Отныне я открыла одну истину: скрытность – часть удовольствия.
Я изменю тебе, Марк, потому что…хочу узнать, появятся ли у меня искры в глазах и необычайная радость в сердце. Такая, что я не замечу своей измены, Марк.
Я изменю тебе, поскольку хочу почувствовать, что ты ощущаешь, когда обладаешь другой. Думаешь ли обо мне?
Я изменю тебе, чтобы убедиться: в мои тридцать семь я еще способна соблазнять…
* * *
Не знаю когда, не знаю с кем. Но я сделаю это. Принятое решение отражается на моей повседневной жизни с Марком. Когда я его вижу, я не могу не думать об этом и не испытывать определенной грусти. Неожиданно для себя я начинаю компенсировать ему моральный ущерб. С помощью подарков. И пышущей жизнерадостности.
– Смотри, вот тебе небольшой сюрприз…
Из сумочки, той самой, которой я теперь постоянно пользуюсь, чтобы держаться на уровне и не изменить своего решения, я извлекаю коробку, купленную в магазине «Мэзон дю шоколя». Конфеты «Травиата» и «Фигаро».
– Там, случайно, «Дон Жуана» не было?
Я смотрю на Марка в недоумении. Он целует мочку моего уха.
– Я шучу, детка! Не слишком удачно, правда.
Улыбаюсь, но у меня такое впечатление, что получается фальшиво. Избегаю его взгляда, когда он касается губами моего лица.
– Спасибо, детка.
К счастью, он ни о чем не догадывается. Я сама себя накручиваю, но это еще не достигло другого побережья. Пока.
Однако, сам того не зная и определенно не желая, он подает мне идею. Как я раньше до этого не додумалась?
Дон Жуан. Изменить мужу с Дон Жуаном, что может быть естественнее? У меня есть его визитка, стоит только позвонить ему по поводу картины, я ведь собиралась… Мы вполне можем встретиться. Он мог бы прийти в галерею, но… Нет, позавтракать вместе. Так будет лучше, спокойнее.
– Я не верю! Ты действительно намереваешься это сделать?
Майя морщит нос в знак несогласия. Вначале она, должно быть, подумала, что из– за пережитой обиды я предалась пустому разглагольствованию. Но, понимая теперь, что я готова перейти к делу…
– Хочешь переспать с типом, в которого даже не влюблена? Кстати, не представляю, как бы ты могла влюбиться, совсем его не зная.
– Я видела его один раз. Для некоторых этого хватает.
В сказках – да. В книжках Фицджеральда. В фильмах с участием Богарта. Но в реальной жизни? Существует ли она, эта первая искорка, говорящая: «Я тебя люблю, займемся любовью прямо сейчас и прямо здесь, на кухонном столе, под вторую часть Седьмой симфонии Бетховена – я обожаю Бетховена – трахаться под него просто фантастика, какой ритм: забери меня, женись на мне, заставь исчезнуть мир вокруг нас, потому что на этом прекрасном острове будем только мы…»? Существует ли она на самом деле?
– И как ты за это возьмешься? Позвонишь и скажешь: «Поздравляю, вы выиграли! Выбраны из сотни претендентов на то, чтобы провести ночь с… – разражается смехом, – самой горячей владелицей галереи в Париже, Клео Л. Тессанже»? – Молчу. Майя продолжает: – Или так… Позволишь ему пригласить тебя позавтракать вместе под деловым предлогом, и… – она прерывает фразу противным иканием, проливает воду из стакана на мой диванчик, – посреди завтрака, между грушей и сыром, отложишь столовые приборы и скажешь: «Вообще– то работа меньше всего меня сейчас волнует. Я здесь потому, что… люблю вас!»?
Неплохо. Я улыбаюсь. Майя вытирает глаза шелковым платочком. Оранжевым.
– Представь, Клео, это действует безотказно. У меня есть клиентка, она журналистка и к тому же известный репортер, аккредитованная в Ватикане. Пока я занимаюсь ее таксой, она мне все про себя рассказывает. И последний раз она призналась, что ее слабость – начальники крупных предприятий. И чтобы их закадрить, она напрашивалась позавтракать с ними под предлогом, что хочет взять интервью. Посреди завтрака она, потупив взор, сообщала им, что втрескалась по уши. По ее мнению, это действует стопроцентно!
– Сначала я продам ему картину.
Майя смотрит на меня лукаво, но с восхищением.
– Ну, тогда… Если ты сможешь ему еще и картину всучить! Браво!
Картину– то продать я сумею. Вот остальное – проблематично. В моем– то возрасте. Я уже не первой свежести, мало занимаюсь спортом, ляжки и ягодицы уже недостаточно упруги. Когда я сажусь, на животе появляются складки, а грудь с потерявшей эластичность кожей при наклоне вперед падает, как мужские яички после эякуляции. В одежде я еще могу скрыть свои недостатки. Но обнаженная, как часто хлестко замечает Майя, это еще как посмотреть…
– Ой– ой– ой!
– Что ты сказала?
– Нет, ничего… Я просто пыталась представить первое свидание. Я стара уже для таких выкрутасов, ты не считаешь?
– Возраст тут ни при чем! Посмотри на меня, почти в сорок лет у меня множество первых встреч. Нет, что странно в твоем случае, это сам подход.
Иду варить кофе. Пока я несу чашки, подруга продолжает свою утомительную речь. Бесконечную.
– Я понимаю еще, если бы ты хотела отомстить своему мужу. Но в этом случае надо сказать ему об этом, или чтобы он узнал, а как раз этого ты и не хочешь!
– Ни в коем случае!
– Но заводить любовника, просто чтобы попробовать, тут уж действительно я тебя не понимаю. И даже… готова поспорить, что ты не сделаешь этого!
Доказываю ей обратное: беру визитку Дон Жуана и прямо на ее глазах набираю номер. Оставляю сообщение, попросив его перезвонить, упоминаю Бехлера, но ни слова об остальном. Кладу телефон. Кажется, я начинаю развлекаться.
Марк выходит из ванной весь мокрый и голый. Следуя за ним по следам, оставленным на ковролине, застаю его на кухне, глотающим чай на скорую руку. Кладу ему на плечи полотенце:
– Вытрись, а то поскользнешься.
Смотрит на запястье, хотя еще не надел часы.
– Мне надо бежать. В девять часов я встречаюсь с одним швейцарцем, который делает потрясающие фотографии. Хочу, чтобы он издал у нас книгу. Но с тех пор как он начал продаваться в Японии, ему просто проходу не дают.
Энергично растирается полотенцем и отправляется за одеколоном в комнату, откуда выходит через несколько минут в безупречном костюме, белой рубашке, небесно– голубом галстуке с качающимися на ветвях кенгуру. Волосы еще не высохли. Он обнимает меня. От него хорошо пахнет.
– Давай где– нибудь встретимся и позавтракаем, детка?
Я могла бы ответить «да», что мне мешает? Однако с волнением в голосе отвечаю:
– Нет, не сегодня. Я завтракаю с одним неприятным клиентом.
Глаза выдают меня. К счастью, у Марка нет времени, чтобы обратить на это внимание. Он мимолетно целует меня в губы, хватает свои вещи и бросается вон из квартиры.
– Тогда до вечера!
