— Конечно, конечно, — засуетился тот, подходя к ним. В руке у него был бокал с соком.
— А Мироныч тоже держит режим, причем всегда, — продолжал куражиться Солопов, указывая на бокал с соком, и фальшиво запел: «Наша служба и нелегка и трудна, но возможно, она будет и видна…»
— Там нет таких слов, — вставила Катерина.
— Неважно, — продолжал фиглярничать Никита, — Мироныч, сегодня наш Сампрас сам поведет свой «Ленд-крузер», — зачем-то сообщил он.
Они посидели еще немного и незаметно, по-английски удалились.
С тех пор как Олег начал тренироваться с Катькой, он больше не брал с собой на эти турниры отца и ребенка. Да отец и сам уже не рвался ездить с Олегом — он действительно так сильно переживал за него во время игры, что это невольно передавалось сыну и он играл хуже, чем мог. Однако сейчас, выходя из клуба с призовым конвертом во внутреннем кармане, Олег пожалел, что отца нет рядом — тот вложил в него столько сил и души, так радовался его немногочисленным победам!
— А знаешь какой приз мне наиболее дорог? Хотя откуда тебе знать, — обратился он к Катьке.
— А ты расскажи, буду знать.
— Тебе это будет неинтересно, а может, и вовсе покажется смешным, — лицо Олега просветлело, мысленно он уже возвратился на теплое крымское побережье, в то далекое лето 1975 года, когда ему было всего девять лет…
Это был тот самый крымский пансионат, в который они ездили уже три года подряд, знали весь обслуживающий персонал, но особенно подружились с массови-ком-затейником Константином. Константин выполнял и обязанности физрука; это был молодой мужчина тридцати-тридцати пяти лет на вид, коренной настоящий ленинградец — интеллигентный, вежливый, чрезвычайно общительный и доброжелательный. Основное время в году он учительствовал в одной из ленинградских школ, преподавая, между прочим, литературу и русский язык, а на лето выезжал в этот пансионат — отдохнуть, а заодно и подработать деньжат. Отец подружился с ним, что называется, на раз — оба любили книги и спорт. Константин и привел их в то первое лето на бетонный корт пансионата; Алька сразу же ему понравился — в то время малыши, умеющие перебрасывать мяч через сетку, были еще редкостью. Михаил же, будучи по натуре весьма деятельным и активным, охотно включался во все мероприятия, проводимые вечерами Константином в пансионате. Кульминацией в этой пансионатной веселухе был ежегодно проводившийся в августе праздник Нептуна. К нему начинали готовиться загодя, сценарий был уже заранее расписан, делались незатейливые костюмы, отдыхающие репетировали номера. Праздник проходил на берегу моря, в роли Нептуна выступал сам Константин, Михаил — с аккордеоном — отвечал за музыкальное сопровождение, а Алька входил в свиту Нептуна, которую составляли морские чертенята. Малышам привязывали веревочные хвосты с мочалками на конце, тело и лицо вымазывались черной краской. Основная обязанность чертенят заключалась в том, чтобы устраивать морское купание тем, на кого указывал трезубец Нептуна. Они с гиканьем и воплями набрасывались на жертву, так что тот успевал обычно только снять часы, прежде чем быть брошенным в морскую пучину. В один из таких праздников, в разгар веселья Нептун, взяв в руки свой мегафон, объявил:
— А сейчас я хочу наградить лучших спортсменов пансионата, неоднократных победителей соревнований по теннису! А ну доставить сюда пред мои светлые очи Алика и Михаила Гуревича, — и он ударил трезубцем о землю.
После секундного замешательства чертенята разделились на две группы: одна подхватила на руки своего собрата — Альку, другие бросились к Михаилу. Тот уже предусмотрительно освобождался от аккордеона и снимал часы.
— Повелеваю вручить им грамоты и памятный подарок, — пробасил Константин.
Эти типовые грамоты Михаил не только видел, но и иногда помогал Косте заполнять их, но подарок изумил и его, и Альку!
Чертенята принесли Нептуну большую коробку, типа тех, в которых продаются телевизоры. Нептун на глазах у зрителей начал медленно распаковывать коробку. Естественно, в ней оказалась коробка меньших размеров, потом еще одна и еще, и, наконец, под дробь барабана Нептун извлек маленькую беленькую картонную коробку с синими разводами — все, кто в те годы играл в теннис, сразу узнали ее. Это была коробка с теннисными мячами производства ленинградского завода резинотехнических изделий — шесть желтых мячиков, ужасный дефицит в то время! Обычно коробка не пускалась сразу в действие — из нее извлекали по одному мячику на самые ответственные игры. Константин спе-циально заранее привез ее из Ленинграда, он знал, чем порадовать своих московских друзей! Алик с отцом бросились к Нептуну, чтобы обнять и поблагодарить его, но тот ударил трезубцом:
— В воду их!
