Оставшись одна, Маргарита долго ходила по комнате, обдумывая различные варианты выхода из создавшегося положения…
В то утро она отправилась в банк. Мистера Стиля она застала в самом радужном настроении.
— Одно дело я уже записал в убыточные, а теперь оно приносит восемнадцать тысяч в месяц, — торжествовал он. — Передайте это мистеру Мэдиссону. Он будет очень доволен. Я хотел телеграфировать ему в Испанию, но не знаю адреса.
Только сейчас он обратил внимание на ее столь ранний визит.
— Что-нибудь случилось, миссис Мэдиссон?
— Я хотела бы увидеть личный счет мужа. Вы перевели его на банк?
Стиль принес банковскую книгу. Она просмотрела цифры. Последний платеж был произведен за день до ее свадьбы.
— С тех пор, — сказал Стиль, — не поступало ни одного чека. Мистер Мэдиссон бывает иногда немного расточительным, и я удивлен, что он до сих пор, живя в Испании, не выдавал чеков…
— Поэтому я и пришла к вам, мистер Стиль. Прошу вас не выплачивать денег ни по одному чеку моего мужа, превышающему тысячу фунтов.
Стиль внимательно посмотрел на нее сквозь очки.
Именно это решение она приняла ночью. Взвесив возможные варианты, она пришла к заключению, что вымогатели обратятся, наконец, к Люку. Сейчас Люк под защитой Ганнера, но кто мог поручиться за дальнейшее?
— Это очень странное требование, миссис Мэдиссон, — смущенно произнес Стиль. — Очень возможно, что мистер Мэдиссон пожелает сделать в Испании какую-либо значительную покупку… Когда он был там в последний раз, то купил в Севилье землю, которая в первый же год принесла пятьдесят процентов прибыли.
Она кивнула.
— Я понимаю, но, тем не менее, требую этого от его имени.
— Хорошо, миссис Мэдиссон.
Стиль написал несколько слов на листке бумаги и вложил его в книгу.
Ее автомобиль стоял на площади Ватерлоо. Ей пришлось подождать, пока посыльный ходил за ним. На противоположном углу она заметила человека, который показался ей знакомым. Когда она садилась в автомобиль, человек все еще стоял на прежнем месте.
Проезжая мимо, она увидела его лицо и постучала в окошко. Он обернулся. На лице Ганнера Хэйнса было написано необычное смущение, когда автомобиль остановился возле него и Маргарита открыла дверь. Он неохотно подошел.
— Пожалуйста, поедем вместе! — несколько смущенно сказала она. — Я должна кое-о-чем спросить вас.
Он колебался.
— Вам нежелательно, миссис Мэдиссон, появляться в моем обществе.
— Садитесь! — приказала она, и он молча повиновался.
Когда машина тронулась, она твердо произнесла:
— Я должна видеть своего мужа!
Ганнер покачал головой.
— Не думаю, что это будет ему полезно. Его и так видело слишком много людей.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила она и заметила жесткое выражение его глаз.
— Я хотел отправить его сегодня утренним поездом. На вокзале было двое людей Коннора. Не знаю как, но они уговорили нескольких сыщиков сторожить у проходов на перрон. Я не решился. Попробовал еще раз в одиннадцать часов, и тоже безуспешно. Конечно, когда я… брал паспорт, Коннор сообразил…
— Когда вы брали паспорт? — удивленно спросила она.
Ганнер промолчал.
— Я хочу поскорее избавиться от вашего мужа. Он мешает мне в моих противозаконных занятиях.
Слабая улыбка озарила его лицо.
— Вы ожидали меня у банка?
Он опять улыбнулся.
— Я не знал, миссис Мэдиссон, что вы были там. И менее всего меня интересовал банк. Дело в том… — его смущение стремительно нарастало, — …дело в том, что здесь иногда проходит одна дама, которая интересуется мной, как преступником с чисто литературных позиций. Она пишет репортажи в газеты и…
Маргарита тихо рассмеялась, впервые за долгое время.
— Бедный мистер Хэйнс, мне очень жаль, что я помешала вам…
Он покачал головой.
— Нет, в такое время она уже не могла тут быть. Кроме того, ее мог опять сопровождать «Воробей».
— Вы говорите о мистере Байрде и мисс Бальфорд?
Он кивнул.
— Вы женаты? — спросила она.
— Был, — ответил он так коротко, что она не решилась расспрашивать дальше.
— Я хочу видеть своего мужа.
Он странно посмотрел на нее.
— А вам не приходит в голову мысль, что он может не пожелать видеть вас? — резко спросил он.
Она покраснела.
— Я… Я старалась не думать об этом.
— Но он в тяжелом положении, и долг жены находиться возле мужа, не так ли?
Его насмешливый тон больно кольнул Маргариту, но она преодолела обиду.
