— Мастерство надо постоянно повышать, чтобы не повторяться.
«Б-2403» заходил на глыбу, молодые пилоты вели корабль над поверхностью, высматривая место для посадки. Капитан рядом, готов в любой миг дать подсказку.
Со своего кресла я оценил сложность маневра. Глыба вращалась, что затрудняло задачу пилотам. Им пришлось держать малую скорость, чтобы объект предъявил сам место для посадки.
— Вот это местечко запомни. Ещё одно есть, — подсказал капитан, — туда и садимся.
Пилоты чётко, как сто раз тренировались, сблизились на минимальное расстояние.
— Смелее! — подал голос капитан.
И мы сели. Пилоты пожали друг другу руки. Впервые за всю историю человечества, считай, самостоятельно посадили аппарат.
У меня перед глазами возник фрагмент инструкции, кто из экипажа и чем занимается при вынужденной посадке. Есть вариант, когда четыре члена команды выходят наружу и создают временный купол, его накачивают из запасов воздуха на судне, пока ведутся ремонтные работы.
Лёгкие скафандры двух моделей: одна без ранца, видимо, для тех, кто должен охранять трап, запас воздуха на два часа. Все студенты вышли за очередное занятие.
Крупная буква «К» на скафандре напоминала, кто в нём. Капитан совершил десяток прыжков, показывая, как следует передвигаться. Мы же столпились у трапа и слегка побаивались. Тут же появился кто-то из экипажа с бухтой прочной верёвки, зацепил конец за поручень, бухту вручил студенту. Размотали и пошли смелее, в сторону капитана, который обосновался на возвышении.
— Проверка связи. Если кто-то меня не слышит, просьба: вернёмся на борт — скафандр передать в руки Балухи, он разберётся.
Один из наших орудовал перчатками в районе ушей, может, звук пробивался с паузами.
— Поднимите руку все, кто хорошо слышит. С неисправной связью кто, тот пусть останется дежурить у трапа.
Группой выдвинулись, вдоль страховочной верёвки. Бобина, похоже, выдаст столько, сколько нужно. «Это называется трос, из прочных волокон», — пояснил чей-то голос. Помалу вышли на ту площадку, что советовал запомнить капитан. Теперь он каждого из нас расставил по точкам, — я не сразу обнаружил, что эти места выглажены идеально, ровно на две подошвы. В конечном итоге, мы образовали круг. Как только капитан занял своё место в нём, в центре круга произошло движение. Искусно подогнанные плиты разошлись, обнаружив под собой довольно вместительную кладовую, с ящиками, полками.
Капитан спрыгнул вниз, прошёлся вдоль стеллажей, заглядывая в каждый ящик. В наушниках послышался его голос: «БероГор, подай руку!»
Мигом я оказался рядом, вытащил его.
— Теперь вы знаете, что бывает на безобидных камушках. Где-то установлен маячок, глыба спокойно ходит по орбите, а когда надо, хозяева подходят, сбрасывают товар — и снова они примерные граждане, на борту ничего противозаконного.
Студентам такое дело внове, хорошо, что сверху всё видно, спускаться не стоит.
— А чья кладовка, знаешь? — ЛадоПер присел на колени, хотел кое-что уточнить. — А этот ящик, с ручкой?
— В обиходе, его называют сейфом. — Капитан отряхнул перчатки, поднял конец троса. — Мы иногда поглядываем в чужие кладовки, иногда уносим и уничтожаем опасный товар. Можно сказать, делаем работу за полковников… Возвращаемся!
И, уже на борту, Балуха дал пояснения:
— Вам слово наркотики не известно, так лучше и не знать. Искусственным путём, в тайных лабораториях, создают вещества, которые лишают человека воли. С их помощью можно убрать одного руководителя и поставить удобного.
— А как объяснить людям, что это их правитель? Они же не похожи.
— Правильную тему ты поднял, ЛадоПер. — Балуха присел на край его кресла. — Друзьями в кавычках давно отработан механизм двойников. Пока неудобный царь, вождь или президент поглощён отстаиванием своих интересов, ему выращивают двойника. Если время позволяет, то он ни в чём не уступает с виду оригиналу. А то, что мозги развёрнуты на сто восемьдесят, о том население узнает или догадается гораздо позже. Все действия, приказы идут на пользу врагу, себе в ущерб. Награбив всё, что можно унести, друзья выпускают настоящего — разъярённой толпе бросают на растерзание того, кто ни в чём не виноват.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вот гады! И так везде?
