Глава 9. Русское пьянство
Почему алкоголь так прочно вошел в нашу жизнь?
Что и говорить, зеленый змий для многих соотечественников лучший друг и советчик в любых ситуациях. Без водки русский человек не работает и не отдыхает, не радуется и не горюет. Почему же алкоголь так прочно вошел в нашу жизнь?
Почему мы пьем?
Тема русского пьянства необъятна. Трудно рассуждать о ней в общем, не рискуя при этом растечься мыслью по древу. Поэтому лучше, пожалуй, говорить о собственном опыте. У меня, как и у любого человека, который не сильно закладывает за воротник, с детства сложилось негативное отношение к чрезмерным возлияниям. Родители мои были людьми непьющими, однако старший брат подружился с бутылкой лет в пятнадцать и не расставался с ней до самой смерти. Из-за нее и умер, не дожив до пятидесяти, так же как в самом цветущем возрасте сгорают от водки сотни тысяч русских мужиков.
Когда при мне говорят, что у кого-то пьют муж, брат или отец, я прекрасно понимаю, о чем идет речь. Ночные дебоши с вызовами милиции и скорой помощи, исчезновение из дома денег, собираемых по крохам на семейные нужды, постоянный страх несчастных родителей… Все это я наблюдал подростком, когда мой в общем-то вполне нормальный, здоровый и талантливый старший брат, которым я когда-то гордился, вернулся из армии и стал на путь, превративший нашу жизнь в кромешный ад. Из этого я сделал первые выводы: пьянство и алкоголизм ведут к вырождению и распаду личности, к краху семьи.
Сам я впервые попробовал пиво в семнадцать, уже уехав из дома и устроившись работать на стройке монтажником-высотником. Но по-настоящему прикладываться к бутылке пришлось только в армии. Спирт, самогон и одеколон, которые привозило с собой молодое пополнение, — все шло в ход. Солдаты пили на спор, пили от скуки и от безделья, пили и так и сяк. В общем, в алкогольный угар, несмотря на изначально негативное отношение к пьянству, окунуться довелось по полной программе. Так я пришел к следующему выводу: как ни крути, окружение, в котором находится человек, способно порой сыграть решающую роль в его приобщении к рюмке.
После этого, попав в журналистскую среду, я обнаружил, что и там пьют поголовно. Одним из основных правил общения с героем статьи было раздавить с ним бутылочку, чтобы беседа получилась искренней и непринужденной.
А когда началась перестройка, одни русские люди все потеряли, а другие стали зарабатывать первые по-настоящему большие деньги. И все принялись пить еще больше: кто от бедности, кто от богатства. Многие мои друзья, сегодня вполне успешные люди, через это прошли. Пили от растерянности в новых условиях. Пили, снимая стресс от коренной ломки привычного уклада жизни. Не будем врать: так жили все.
Всегда ли так было?
За границей о нас сложилось представление как о людях, мягко говоря, в питии не очень воздержанных. Жизнь в России, видите ли, настолько сумасшедшая, что разобраться в ней без ежедневной «поллитры» никому не под силу. И с подачи наших иностранных «друзей» мы сами первыми поверили в этот миф, так же как в мифы о русской лени или русском невежестве.
Между тем на Руси пьянство никогда не приветствовалось ни церковью, ни государством. Была у нас и своя уникальная культура пития. Медовуху или пиво наши предки варили всем миром. И всем миром пили их на праздничных пирах. Спиваться поодиночке стали в кабаках, появление которых в России во многом и способствовало возникновению пьянства в сегодняшнем его понимании.
Многие наши правители последовательно боролись с чрезмерным употреблением спиртного. Иван Грозный, к примеру, за распитие водки в непраздничные дни ввел наказание плетьми, батогами и даже тюрьмой. Не менее жестоко карал пьяниц Петр Первый. Неустанно клеймили этот порок и почитаемые народом православные проповедники.
В то же самое время в «просвещенной Европе» не просыхали ни низы, ни верхушка общества. И церковные, и светские власти вынуждены были даже издавать специальные указы, запрещавшие, к примеру, нетрезвым гражданам появляться на судебных заседаниях или богослужениях.
