тебя никогда не забуду… — торжественно продекламировал. — А потом прощальный поцелуй. — И уставился на мой рот.
Я сразу схватила салфетку и принялась с усердием тереть губы.
— Как трогательно, сейчас расплачусь, — пробормотала между делом.
— Ничего страшного, я смогу тебя утешить. У нас ещё вся ночь впереди, — заверил меня парень.
— Ты снова заставляешь меня жалеть о своем решении принять твое… приглашение, — напомнила ему наш разговор по дороге в пиццерию.
— Все равно у тебя нет выбора. К тому же ты говоришь неправду. Тебя ко мне тянет, Юля, — и жестом попытался добавить своим словам весомости.
— Нет, это вряд ли, — я смяла салфетку и небрежно кинула ее на середину стола. — Ты… не в моем вкусе.
— И снова ложь.
— Серьезно? И откуда такая уверенность?
А скорее самоуверенность! Как же это нервирует!
Парень подался вперёд и оперся на локти.
— Час назад я целовал тебя… И… ты, определено, лукавишь, когда говоришь, что я не в твоём вкусе. Ты и сама это знаешь. Я тебя волную.
— Ага, — лаконично прокомментировала то, что в сущности было чистой правдой.
Бредин волновал меня, еще как волновал. Вот только он был последним человеком во вселенной, которому стоило об этом знать наверняка.
— Это твоё «ага»…. оно сбивает с толку.
О, да. И я прекрасно это знала!
— Да неужели? — спросила я, облизнув губы.
— Ты дразнишь меня, Котова! — с победной интонацией произнес парень.
— Ага, — я вложила в свой ответ весь скепсис, на который только была способна после такого сытного ужина.
К нашему столу подошла официантка и поставила перед нами бокалы и бутылку вина.
Я говорила Бредину, что не стану с ним пить, но он все равно заказал вино. Это был самый тяжёлый случай самоуверенности на моей памяти.
Девушка наполнила бокалы и оставила нас.
— Lambrusco?! — спросила я, обхватив бутылку за горлышко. — Ты просто мастер банальностей, Бредин.
— Сначала попробуй, потом делай выводы. Это вино — визитная карточка этого региона. Забудь ту газировку, что мы пили на выпускном, — уверил он.
При упоминании подробностей того вечера я моментально скисла и вернула бутылку на место.
— Просто пригуби. Мне интересно, что ты скажешь. — Этот недоделанный сомелье указал взглядом на бокал. — Хотя… у меня был план напоить тебя, Котова.
— Напоить? А что потом?
В этот момент я готова была откусить себе язык. Какого хрена я с ним флиртую! Соберись, юродивая!
— Выпей со мной, — Бредин продолжил свой прессинг, — тогда и узнаешь. Не будь трусихой, Юля. Ты не такая.
Он ухватил один бокал, тот, что стоял ближе ко мне, и протянул его.
Можно подумать, тебе известно, какая я? Да я сама не знаю, что выдам в следующую секунду!
— Кукарекай, — проговорила я, и пальцем не пошевелив, чтобы принять бокал из рук Бредина.
— Прости? — он выглядел настолько обескураженным, что я не смогла отказать себе в радости и засмеялась.
— Тебе не послышалось. Встань на лавку и кукарекай, — повторила свое эксцентричное условие.
— Зачем?
Что ж, его вопрос был вполне правомерен.
— Просто. Я так хочу. Сделаешь это, и я буду пить с тобой.
Бредин поставил бокал на место и с задумчивым видом покрутил его между пальцами.
— Ладно. Но мы выпьем три таких, — он кивнул на бутылку. — Это мое условие.
Ого, кто-то у нас решил повысить ставки! Что ж делать-то?
Я изучала лицо парня внимательным взглядом, пытаясь оценить свои возможности и последствия нашей предполагаемой попойки. Но соблазн увидеть Бредина в идиотской ситуации был столь велик, что я забила на все опасения и риски.
— По рукам, — я протянула ему ладонь, давая понять, что следующий ход был снова за парнем.
Тот опустил взгляд и криво улыбнулся, вероятно, уже сожалея об этом дурацком пари.
— Что ты со мной делаешь, Котова? — поинтересовался он, скрепляя наш дьявольский договор рукопожатием.
Бредин схватил несколько бумажных салфеток и принялся раскладывать их возле себя прямо на скамье. Я лишь закатила глаза, не оценив его внезапного порыва стать педантом. А потом он без лишних слов залез на лавку и откашлялся в кулак.
— Прошу меня простить, леди и джентльмены, — проговорил на своем недо английском. Несколько пар глаз тут же обратили на него взоры, — видите ли… у этой девушки, — он кивнул в мою сторону, — странное чувство юмора. Но она все равно мне нравится. Пожалуйста, не обращайте на нас внимания. Buon appetito.
А потом он сложил ладони в подобие рупора и загорланил. Один из едоков по соседству с нами успел снять на смартфон этот момент, пока я боролась с приступом истерики.
Я до последнего не верила, что Бредин решится на эту дебильную выходку, но он сдержал свое слово.
Ладненько, Котова. Главное — когда будешь выполнять свою часть сделки, помни, кто твой враг.
Полная решимости идти до конца и уверенности в непоколебимости собственных принципов под бдительным оком Бредина я осушила первый бокал, потом ещё два. Четвертый мы пили на посошок, потому что Бредин заявил, что вторую и третью бутылки планирует прикончить в нашей комнате. Вот сволочь хитрая!
По дороге к дому Сильвии я немного проветрилась и протрезвела. Особенно после разговора с Тихомировой, которая сразу определила, что я подшофе, обратив внимание на мою неестественную осторожную интонацию. И стоило мне на вопрос подруги «А не с Брединым ли ты там печень садишь?» ответить утвердительно, как эта южноуральская сводня со словами «Ну наконец-то, свершилось!» бесцеремонно бросила трубку, пожелав нам обоим спокойной ночи, которая в Челябинске уже наступала. Поэтому, когда звонил Вет, чтобы пожелать мне того же, я даже отвечать не рискнула. Пьянь итальянская!
Комната Бредина оказалась совсем не такой просторной, как та, что вероломно оккупировали японцы. Мебельный минимализм включал кровать, шкаф и допотопный диван с двумя подушками. За окном, смотревшим прямо на мостовую, сгущались сумерки.
— Не отвлекайся, у нас ещё куча дел, — произнёс Бредин, выхватывая из моих рук смартфон, в который я залипла в очередной попытке найти новое жилье.
Вместо телефона он всучил мне бокал с игристым и, скинув подушки с дивана, уселся рядом.
— Я больше не могу, — простонала я, силясь припомнить порядковый номер этого бокала.
— А кому сейчас легко? — спросил Бредин. — Надо, Юля. Надо.
Он звякнул своим бокалом по моему и замер в ожидании того, когда я начну пить.
— Нам же завтра на учебу, — язык заплетался, когда я попыталась воззвать к здравому смыслу.
— Я дам тебе жвачку, — парировал мой собутыльник.
Я лишь хмыкнула в ответ, понимая, что меня завтра никакая жвачка не спасет, если мы не остановимся. Пригубив напиток,
