибательно-спинных размеров. Забитый березовыми дровами немаленький прицеп занял место у небольшой двери сбоку, а метрах в пяти одиноко высилась неприметная постройка, в которой, как я предположил, наверняка хранился запас доброго каменного угля. На крыше несколько антенн, смотрящих в небо, там же камеры наблюдения. Впрочем, камеры наблюдения я заметил и по пути сюда — подходы к дому просматривались. В дальней части заднего двора длинный каменный барак с десятком окон и двускатной крышей. Там тоже антенны. И там же, наверняка, как минимум пара дежурных охранников, в то время как еще двое-трое патрулируют территорию, тогда как ночная смена отсыпается…
— Вот это да… вот это дом…
Я удивленно глянул вниз. И увидел сидящего на мокрых ступенях Бома, уронившего могучие ручищи на колени и не отрывающего взгляда до домины.
— Вот это дом…
— Бомыч… эй…
— Ты видишь это, Рос?
— Дом?
— Мечта, а не дом… вот тут бы жить и жить безвылазно — могучий парень тяжко вздохнул — Но именно что в таком вот доме…
— Ты представляешь как далече мы от цивилизации? — хмыкнул я, приобнимая стоящую рядом Киру за плечо — Сколько бы ты тут просидел без латте и продвинутых фитнессов в навороченных залах?
— Ха! Дайте чаю и две трехпудовые
