– Нет, – отрезала Диана, – шофера вы нанимать не будете. А лимузин подогнала я.
Джон с Адамом в ужасе уставились друг на друга.
– Эй, Адам. – Лорен взяла мужа под руку. – Диана уже не ребенок.
– Конечно нет, – примирительным тоном проговорил Джон. – Просто вы, девочки, даже не знаете, что это такое – ездить по скоростным магистралям.
– Диана здесь выросла, – заметила Клод, беря мужа за руку. – Как и вы, ребята. А что касается «нас, девочек»… Лично я не заметила здесь ни одной девочки. Я вижу трех вполне взрослых и самостоятельных женщин.
Диана рассмеялась. Она уже обожала своих невесток.
Адам с Джоном только переглянулись. Кажется, им пришла в голову одна и та же мысль: может быть, они оба сглупили, взяв жен с собой.
Питер с Кристиной прилетели на следующий день, всклокоченные и изможденные после казавшегося бесконечным перелета из Европы.
Представляя жену, Питер объявил, расплываясь в улыбке:
– Я единственный из всех мужчин, кто может ее выносить, я так сильно ее люблю, что ей меня просто жалко.
Все рассмеялись. И Диана тоже. Но смех застрял комом в горле. Она тоже однажды влюбилась вот так – очень сильно. Так сильно, что все остальное уже не имело значения.
Нет. Это неверно. Кое-что все же имело значение. Ее самоуважение. И потом, она не любила Энтони. Ей просто казалось, что она любит. На глаза неожиданно навернулись слезы. Диана достала из кармана платок и прижала его к глазам.
– Диана несчастлива, – сказала Клод Джону попозже вечером, когда они остались одни.
– Кажется, у нее депрессия, – заметила Лорен Адаму.
– Она ужасно тоскует, – шепнула Кристина Питеру. – Ей плохо, и я готова поспорить, что здесь замешан какой-то мужчина.
На следующее утро, после того, как они всем семейством собрались в библиотеке, чтобы достать из – под елки подарки, Клод, Лорен и Кристина тихонечко улетучились. Питер, Адам и Джон уселись напротив Дианы, ожидая, что она скажет.
– Ну хорошо. Короче говоря, – объявила Диана, – я ненавижу этот дом.
Братья посмотрели на нее как на умалишенную. Словно она сообщила им, что собирается убежать вместе с бродячим цирком.
– Ненавидишь? – Адам тряхнул головой. – Какая глупость. Ты же любишь его!
– Я его ненавижу, – сказала Диана, стараясь не выходить из себя. – И всегда ненавидела. Конечно, я не говорила! Сначала я здесь застряла, потому что папа был болен. А потом, когда папа умер, я поняла, как вы, ребята, себе представляете мою жизнь. Такая идиллическая картина: ваша младшая сестренка сидит, лапочка, у домашнего очага и умиленно виляет обрубком хвоста, точно кокер-спаниэль. Я не малышка. Помните, папа меня называл своим ангелом? Так вот, никакой я не ангел. Просто я притворялась миленькой сладенькой девочкой, чтобы дома все было нормально. Теперь отца нет. Я любила его несмотря ни на что. Я знала, какой он, но все равно любила. Но теперь, кажется, больше нет необходимости притворяться? – Диана подбоченилась и вызывающе вскинула подбородок. – Я не хочу продавать особняк. В конце концов, каждой семье нужно какое-то место, которое для всех будет домом. Даже если вы здесь не живете, в мыслях вы все равно обращаетесь к этому месту как к дому. Но я собираюсь кое-что здесь изменить, чтобы в этом ужасном холодном месте поселилось немножечко света, тепла и радости. И если вы, парни, не можете это понять, то и черт с вами!
Воцарилась неуютная тишина. А потом братья заулыбались.
– Будь я проклят! – нарушил молчание Питер.
И уже через секунду все четверо Сазерлендов обнимались посреди комнаты.
– Однако, – вдруг сказал Питер бодрым тоном, – тебе придется сейчас разрешить спор между мной и моей обожаемой супругой.
– А что случилось?
Питер улыбнулся с таким видом, будто то, что он собирался сейчас сказать, было настолько нелепо, что он даже не знал, какие подобрать слова.
– Ну… в общем, Кристина вбила себе в голову, что ты втюрилась в какого-то парня, но что-то у вас там не сладилось, и теперь твое сердце разбито.
Диана возмущенно фыркнула.
– Ни в кого я не втюрилась. А если… если бы я и влюбилась в кого-то, я бы точно не позволила разбить мне сердце!
Питер кивнул.
– То же самое я и сказал Кристине. Сказал, что моя сестра себя в обиду не даст.
Диана обвела взглядом улыбающиеся лица братьев. Как хорошо, что они все здесь. Питер, Адам и Джон. Но никто – даже ее замечательные братья – не заполнит той пустоты, которая воцарилась у нее в душе после того, как она потеряла Энтони.
На глаза опять навернулись слезы. Диана поспешила отвернуться, но было уже поздно. Слезы уже потекли по щекам.
Братья озадаченно переглянулись. Они разом шагнули к Диане, но решили, что лучше сейчас к ней не лезть.
Наконец Диана немножечко успокоилась и повернулась к ним. Адам протянул ей носовой платок. Она вытерла глаза, высморкалась, присела на краешек дивана и улыбнулась Питеру вымученной улыбкой, такой тоскливой, что у него защемило сердце.
– Кристина права, – тихо проговорила Диана. – Я действительно влюбилась. Но у нас ничего не вышло. Я не буду вдаваться в подробности. История такова: я влюбилась в человека, котор… которому была безразлична.
Лицо у Адама потемнело.
– Что ты имеешь в виду, говоря «которому была безразлична»?
– Я не хочу обсуждать это. Я очень ценю вашу обо мне заботу, но это – моя жизнь. Я сама ее разворотила, но я сделаю все, чтобы это преодолеть.
– Да, черт возьми. – Голос Питера сделался суровым. – Только по твоему виду не скажешь, что ты это успешно преодолеваешь. Так вот почему ты такая худая и бледная.
– И вовсе я не худая. Просто в последнее время у меня много дел. Я посещаю вечерние курсы, согласилась принять участие в организации художественной лотереи…
– Этот тип что-нибудь сделал с тобой? – оборвал сестру Адам.
Диана покраснела, и он тихо выругался себе под нос.
– Черт возьми, кто он, Ди? Я его на куски раздеру, мерзавца!
– Я с ним спала, – спокойно проговорила Диана, а когда Адам хотел что-то сказать, остановила его непреклонным взглядом. – Но он меня не соблазнял. Я сама этого захотела. Потому что полюбила его. Или думала, что люблю.
О Боже! Она опять разревелась. Джон и Питер беспомощно переглянулись.
– Я люблю вас, ребята. И вам незачем за меня переживать. Все со мной будет в порядке.
– Ага, – сказал Питер.
– Это точно, – согласился Джон.
– Никто даже не сомневался, – добавил Адам.
И все четверо знали, что это ложь.
Появились первые признаки весны. Показались крокусы. Вместо холодного ветра теперь дул легкий бриз, в котором уже чувствовалось тепло и едва уловимые запахи свежей зелени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
