– Ясно, – она высвободилась из его объятий и опять повернулась в сторону выгула, – в следующий раз, когда я захочу погулять, я попрошу у тебя письменное разрешение.
Энтони поморщился. Как глупо все получилось, подумал он. Затем ласково обнял Диану за плечи и сказал как можно мягче:
– Дорогая, прости меня. Просто, когда я проснулся и тебя не оказалось рядом, мне стало так холодно и одиноко.
Его слова тронули сердце Дианы. Она вздохнула, повернулась к нему и положила руку ему на грудь.
– Давай начнем все сначала, – сказала она, – Доброе утро, Тони.
Энтони улыбнулся.
– Доброе утро, милая. У меня есть план.
– План? – Она рассмеялась и прильнула к нему, – звучит очень серьезно.
– Может быть, это не очень серьезно, но очень нужно. Хотя мне ужасно нравится сложившееся положение вещей, что ты сейчас полностью в моей власти и я держу тебя здесь, при себе, без документов и без приличной одежды, я подумал, что это, наверное, нехорошо. Я собираюсь свозить тебя в Майами, чтобы тебе сделали новый паспорт. И одеждой разжиться. И я очень надеюсь, что когда ты все это получишь, ты все же решишь остаться со мной.
Надолго ли? – подумала Диана, но согласно кивнула:
– Ты же знаешь, что да.
Сердце Энтони запело от радости. Слова рвались наружу, но он пока не решался произносить их вслух. Да и к чему торопить события? Время есть. Много времени.
– Стало быть, решено, да?
– Да. Знаешь, это так здорово, что ты сам предложил съездить в Майами. Я как раз собиралась тебя попросить отвезти меня туда. Я имею в виду, я тут подумала и поняла, что мне надо сделать кое-какие дела… столько всего…
– Тебе ни о чем волноваться не нужно. Я уже обо всем подумал.
Она рассмеялась.
– Заявление весомое, а главное, скромное! Что ты имеешь в виду: ты обо всем подумал?
– Ну, как я уже говорил, что хотя ты ужасно мне нравишься в этих шортах и в этой футболке, я понимаю, что ты предпочла бы одеться во что-то свое.
– Да еще как предпочла бы. Я собираюсь позвонить к себе в банк…
– В этом нет необходимости. Мы пойдем по магазинам, ты себе выберешь, что понравится, и все будет записано на мой счет.
– Спасибо, Энтони, это действительно очень щедро, но я не могу, чтобы ты за меня платил.
– Ерунда. Как я сказал, так и будет! И нечего здесь обсуждать!
– Ты не прав, – Диана уже едва сдерживала досаду, – мне кажется, нам есть что обсудить. Я очень тебе благодарна. Я ценю то, что ты делаешь для меня, но…
– Малышка, если ты хочешь, мы можем поговорить в самолете. Мне сказали, что все твои бумаги будут готовы к полудню, так что…
– Ты хочешь сказать, что уже связался с властями?
– Конечно.
– Да, но ведь это я потеряла паспорт. Я, а не ты.
– А я позабочусь о том, чтобы его заменили, – он улыбнулся, прижимая ее к себе, – Видишь, милая? Тебе даже пальчиком шевелить не нужно. Я все сделаю сам.
– Надо было сначала спросить у меня, Энтони.
– О чем надо было спросить? Все равно этим пришлось бы заняться, да?
– Речь сейчас не о том. Я вполне в состоянии…
– Моя дорогая, разве это настолько ужасно, что я хочу позаботиться о тебе?
Она внимательно на него посмотрела, а потом тяжело вздохнула.
– Нет, конечно же нет. Но… – Диана запнулась, пытаясь найти правильные слова, чтобы выразить свою мысль, – дело в том, что обо мне всегда кто-то заботился, Тони. Я имею в виду, что все домашние, папа и братья, только и делали, что пытались меня…
– …Оградить, защитить… Да. Ты уже говорила, – Энтони улыбнулся, – мне очень приятно знать, что ты всю жизнь была окружена такой любовью.
Диана умолкла и уставилась на Энтони. Какая же это любовь, когда кто-то думает за тебя, когда тебя ограждают от настоящей, реальной действительности и твоя жизнь превращается в продолжение жизни кого-то другого, того, кто тебя якобы любит?
Но как сказать об этом Энтони, у которого не было никого, кто позаботился бы о нем, никого, кто любил бы его? Как сказать об этом человеку, который вкусил этой самой реальности, наверное, даже с избытком? Это будет похоже на то, как если б ты принялся объяснять человеку, у которого в жизни не было пары туфель, что новые туфли могут натереть мозоль.
– Тони, – сказала она, – пожалуйста, попытайся понять. Я очень ценю твою обо мне заботу. Но мы с тобой…
Энтони заглянул ей в глаза, и все в душе у него перевернулось. Он хотел подождать с объяснением в любви. Как вообще он додумался до такого? Молчать больше не было сил. Сейчас он скажет ей все. От одной только мысли об этом у него в груди заполыхал пожар. Сейчас она узнает, что он любит ее. Обожает. Сейчас он сделает ей предложение. Она улыбнется и скажет «да». И он будет счастлив. Безумно счастлив.
Энтони сделал глубокий вдох.
– Ди, я хочу с тобой поговорить. У Дианы екнуло сердце.
– О чем? – она смотрела ему в глаза вопрошающим взглядом, – о нас?
Господи, что с ним такое? Он как будто забыл все слова. Но слова были уже не нужны. Она любит его. Теперь он это знал.
– Мы с тобой знаем друг друга всего лишь несколько дней, и мы росли в совершенно разных условиях. И жизни у нас складывались по-разному…
Диана положила руки ему на грудь и почувствовала, как у нее под ладонью колотится его сердце.
– Да, все правильно. Именно это я и пытаюсь тебе сказать. Все так сложно, Тони, но… но я хочу, чтобы ты понял. Видишь ли, мои братья намного старше меня. Вот почему они всегда относились ко мне покровительственно, всегда стремились меня защитить. От всего.
– Конечно. Я все понимаю. Любой мужчина стремился бы тебя защитить.
– А папа… как это объяснить? Он возлагал на меня надежды. Он распланировал всю мою жизнь. Заранее решил, что я буду делать то-то и то-то, общаться только с определенными людьми…
– Да, так и должно было быть.
– Мне приходилось жить по его установкам, Тони. У меня просто не было выбора, – Диана покачала головой, – таковы были… как это лучше выразить? Семейные условия. Понимаешь? Набор неписаных правил, которые вбивают в тебя с самого детства. И ты знаешь, что тебе придется подчиняться им всю свою жизнь.
– Я все понимаю, Ди. – Энтони улыбнулся одними губами. Глаза его не улыбались. – Да, ты пользовалась определенными привилегиями, у меня ничего этого не было. Но это не значит, что я отрицаю все установки и правила.
– В этом-то все и дело. Ты, похоже, решил, что мне очень хочется поменять одни правила на другие.
Энтони привычно сложил руки на груди.
– У нас у каждого есть свои принципы, свои взгляды на жизнь. Мои взгляды не так уж сильно отличаются от твоих. Я думал, ты их примешь.
Черт возьми, ну почему он такой нетерпимый? – подумала Диана. Буквально у нее на глазах он опять превращался в того холодного непреклонного тирана, каким он был до того, как они стали любовниками. Она пыталась ему объяснить… она хотела, чтобы он понял, что она никогда больше не станет плясать под чужую дудку. А он с прежней самонадеянностью уверяет, что она еще как запляшет, если играть на этой дудке будет он!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
