— Итон — человек дельный, и людей своих держит в строгости, но что-то ему не везет, — пояснил Жак. — Вдобавок он просто помешан на чистоте. И хотя за испанцами Итон гоняется почти год, он на своем «Николасе» не захватил ни одного богатого приза.
— Я вижу, тут настоящее разбойничье гнездо, — заметил Гектор. Его приводила в уныние сама мысль, что его жизнь вновь оказалась связана с людьми, добывавшими себе пропитание воровством и насилием.
Но Жак не замечал настроения друга.
— Не думаю, что «Николас» долго пробудет с нами. Когда я в последний раз говорил кое с кем из его команды, там зрел мятеж. Поговаривали о том, чтобы оставить Южное море и плыть домой. Или сместить Итона и выбрать кого-нибудь поудачливей, потому что…
Договорить Жаку не дал пронзительный свист боцманской дудки. «Лебеденок» подошел к якорной стоянке, и боцман призывал лентяев, болтающих на палубе и глазеющих на берег, заняться делом. Гектор вместе со всеми принялся убирать паруса, закреплять такелаж, а когда судно надежно встало на якорь, поспешил на берег. Ему не терпелось повидаться с Даном, впервые с тех пор, как они расстались у Вальдивии.
Дан уже сошел на берег с «Услады холостяка» и поджидал Гектора, сидя на белом песке. Лицо индейца, обычно бесстрастное, светилось радостью.
— Гектор! Как я рад, что ты жив и невредим.
Гектор с волнением смотрел в глаза друга, ожидая увидеть какие-то последствия его болезни.
— Как ты, Дан? Жак сказал, что зрение у тебя восстановилось.
— Я вижу сейчас ничуть не хуже, чем раньше. — Мискито обнял Гектора за плечи, и они пошли вдоль по берегу. — Давай поговорим наедине. И как тебе жилось в плену в Вальдивии?
— А почему ты не идешь ловить рыбу или гарпунить черепах на обед? — спросил Гектор.
Жак и еще несколько поваров уже собирали хворост и готовились развести огонь. После стольких дней в море люди стосковались по свежей пище.
— Об этом не беспокойся, — ответил Дан. — Пойдем, я тебе все расскажу по дороге.
И они вдвоем, держась узкой тропки, отправились в глубь острова. Пробираться приходилось сквозь кустарник высотой в десять-двенадцать футов, а его ветки были толщиной с ногу взрослого человека и вдобавок покрыты рядами острых шипов.
— На первый взгляд может показаться, что здесь не найти ничего съедобного, — сказал Дан. — Смотри, на кустах нет плодов, да и почвы почти нет. Но если думаешь, что эта земля бесплодна, то ошибаешься.
Друзья выбрались из зарослей и оказались на открытой каменистой площадке. Кое-где попадались небольшие валуны. Здесь росли лишь редкие кусты, сорная трава и мох. Примерно в миле виднелось скопление холмов, покрытых низкорослыми деревьями, и Гектор предполагал, что Дан поведет его туда. Но тот свернул налево, на тянувшуюся вдоль берега тропу, видимо, хорошо ему знакомую ему.
— Я не сразу привык к этому острову, — признался индеец. — Оказавшись тут в первый раз, я был совершенно сбит с толку. Возьмем, к примеру, черепах. Они такие же, как те, на каких я охотился на побережье Мискито, где живет мое племя. И по цвету, и по размеру. У нас они выползают из моря лишь с наступлением темноты, чтобы отложить яйца в песок. Тогда-то и надо их ловить. А здесь они выходят из моря днем! Идешь и буквально спотыкаешься об них, а они будто только и ждут, когда их перевернешь на спину.
— Должно быть, немного тут осталось черепах — вон сколько вокруг голодных моряков, — заметил Гектор.
— Верно, раньше их было гораздо больше.
Недалеко от друзей на невысоких кустах сидела стайка лесных голубей, около дюжины птиц. Они не обращали никакого внимания на людей, пока те не подошли так близко, что могли дотронуться до птиц рукой. Лишь тогда голуби вспорхнули и перелетели на пару ярдов подальше.
— Ты только посмотри, — сказал индеец, — они же почти ручные. До нашего появления эти птицы никогда не видели людей. Бывало, они нам на шляпы садились. Так было, пока кому-то не вздумалось из забавы стрелять по ним из мушкетов. Теперь эти глупые создания ведут себя немного осторожнее, и все же, если проголодаешься, птицу запросто можно палкой убить.
Они шли и шли, пока не очутились в маленькой долине. Растительности тут было больше: в основном, трава и приземистый кустарник, да еще два-три низкорослых дерева растопырили свои ветки, давая какую-никакую тень. К ним и направился Дан, и Гектор подумал было, что он собирается немного передохнуть. Дело было к полудню, солнце ярко светило на чистом небе, и, несмотря на бриз с моря, тропическая жара давала себя знать.
Дан указал на несколько крупных, серо-бурых валунов в тени деревьев. Когда Гектор подошел поближе, один из валунов вдруг приподнялся над землей на четырех покрытых чешуей серых лапах.
Потрясенный Гектор наблюдал, как из углубления, похожего на дупло, высовывается небольшая уродливая головка на длинной, похожей на змеиную шее. Мордочка чудовища чем-то напоминала лицо древнего беззубого и лысого старика, с двумя маленькими дырочками вместо ноздрей.
Гектор испуганно отступил на несколько шагов и только потом сообразил, что видит перед собой гигантскую черепаху.
Дан довольно хихикнул.
— Вот почему мне не нужно охотиться на черепах, — объяснил он. — На острове этих тварей полно. На вкус их мясо все равно что курятина.
Потревоженная черепаха двигалась с томительной медлительностью и выглядела явно недовольной. Раскрыв щель рта, она издала громкое злобное шипенье.
— Она кусается? — спросил Гектор.
— Совершенно безобидная. Питается листьями и травой. У нее и челюсти приспособлены только для того, чтобы щипать травку, — успокоил его индеец. Подойдя ближе, он перекинул ногу через черепаху и сел на нее верхом. Дюйм за дюймом она ковыляла вперед, шипя, как закипающий котел.
— Таких больших осталось немного, — сказал Дан. — Люди уносят их на корабли и едят. Чтобы поднять такую, нужно не меньше четырех человек. Кстати, черепахи прекрасно себя чувствуют на судне. Из такой Жак вытопит не меньше двадцати фунтов отличного жира. Он любит жарить в нем клецки на завтрак.
Дан слез с черепахи.
— Даже ребенок смог бы найти и поймать их. Но я хочу показать тебе еще кое-что.
Через полчаса друзья достигли другого конца острова. Идти было тяжело. Куски породы крошились под ногами. Наконец они выбрались на маленький скалистый мыс, круто обрывавшийся вниз к рифу, где волны разбивались в мелкие брызги.
Дан отыскал удобный выступ скалы и уселся.
— Сюда я прихожу, когда мне хочется покоя, — сказал он.
Гектор сел рядом с другом:
— Я понимаю, о чем ты. В Вальдивии, в плену, я, чтобы побыть одному, обычно ходил в гавань.