— Там, где прослабили защиту. Не умеете защищаться — получите испытаньице.
Я задержался у иллюминатора, старался запомнить, как выглядит глыба. Кажется, напрасный труд — столько их таскается по орбитам, да в разных направлениях. Хотя у каждой имеются свои отличия, но нечестным на руку проще установить маячок.
— А как оружием торгуют? — задал я вопрос.
Балуха вывел на экран схему. От производителя до покупателя — перекупщики и хозяева тайников. Склады и базы периодически уничтожают патрули, иногда и сами запускают ручеёк поставок, выуживают сведения о покупателях и разыгрывают спектакли, со сменой действующих лиц. Сами продали, сами и арестовали, и снова полон ручеёк, ищет новых покупателей.
— Какая же гнилая система! — подытожил кто-то из наших.
— Но она устраивает действующую власть. Пока временное перемирие, самые ушлые стремятся набить карманы да самим вооружиться, под шумок.
— Так у нашего полковника на борту может быть конфискованное оружие?
Балуха слегка развёл руками:
— Скорей всего, но мы с вами этого не узнаем. Штатное оружие заметно уступает новым образцам, есть несколько заводов, кто постоянно наращивает убойную силу своих изделий, а мы ничего не можем противопоставить.
— Так самим закупить, нет? — Теперь я разглядел, кто заинтересован в раскрытии темы. ТроноНав постоянно делился находками с ЛадоПером. Обнаружит в сети какое-нибудь новое вооружение, так и спешит поделиться.
Наш связист напомнил:
— Спрятали на борту, и тут является полковник с командой. Корабль конфискуют под любым предлогом, под статью подведут — и прощай полёты. — Балуха развернулся лицом, чтобы видеть, с кем говорит. — Шаткое положение, да пока без боевых столкновений. Старший брат блюдёт, чтобы младший братишка в лужу не упал.
— На кой хрен нам нужен такой старший брат?
— А лучших вариантов нам не предлагают.
— Так у нас никакого будущего?
— Почему же? Однажды звёзды сложатся так, что мы уверенно заявим о себе. И принудим с нами считаться. Пока же — осваиваем то, что не запрещают.
3
По моим прикидкам, капитан хотел ещё многое показать, пока позволяла обстановка. Уверен, мог и похвастать между делом, да пришёл сигнал. Кто-то запросил помощи. Нас попросили занять свои места, рубку покинули наши пилоты.
ЛадоПер уверенно занимал своё место, сунув руку под голову, упивался зрелищем из планшета.
— С возвращением, блудный сын!
— Думаю, это не навсегда.
Он приподнялся на локте, вдруг протянул руку и прощупал ткань на моём плече.
— А я думал…
— Что ты начинаешь?
— Капитанские звёздочки, думаю, проросли? — Дружок мой умеет делать фокусы с самым серьёзным выражением на лице.
Растянулся я по горизонту, и почудилось мне, будто наш «Б-2403» ведёт себя иначе. Дунул к иллюминатору. Звёзд не видно, сплошные полосы — как кто кисточкой навёл ярких линий, поверх тёмно-синего фона, с лиловыми краями затемнений. Нос корабля и хвост служили хорошим ориентиром в этом наваждении размазанных вспышек.
Включил другое зрение, и совсем другая картина. Как в поезде, от станции к станции, все яркие объекты как на ладони. Среди них, тут и там, видны тёмные сгустки, и я бы не назвал их планетами. Некая субстанция, на первый взгляд, не живая. Сразу напросилось сравнение: хулигана спеленали по рукам и ногам. Всё, что до сих пор ему сходило с рук, припомнили и… наградили. И, если говорят, из тюрьмы возможен побег, то из этих пут — никак и никуда. Тебя превратили в дерево, сохранили единственное удовольствие — наблюдать, как другие живут.
Подремал я часа полтора, слышу — есть контакт. Почти сразу встретился с глазами капитана. «Это не ловушка?»