— Пусть так, хоть это звучит довольно банально. Но и банальные вещи бывают правдивыми.
Ганнер промолчал и вздохнул.
— Не уверен, что поступаю правильно, допуская вас к участию в этом деле… Одно скажу: нам будет очень нелегко вызволить его из Англии. Вы хотите сказать «аэроплан», я вижу это по вашим глазам, но держу пари, что Коннор и в Кройдоне имеет своих людей. Единственное, что можно было бы еще сделать — это доставить его на автомобиле на побережье, снять там яхту и переправить его через канал. Это будет нелегко, тем более, что он не собирается принимать вашу помощь.
— Это я беру на себя, — сказала она. — Только помогите мне его увидеть!
— Идет, — кивнул он. — Только вы не можете приехать ко мне в этом элегантном автомобиле. Мы возьмем такси.
На том они и порешили.
— Единственное, что меня беспокоит, — сказал он, когда они ехали в такси по Пикадилли, — не нашел ли Коннор дорогу к моему дому.
— Вы боитесь, что они придут туда? Они знают адрес?
— Они знают много моих адресов, — раздраженно ответил Ганнер, — но только не этот. По крайней мере, до сегодняшнего утра.
Они отпустили такси за несколько шагов до того дома, где жил Хэйнс.
К счастью, поблизости не было людей, которые могли бы заинтересоваться появлением столь элегантной дамы в подобном месте. Они миновали ворота и вошли во двор. Маргарита заметила, что Ганнер был чем-то очень обеспокоен.
— Они напали на след, — мрачно пробормотал он. — Вы видели автомобиль на улице? Человек за рулем — один из людей Коннора. Он сразу же уехал. У Коннора много автомобилей.
Когда они поднимались по лестнице, им навстречу вышла женщина.
— Это правда, что вы продали шкаф, мистер… как вас зовут? — спросила она.
Ганнер быстро обернулся.
— Я продал шкаф?
— Приходили люди из мебельного магазина забирать его. Двое парней в зеленых передниках. У них был ключ, и я подумала…
Ганнер больше не задавал вопросов. Он открыл дверь и прошел в коридор. Дверь комнаты Люка была распахнута. Он сразу заметил беспорядок и следы крови. Обернувшись, он увидел белое, как мел, лицо Маргариты.
— К сожалению, вашего супруга нет дома, — проговорил он таким естественным тоном, что она поверила ему.
Он провел ее в гостиную.
— Он придет позднее. Едва ли имеет смысл ждать…
— Откуда вы знаете это? — спросила Маргарита, всматриваясь в его непроницаемое лицо. — И почему вы так испугались, когда эта женщина сказала, что приезжали за шкафом?
— Чего тут пугаться? Старый шкаф… Вот я и продал его, чтобы избавиться от рухляди…
Она и не подозревала, что в увезенном шкафу было тело Люка.
Проводив гостью, Ганнер вернулся к себе, скатал ковер на полу гостинной и, подняв одну из досок пола, вынул небольшой ящик, в котором находились два браунинга. Один из них он спрятал в особый карман на груди, другой — в маленькую кобуру на поясе.
— Сегодня ночью будет работа, — пробормотал он.
Глава 30
Люк Мэдиссон смутно помнил о том, что произошло после того, как он неосторожно открыл дверь. Он читал, когда в дверь постучали, и не нашел ничего подозрительного в появлении двух носильщиков в зеленых передниках.
— Это квартира мистера Хэйнса? — спросил один из них. — Мы пришли за шкафом.
— Вы бы лучше пришли, когда мистер Хэйнс будет дома, — сказал Люк.
— Жаль, что его нет. Ну, хорошо. Мы хоть измерим его, — сказал второй, вынимая записную книжку.
Люк Мэдиссон колебался. Он ничего не знал о хозяйстве Ганнера. Ведь мог же тот распорядиться… Люк обернулся, и больше ничего не помнил…
Он очнулся от прикосновения холодной мокрой губки ко лбу. В помещении чувствовался сильный запах смолы. Все оно, казалось, раскачивалось и перемещалось в пространстве.
Сперва он подумал, что видит все это во сне, но, разглядев низкий потолок и просмоленный пол, понял, что это наяву.
— Я на корабле? — спросил он хрипло.
В ответ послышался смех.
Он узнал в человеке, державшем губку, одного из «грузчиков».
— Это вы были… в зеленом переднике?
— Это был не я, — ответил тот. — Я работаю без крови! Выпейте вот это.
Люк выпил разбавленный водой глинтвейн, хотя предпочел бы простую воду.
— Вы для нас сущее наказание, — продолжал человек, бросая губку и вытирая руки грязным полотенцем. — Слушайте внимательно. Вон ваша кровать, вон — ведро с водой. Вам никто ничего плохого не сделает, если вы не натворите глупостей.
