Дальнейшие донесения принесли известие о возвращении эскадрильи самолетов-бомбовозов. Командир эскадрильи рапортовал:
«Пришлось повернуть назад, так как все большевистские позиции скрыты маскировочным дымом. Бомбардировка бессмысленна, поскольку пилоты не видят целей. Прошу разрешения выслать самолеты с дегазирующими средствами, чтобы разогнать и уничтожить дымовые завесы».
Но было уже поздно. Механизированные отряды, танковые отряды — беспомощно застыли в черных дымовых кольцах. Они напоминали огромные колодцы с черными дымными стенами. Дым, тяжелый и густой, стоял неподвижно, чуть колыхаясь в воздухе. Он образовывал непроходимые стены колодцев, а сверху оставалось чистое небо, откуда легко можно было бы заглянуть вниз. Казалось, что дым постоянно возникает где-то на земле и поднимается в небо сплошными вертикальными столбами, создавая со всех сторон густую завесу. Танковые отряды беспомощно остановились, не рискуя продвигаться вперед, чтобы не потерять друг друга в черном сумраке дыма.
Командование растерялось: подобное положение не было предусмотрено инструкциями. В конце концов, танковые отряды получили по радио приказ любым способом воз-возвращаться назад, руководствуясь показаниями компаса. Но именно в эту минуту картина резко изменилась.
Высоко в небе над отверстиями дымовых колодцев появились юркие самолеты с красными звездами на крыльях. Это были легкие советские бомбовозы. Они разыскивали отверстия дымовых колодцев и бесстрашно ныряли в них, камнем пикируя вниз и выравниваясь, снова переходя на обычный полет, около земли, метрах в ста от нее. Но еще до этого они успевали сбросить бомбы, падавшие прямо на беспомощные танки Первой армии. Еще через секунду самолеты исчезали в черной дымовой тьме и круто поднимались вверх, чтобы, оказавшись в чистом небе, снова разыскать отверстие дымового колодца, снова нырнуть вниз и сбросить бомбовой груз, уничтожая танки Первой армии в клубах огня и дыма бешеных взрывов фугасных бомб…
Так гибли танковые отряды, погибала гордость и надежда старого генерала Древора… Командир одного из танковых отрядов еще успел переслать по радио последнюю депешу в штаб генерала:
«Танковые отряды атакованы с воздуха самолетами-бомбовозами. Не имеем никакой защиты, кроме попытки скрыться в дыму. Отдал приказ пробиваться назад. Прошу помощ…»
На этом и обрывалась депеша — как, очевидно, и существование танка и его команды.
Танковые отряды, истребляемые самолетами с красными звездами на крыльях, просили помощи. Они надеялись на помощь центрального командования штаба генерала Дре-вора. Однако штаб, как и они, был бессилен. Новые донесения приносили сведения о все новых советских воздушных силах, которые атаковали позиции Первой армии, пользуясь растерянностью ее частей. Советские самолеты появлялись из черных дымных облаков, нависших над линией фронта, молниеносно проносились над позициями Первой армии, сбрасывали тяжелые бомбы, поворачивали назад и исчезали в облаках, освобождая место для новых и новых эскадрилий.
Зенитные батареи, справившись с замешательством, начали правильный обстрел советских самолетов. Усовершенствованное оборудование этих батарей позволяло безошибочно попадать в самолеты, летевшие горизонтально. Батареи скорострельных пушек окружали самолет кольцом снарядов и сбивали его. Так были уничтожены несколько самолетов. Но советские самолеты сразу же изменили свою тактику.
Теперь они уже не летели вдоль позиций, сбрасывая бомбы. Новые эскадрильи появились настолько высоко, что их почти не было заметно — на высоте трех-четырех километров над землей. Там самолеты выискивали цели и, круто повернув нос к земле, пикировали вниз, развивая безумную скорость и словно пытаясь врезаться в цель. Зенитные пушки были бессильны: самая совершенная пушка не в состоянии поразить самолет, который падает вниз, несясь со скоростью более пятисот километров в час!..