Алька, успевший подхватить заветную коробочку, положил ее на аккордеон и огляделся, ища глазами мать. Та, улыбающаяся, уже поняла все:
— Идите, идите, я посмотрю за подарком!
Этими мячами отец с сыном играли почти месяц…
— Да, — понимающе вздохнула Екатерина, — я думаю, те мячики тебе дороже сегодняшнего конверта.
— Вовремя ты помянула конверт, — Олег извлек его из нагрудного кармана, вытащил пачку долларов, отсчитал половину и протянул Катьке, — это твоя честно заработанная доля.
Катерина начала было отнекиваться, но Олег был непреклонен:
— А оставшейся половиной я порадую своего главбуха — вот она удивится, когда — впервые! — деньги от этой забавы вернутся в кассу холдинга.
Катька перегнулась на заднее сиденье, где лежал ее баул, и стала копаться в сумке. Олег не преминул воспользоваться моментом, обнял ее за аппетитную попку.
— Без глупостей, — притворно строгим тоном осадила его Екатерина, в руках она держала какой-то пакет. — А это — тебе, но только откроешь его, когда я выйду из машины.
— Слушаю и повинуюсь! — Олег положил пакет в бардачок.
Глава 11
Москва, 1995
Через несколько дней после того первого турнира в гольф-клубе Олег созвонился с Никитой Солоповым:
— Старик, надо бы встретиться, обсудить кое-что.
— После двух часов жду тебя. Еще кому-нибудь заказать пропуска? Переключаю тебя на секретаря, давай!
Олег сначала хотел взять с собой главбуха, но потом передумал.
Секретарь сразу же провела его — Никита радушно поднялся навстречу:
— Ставлю свое кимоно против твоей ракетки — я знаю, зачем ты приехал!
— Угадаешь, сознаюсь.
— Тебя, конечно же, заинтересовало мое предложение относительно подмосковного клуба, а именно процесс обналички через благотворительные взносы, угадал?
— Твое кимоно остается у тебя! Скажи, ты давно знаешь Цветкова, что он собой представляет?
— Некорректно ставишь вопрос, а еще хвастался, что кончал лучшую физматшколу столицы. Ты должен спросить, не что он собой представляет, а можно ли с ним иметь дело!
— Страшный человек, ты все время прав, — отвечал Олег.
— Так вот — не можно, а нужно! Это — серьезный мужик с хорошей родословной!
— От Бунчука и Резвой? — пошутил Олег.
— Лучше — от Штирлица и радистки Кэт! Он еще недавно носил погоны, и немалые.
— Какой он берет процент и какие у меня будут гарантии?
— Процент не он берет, а ты даешь, какой считаешь справедливым, а гарантом выступлю я, ведь это я вас свел! Чтобы тебе было спокойно, начни с небольшой суммы, переведи ему тысяч двадцать!
— Ничего себе, маленькая, — удивился Олег.
— Не прибедняйся, олигарх! Скромность украшает идиотов! Что еще у нас есть?
— Хотелось бы взглянуть на твой юротдел.
— Все понятно! Ступай в переговорную, Катька сейчас подойдет, закажешь секретарю чай-кофе, туда, сюда.
— Зачем в переговорную, — попытался отшутиться Олег, чтобы скрыть смущение, — у вас там даже дивана нет!
— В твои-то годы можно и на люстре, лучше подумай над моим предложением, пока мозги все вниз не опустились.
Олег прошел в переговорную. Через несколько секунд впорхнула секретарша Солопова с подносиком, на котором дымились чашечки кофе и стояли две вазочки с печеньем и конфетами. Олег попытался принять вальяжную позу, распустил узел галстука, и в этот момент без стука в комнату вошла Екатерина. На ней был довольно простенький брючный костюмчик, но вся она — так по крайней мере показалось Олегу — светилась. Олег поднялся навстречу:
— Признайтесь, не ожидали? Как сюрпризик, между прочим, моя мама зовет меня «Сюрприз»!
— Если честно, еще как ожидала, в понедельник пришла на работу в своем лучшем наряде. Ну у вас и выдержка!
— А ваш лучший наряд это тоже брючный костюм? У себя на фирме я не разрешаю молодым девушкам носить брюки — только мини-юбки. У вас что, с ногами плохо?
