фронта. В постановлении отмечалось, что «вопрос о судьбе революции решается ныне на Волге и Урале». На восток направлялись пополнения, эшелоны с оружием, боеприпасами. Из Москвы, Петрограда и других промышленных центров прибывали сотни мобилизованных коммунистов. «Это, — писал Тухачевский, — окончательно укрепило и одухотворило армейский организм… В частях появились определенно твердая дисциплина, исполнительность и твердый дух».
Политическим комиссаром армии был назначен Валериан Владимирович Куйбышев. Профессиональный революционер, партийный и государственный деятель ленинской школы, он оказал сильное влияние на Тухачевского. Первая их встреча произошла в здании бывшего Симбирского кадетского корпуса, где они обсуждали вопросы формирования и укрепления армии. В синей косоворотке, пиджаке, расползающемся по швам, темно-серых в полоску брюках, заправленных в солдатские сапоги, Куйбышев выглядел крупно: богатырское сложение, большая с буйной копной волос голова, мощный выпуклый лоб с залысинами, крупный правильный нос. Его внимательный волевой взгляд как бы ощупывал сидевшего напротив изящного, тонкого, красивого Тухачевского.
Люди большого интеллектуального потенциала, они быстро нашли в разговоре нужный тон.
— Армия пока еще не представляет собой организованную силу. Надо слить все отдельные отряды и группы в полки и дивизии. Пора кончать с партизанщиной и неразберихой!
— Да, я этого как раз и добиваюсь, — облегченно вздохнул Тухачевский. — Значит, мы единомышленники?
— В данном вопросе я вас полностью поддерживаю, — ответил Куйбышев.
Валериан Владимирович находился на посту политкомиссара армии всего два месяца. Но за столь короткий срок он прекрасно сработался с Тухачевским, поддерживал его во всех начинаниях и высоко ценил как командарма. Он писал, что Тухачевский «на фоне партизанщины был уже, по существу, представителем нового периода в истории армии. Быть может, поэтому в Первой армии менее чем где бы то ни было сказались отрицательные стороны партизанства».
Тухачевский, умело опираясь на Симбирский и Пензенский губкомы партии, армейские политические и партийные органы, сумел в кратчайшие сроки реорганизовать армию и сплотить ее в единый боеспособный организм. Были сформированы Вольская, Инзенская, Пензенская и Симбирская дивизии, три кавалерийских полка, артиллерийские и инженерные подразделения.
В начале сентября Тухачевский был вызван в Арзамас в штаб фронта. В просторном кабинете, увешанном картами, его принял среднего роста, полный, одетый в белую рубашку, жилетку, черный пиджак и брюки главком Иоаким Иоакамович Вацетис.
После обмена приветствиями Вацетис сказал:
— Обстановка, сложившаяся на фронте, требует непрерывного наращивания наших ударов. Войска Пятой армии и Арской группы Второй армии вышли на ближние подступы к Казани. Необходимо отвлечь резервы противника, чтобы они не были переброшены к Казани. С этой целью вам надлежит на рассвете седьмого сентября перейти в наступление и овладеть Симбирском. Имейте в виду, что от стремительности наступления вашей армии во многом зависит успех Пятой армии, — подчеркнул Вацетис.
— Это учитывается при подготовке операции. Пятому Курскому полку поставлена задача нанести удар по городу с севера, откуда белогвардейцы не ожидают нашего наступления. Но для этого придется в кратчайший срок перебросить полк со станции Чуфарово в район Ногаткино на расстояние до ста километров.
— Да, задача, учитывая недостаток транспорта, сложная. Сколько вам потребуется автомобилей?
— Двадцать пять, и, кроме того, мобилизуем дополнительно пятьдесят подвод.
— Хорошо. С автомобилями поможем. Действуйте.
И уже на следующий день в армию прибыло 25 автомашин. Но перейти в наступление 7 сентября не удалось, так как осенняя грязь затруднила перевозку 5-го Курского полка. Кроме того, требовалось двое суток для завершения подготовки войск к операции.
Задачу сковать часть сил так называемой Поволжской «народной» армии Тухачевский возложил на правофланговые Пензенскую и Инзенскую дивизии. На острие главного удара он поставил наиболее боеспособную 1-ю сводную Симбирскую железную дивизию. Выбор этой дивизии был не случаен. Она была политически более спаянной. Ее бойцы и командиры горели желанием отомстить за раны, нанесенные эсеркой Каплан Ленину. От стремительных и решительных действий дивизии зависел успех всей операции. Начальник дивизии Гайк Дмитриевич Бжишкян, или просто Гай, как никто другой подходил для решения этой задачи. Уроженец Кавказа, он обладал удивительной храбростью. За революционную деятельность не раз сидел в тюрьме. За героизм, проявленный в мировой войне, награжден несколькими орденами и произведен в прапорщики. В нем сочетались темперамент, страстность, бесстрашие, благоразумие, вдумчивость. В наглухо застегнутом защитном френче и лихо заломленной белой папахе его часто можно было видеть в цепи атакующих.
9 сентября войска 1-й армии перешли в наступление. Удар дивизии Гая оказался неожиданным для белогвардейцев. Они дрогнули и начали отход. К 12 часам 12 сентября Симбирск был освобожден.
Воодушевленные победой бойцы, командиры и политработники армии докладывали Ленину: «Дорогой Владимир Ильич! Взятие Вашего родного города — это ответ на Вашу одну рану, а за вторую — будет Самара!». В ответной телеграмме Пензенскому губисполкому и Реввоенсовету 1-й армии Ленин писал: «Взятие Симбирска — моего родного города — есть самая целебная, самая лучшая повязка на мои раны. Я чувствую небывалый прилив бодрости и сил. Поздравляю красноармейцев с победой и от имени всех трудящихся благодарю за все их жертвы».
После взятия Симбирска 1-я армия продолжала стремительное продвижение на восток, пройдя с боями за два месяца более 500 километров. Сызрань, Самара, Бугуруслан, Белебей — вот вехи победного шествия войск армии. В этих операциях росло мастерство молодого военачальника. Натиск, решительность, стремление упредить противника и захватить инициативу — вот черты, которые характеризовали Тухачевского во всех последующих сражениях. Он был сторонником активной наступательной стратегии, ставившей уничтожение армии противника главной задачей войны, а бой — основным средством решения этой задачи. Позднее, в 1923 году, в статье «Война клопов» Михаил Николаевич подверг резкой критике идею уничтожения вражеской армии только путем разложения. «Уничтожить армию противника путем разложения, как правило, задача невозможная, — писал он, — ибо это разложение зависит главным образом от социального состояния вражеской страны… Замечу только еще, что очень редко удается уничтожить неприятельскую армию одним ударом. Чаще всего это достигается рядом уничтожающих операций».
Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили заслуги Тухачевского в боях на Восточном фронте. Он был награжден золотыми часами с надписью: «Храброму и честному воину Рабоче-Крестьянской Красной Армии от ВЦИК. 7. X. 1918 г.».
Подготовка к операциям занимала у командарма много времени. Однако он все-таки находил час-другой для систематического изучения военной теории. Генерал-майор Н. И. Корицкий, который в то время являлся начальником штаба армии, вспоминал: «На письменном столе Тухачевского всегда была та или