Советские самолеты камнем падали вниз, направляя падение прямо к намеченной цели. И практически прямо над нею — они выравнивались, сбрасывали бомбы и вновь круто набирали высоту, исчезая в облаках дыма…
То было беспощадное разрушение всего, что составляло гордую Первую армию. То была атака, которой Первая армия не могла противопоставить ничего. А из-за дымовой завесы со стороны советских позиций — уже показались танковые отряды. Это были не отряды Первой армии: те навсегда остались в дымовых колодцах. Собственно, отря-уже не существовало — были отдельные машины: либо искореженные остовы некогда гордых усовершенствованных танков либо захваченные в плен машины, которыми управляли сидевшие в них мотористы-красноармейцы…
Их-за дымовой завесы ползли к позициям Первой армии танки с красными звездами на башнях. Советские танки, шедшие на смену отважным самолетам. Танки продвигались вперед и вперед, тяжко давя передовые заграждения и приближаясь к основным окопам. Это стало последней каплей, последним натиском, решившим исход сражения.
Части Первой армии, не дожидаясь приказов командования, начали отступать, забыв о порядке, забыв о том, что они оставляют буквально все в руках Красной армии и заставляют отступать все остальные части. Штаб генерала Древора перестал выполнять роль центрального командования. Штабные офицеры лихорадочно бросались к авто, ища спасения от советского наступления. Дороги заполнили солдаты, бежавшие с линии фронта. А в небе разрывались снаряды, сверху летели вниз шрапнельные бомбы. Огненными фонтанами разрывались на земле тяжелые снаряды, взметая глыбы грунта и отрезая путь танкам и сол-датам-беглецам.
И — удивительное дело — если раньше главной целью операций Красной армии было уничтожение врага, то сейчас снаряды советской артиллерии, бомбы с советских самолетов падали уже не прямо на танки, разрушая их, а рядом, останавливая их и делая беспомощными. Через несколько минут изменилось и это. Советская артиллерия перенесла свой огонь дальше, западнее. Вдогонку снарядам понеслись и самолеты.
А из-за дымовых завес показалась советская пехота, свободно захватывая в плен беспомощные танки Первой армии. Они, направленные против интервентов, еще послужат Красной армии…
Так отступала, бежала знаменитая Первая армия…
Но генерал Древор, старый седоусый генерал, не убегал. Он неподвижно сидел за своим столом, стеклянными глазами глядя перед собой. Он был один в кабинете. За ним на стене висела большая карта, где застыли черный и красный шнурки, которые соперничали за участки территории карты. Шнурки замерли в том же состоянии, в каком они были оставлены прошлым вечером.
Перед генералом Древором лежал последний рапорт командира погибшего танкового отряда, донесение, оборвавшееся на слове «помощ…» И еще один предмет лежал на столе. Генерал Древор держал этот предмет правой рукой, нервно сжимая его сухими пальцами. То был большой браунинг с серебряной рукояткой — подарок генералу в честь пятидесятипятилетия.
Генерал Древор был слишком стар, чтобы бежать и искать спасения. Гордый старик решительно отвергал такую позорную мысль. Однако генерал Древор не собирался и сдаваться врагу, который победно наступал и с минуты на минуту должен был появиться здесь.
Наконец старый генерал, по-прежнему сжимая браунинг, тяжело поднялся с кресла и медленно повернул голову к большой карте. Он увидел красный и черный шнурки — и вспомнил о черных флажках, которые собственными руками сбросил с карты, отмечая гибель первого отряда прыгающих танков, отрезанных от базы еще во время первого наступления. Лицо его исказилось; генерал пошатнулся, но тотчас опять выпрямился. Он медленным движением поднял браунинг и легким прикосновением пальца перевел предохранитель в положение «огонь». Так же медленно он поднес браунинг к виску — и замер.
Двери кабинета широко открылись и в комнату вбежали Дик Гордон и Джонни Уолтерс. Не медля ни секунды, Дик Гордон резким взмахом руки выбил браунинг из пальцев старого генерала.
— Генерал, — крикнул он, — никаких задержек! Нас ждет машина. Простите за невежливость, но если вы не пойдете, мы силой вас заставим.
Дик и Джонни подхватили генерала Древора под обе руки и, не давая ему сказать ни слова, повели к выходу, где уже раздавались нетерпеливые гудки автомобиля.
ВОЙНА ОХВАТЫВАЕТ МИР
Следующие сутки показали, что поражение, которое потерпела Первая армия во время попытки перейти в судьбоносное наступление, хоть и было достаточно тяжелым, не привело к критической перемене ситуации. По непонятной причине советские войска, осуществив большой прорыв, остановили свое наступление. Возможно, одной из причин было то, что наступление Красной армии велось не на всем фронте, а только на определенном участке. С этой точки зрения было вполне понятно, что советское командование не желало повторять ошибку танкового отряда Первой армии, погибшего в результате потери связи с общей линией позиций.