Даже сама водка вовсе не является русским изобретением, как считают многие, а пришла к нам с Запада. Россия никогда за всю свою историю не была первой по употреблению спиртного. И в начале XX века по количеству выпиваемой водки она стояла на десятом месте, в то время как лидировали в этом сомнительном марафоне ведущие европейские государства и Америка.
Опровергают миф о поголовном пьянстве наших предков и рассказы моего собственного отца, который был родом из Архангельской области. Выпивали в их селе только по большим праздникам, да и то немного.
Когда это началось?
По-настоящему пить стали при советской власти, которая ввела водочную монополию. Новому государству нужны были средства на индустриализацию, и оно стало решать денежные проблемы за счет здоровья собственных граждан, предоставив в их распоряжение целые реки относительно дешевой алкогольной продукции низкого качества. Бытовому пьянству способствовал и сам уклад жизни, когда все было известно на годы вперед и люди убивали скуку за бутылочкой красненького по рубль тридцать семь или беленькой по три шестьдесят две. Благо зарплаты на эту нехитрую роскошь хватало.
Сегодня же у нас, только по официальным данным, около трех миллионов алкоголиков. По количеству выпиваемого на душу населения мы давно перешагнули порог, за которым начинаются необратимые изменения в генофонде нации. Не говоря уже о том, что вместе с алкоголизацией общества нарастает волна преступности.
Как победить зеленого змия?
Понятно, что в обозримом будущем человечество не сможет избавиться от пристрастия к алкоголю. С этим злом нам придется как-то уживаться и впредь. Поэтому нужно пропагандировать культуру пития.
Пить так же, как мы делали это десять лет назад, сегодня чистый анахронизм. Во-первых, в условиях рыночной экономики человек, привыкший ежедневно надираться до поросячьего визга, попросту неконкурентоспособен. А во-вторых, те, кто уже чего-то достиг, вполне могут позволить себе перейти с водки на хорошее вино. Что в общем-то и происходит: его потребление ежегодно растет примерно на пять процентов. Однако решительных подвижек в этом направлении можно ждать лишь с повышением уровня жизни всех россиян. Особенно это касается села, которое захлестнуло поголовное пьянство.
Вместе с тем в последние годы у нас упущен момент приобщения к стакану. Как водится, все начинается с пива. И любой нарколог скажет вам, что его регулярное употребление вполне способно вызвать хроническую зависимость. Однако пиво до недавнего времени практически не считалось у нас алкогольным напитком. И это позволяло пивным компаниям (на корню скупленным иностранными концернами) проводить массированную обработку сознания нашей молодежи, в геометрической прогрессии множа ряды малолетних алкоголиков.
Не остановить эту вакханалию означало поставить крест на будущем своей страны. И хорошо, что необходимые законы, ограничивающие продажу пива, все-таки были приняты.
Но если уж мы сами сознательно спиваемся, давайте хотя бы позаботимся о будущем поколении и станем отдавать деньги не кавказским алкогольным баронам, курирующим подпольные спиртзаводы, а государству. Не прекращение водочного произвола является очередным преступлением российской власти по отношению к собственному народу. Производство спиртного давно пора национализировать.
В целом же, как ни банально это звучит, все зависит от самого пьющего. Если у русских не будет других интересов, кроме содержимого бутылки, то нас уже ничто не спасет. Если же мы еще способны ценить нечто большее, то и у всей страны есть шанс, продрав глаза после многолетнего запоя, выбраться из-под забора, под которым она провела все последние годы в бессознательном пьяном угаре.
Глава 10. Русский мат, бессмысленный и беспощадный
Как и почему мы ругаемся?
К сквернословию в России, как и к пьянству, сложилось двойственное отношение. Кого ни спроси — любой осудит мат, что не мешает большинству из нас использовать нецензурные выражения в повседневном общении. Оправданием обычно служит: «Да это я так, для связки слов». Однако подобным предназначением роль мата не исчерпывается. Более того, сам характер употребления бранных слов в последние годы сильно изменился.
Черта национального характера или элементарное бескультурье?
С 16 лет я работал на стройке. А про то, как матерятся строители, даже анекдоты складывают. Понятное дело, все мы были грешны. Но с нами трудился один пожилой работяга — яростный матерщинник. Он не просто употреблял нецензурные слова — его брань была оскорбительной. Ругаясь, он сознательно стремился обидеть человека и, матерясь, забывал обо всем, терял чувство меры.
