Настоящая машина смерти. Ему оставалось лишь гадать, как он будет использован.
Да и останется ли он - живой человек со своими желаниями, амбициями и постоянной неудовлетворенностью жизнью - бездушной машиной, бездумно выполняющей чужие приказы?!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
- ...руки прошу держать на столе. Записывать мои слова строго запрещается, а потому слушайте внимательно и запоминайте. Значит, так: Ржавый, он же Титенков Иван Иванович, тысяча девятьсот пятьдесят второго года рождения, относится к лидерам тюменской организованной преступности. Имеет две судимости, по двести восемнадцатой и сто сорок седьмой статьям, в местах лишения свободы в общей сложности провел шесть лет. Строго придерживается так называемых воровских понятий, среди криминалитета пользуется большим уважением и влиянием. Авторитет регионального масштаба. Под началом - пятнадцать-двадцать человек, в основном ранее сидевшие. Люди Ржавого занимаются рэкетом, выбиванием долгов, составляют так называемую "крышу", то есть платное прикрытие бизнесменам. В сфере интересов - предприятия нефтедобывающей промышленности. Привлечь гражданина Титенкова к уголовной ответственности не получается, потому что многие ответственные чины милиции и прокуратуры, по сути, находятся у него на содержании, да и инкриминировать ему совершенные преступления крайне тяжело...
Солоник, тяжело вздохнув, потянулся к остывшей чашечке кофе. Вот уже полчаса он сидел на конспиративной гэбэшной квартире в самом центре Свердловска, выслушивая своего куратора.
Комитетчик был доброжелателен, подчеркнуто корректен и вежлив. Наверняка, кроме своей "вышки", Высшей школы КГБ, он закончил еще и гуманитарный вуз, возможно, филологический факультет - у него была интеллигентная речь, выверенные жесты... Правда, внешность невзрачная, серенькая, без запоминающихся деталей; встретишь такого на улице и не вспомнишь его лица. Голос лишен какихлибо характерных интонаций, прямо автоответчик. Ровно и буднично, словно повествуя о каких-то рутинных вещах, куратор инструктировал Сашу перед поездкой в Тюмень. Слушать приходилось внимательно: информация дорогого стоила. И не только о количестве судимостей и потенциальной силе окружения клиента, но и о его мельчайших, казалось бы, незначительных, никчемных привычках.
Гэбэшник пригубил кофе из своей чашки и продолжал:
- Свободное время Титенков обычно проводит в ресторане "Красный мак". Это - одно из мест сбора тюменских бандитов. Бывает там, как правило, каждую субботу, после семи вечера. Вот его фотографии...
Перед; Сашей легли несколько фотоснимков - анфас, в профиль, явно из ментовского досье. Грубые черты лица, тупой жирный подбородок, надбровные дуги, невольно воскрешающие в памяти энциклопедические статьи о неандертальцах да питекантропах...
Еще одна фотография - Ржавый в обнимку с двумя телками: даже на снимках видно, что это типичные ресторанные б... и.
Еще одна - на фоне капота новенькой белой "девятки": видимо, только что купил и решил сфотографироваться на память.
- Так, теперь следующий. Гаврилов Геннадий Евгеньевич, в уголовном мире известен как Гаврила. Тысяча девятьсот пятьдесят шестого года рождения. Судимостей и даже приводов в милицию не имеет. Лидер бандитской группировки, по мнению многих, в последнее время превратился в неуправляемого "отморозка". Не признает никаких авторитетов. Под началом - около трех десятков бывших спортсменов, в основном силовиков: штангистов, борцов, боксеров. В его "бригаде" около двух десятков стволов, включая автоматы "Калашникова". Жесток, коварен, изворотлив, тщеславен. Поддерживает тесные связи с коррумпированным руководством тюменского Управления МВД, прокурорскими чинами. Любит показуху, красивую жизнь, ни в чем себе не отказывает. Свободное время проводит или на своей даче, или в казино. С Ржавым отношения натянуты до предела - никак не могут разделить сферы влияния. Пахнет большой войной.
На последних словах куратор сделал едва заметное ударение - голос стал тверже, и Саша сразу же понял, почему: безусловно, смерть одного неминуемо спишут на другого. Как следствие - среди тюменских начнется вендетта, но кровь, помноженная на кровь, будет лишь на руку его начальству. Какая разница, кто ликвидирует бандитов: МВД, КГБ или они друг друга сами?
Важен конечный результат...
- Просмотрите еще раз личные дела. Фотографии я вам с собой не отдам - у вас, судя по характеристикам, отличная зрительная память, - голос гэбэшника вновь стал будничным. - Обратите внимание на описание татуировок, на некоторые черты биографии... Вот отсюда, - тонкий ломкий палец куратора уперся в последний абзац: - Титенков Иван Иванович крайне недоверчив, постоянно ездит с охраной из одного-двух человек. Понятно?
- Поня-ятно, - протянул Саша, уже прикидывая будущие действия. - Способ ликвидации?
- Сообразно ситуации, выбирайте сами, - поморщился гэбэшник, как может морщиться человек, чем-то явно брезгующий. - Максимум осторожности. Будете жить там на трех квартирах - Одна - основная, две другие - запасные варианты. В случае форс-мажора немедленно переходите с одной на другую. Квартиры уже сняты на подставных лиц. Помните, вас постоянно будут подстраховывать и... - он выразительно взглянул на недавнего курсанта спеццентра, - и контролировать. Легенду вы знаете. В случае, если о вас наведут справки, все совпадет. Ну, желаю удачи...
Спустя полчаса, когда гэбэшник покинул конспиративную квартиру, на столе перед ликвидатором лежали билеты до Тюмени, деньги - довольно приличная сумма, ключи от квартир и чистый паспорт на фамилию гражданина Максимова, но с его, Сашиной фотографией.
- Сообразно ситуации, - процедил Солоник сквозь зубы, вспоминая гладенького, аккуратненького гэбэшника, как тот брезгливо поморщился при вопросе о способе ликвидации. - Только и можете, что чужими руками жар загребать. Коз-злы...
Ресторан "Красный мак" пользовался в Тюмени репутацией достаточно незавидной. И не потому, что обслуга вела себя по-хамски, а повара - из рук вон плохи, метрдотель неприступен и официанты немилосердно обсчитывали. Не потому даже, что вечером в ресторан было трудно попасть. Как раз наоборот: кухня "Красного мака" отличалась даже некоторой изысканностью, сервировка - как в лучших домах, официанты вежливы до приторности, а гардеробщик, едва заметив уважаемого завсегдатая, сразу же выбегал из-за стойки гардероба, профессионально подставлял руки под небрежно сброшенное пальто, и походя сообщал, какие проститутки сегодня за столиками и как они соскучились по дорогому гостю.
Тем не менее даже состоятельные по местным понятиям граждане предпочитали не ходить в "Красный мак", особенно в выходные дни по вечерам, потому что в городе всем, от мала до велика, было известно: "Красный мак" - типично бандитский кабак.
Есть заведения, где собираются преимущественно нефтяники да геологи, есть рестораны, любимые фарцовщиками, недорогие вечерние кафе, где коротает время безденежное студенчество... Почему бы не быть своеобразного клуба для бандитов? Как ни крути - тоже профессия, трудная, нервная и куда более опасная, чем у геологов, нефтяников и фарцовщиков, не говоря уже о студентах...
В тот погожий вечер "Красный мак" был заполнен меньше чем наполовину - видимо, часть постоянных посетителей отдыхала в других местах или занималась профессиональной деятельностью. Приятная полутьма, кабацкие лабухи, настраивающие свои инструменты на подиуме, хрустящие накрахмаленные скатерти, вышколенные официанты в белоснежных рубашках и бабочках...
Саша сидел у окна лицом к выходу. Он проводил в "Красном маке" уже второй вечер - вчера сидел тут же. Позиция была выбрана на редкость удачно: в полутьме никто не мог рассмотреть его лица, зато он сам не пропускал ни одного входящего и выходящего. Солоник уже внимательно осмотрел зал - какая-то компания подвыпивших мужичков, попавших сюда явно по ошибке, несколько коротко стриженных мужчин атлетического сложения ничего не выражающими лицами, пара молоденьких телок, неумеренная косметика и вызывающие мини-юбки которых не оставляли сомнений относительно их ремесла...
Никого, похожего на Ржавого, не было ни вчера, ни сегодня - равно, как и людей, которые, согласно словам куратора, должны его прикрыть в случае форс-мажора.
Подошел официант. Саша, для приличия полистав меню, заказал салат, бифштекс и минералку.
- Что пить будем? - развязно спросил "халдей".
- Я же сказал - боржоми.
Официант едва заметно улыбнулся - в его понимании слово "пить" имело однозначный смысл, без всяких разночтении.
Тем временем лабухи настроили инструменты, и негромкий гул зала прорезал надтреснутый голос вокалиста, многократно усиленный динамиками:
- А теперь для нашего дорогого гостя Вити, недавно вернувшегося в родные края, прозвучит его любимая песня...
