Патель Воблаге воздел руки, благословляя толпу, и толпа вздохнула – точно ветер пронесся по лесу, хотя никто здесь не слышал, как вздыхает ветер в лесу, не слыхал иного голоса, кроме голосов людей и машин.
Речь Пателя Воблаге длилась почти час. Поначалу он говорил о важности учения и следования законам жизни, положенным в основу Конституции и преподаваемым в школах. Он страстно заверял, что лишь скрупулезное следование этим правилам может привести к миру, справедливости и всеобщему счастию. Он говорил о чистоплотности, о переработке, о родительстве, о спорте, об учителях и обучении, о дополнительных уроках, о важности таких неброских профессий, как лаборант, почвенник, нянюшка. Расписывая счастье, которое можно найти в «скромной», по его определению, жизни, Патель словно помолодел, темные глаза его сверкали. «Благодать, – говорил он, – разлита повсюду».
Это и стало главной темой его речи: корабль по имени «Открытие», корабль жизни, летящий в смертной бездне, – сосуд Благодати.
Внутри корабля человеку даны законы, и правила, и обычаи, следуя которым, любой смертный может, научившись гармонии и счастью, прийти к пониманию Истинного Назначения.
– Смерти нет! – говорил старик, и снова над лесом столпившихся в круглом зале пронесся вздох. – Смерть – это ничто. Смерть – пустота. Смерть – иллюзия. Жизнь есть все. Наши судьбы движутся вперед, все вперед, прямо и не сворачивая, по курсу на жизнь вечную, к радости и свету. Мы зародились во тьме, в боли, в страдании. И наши предки на той черной земле зла, в этом месте ужаса, познали в мудрости своей, где суть истинная жизнь и истинная свобода. Они отправили нас, детей своих, вперед, прочь от тьмы, земли, тяготения, отрицания, в вечный путь к вечному свету.
Он благословил собравшихся снова, и многие подумали, что проповедь окончена, но, будто подстегнутый собственными словами, Воблаге продолжил:
– Не обманывайтесь в истинной задаче нашего путешествия, цели наших жизней! Не примите за реальность символ и метафору! Не для того предки отправили нас за этим открытием, чтобы вернуть к истоку. Не для того освободили от тяготы, чтобы вернуться к тяготению! Не для того освободили нас от земли, чтобы обречь на землю иную! Это буквализм – научный фундаментализм – чудовищная близорукость мысли! Мы зародились на планете, во тьме и убожестве – да! – но не в том наша цель! Как может быть так?
Наши предки говорили о цели, как о планете, потому что не знали иного. Они обитали лишь во тьме, в грязи, в страхе, влекомые назад тяготением. И, пытаясь представить себе Благодать, они воображали лишь другую планету, светлей и лучше, и называли ее «новой землей». Но мы в силах прозреть истину за невнятным символом: не планету, мир, средоточие тьмы, страха, ужаса и смерти – но светлый путь смертной жизни в жизнь вечную, нескончаемое и непрестанное паломничество в нескончаемую, непрестанную Благодать. О друзья мои, ангелы! Наш путь свят и тем вечен!
– Ахх! – вздохнула листва.
– Ага! – воскликнул Луис, смотревший и слушавший проповедь из своего жилпространства вместе с Биньди и кучкой друзей, называвших себя Фракцией отстоя.
– Ха! – фыркнул Хироси, смотревший и слушавший проповедь из своего жилпространства вместе с Синь.
В рубке, 101-й день 161 года
– Диамант вчера меня спрашивал о расхождениях, которые обнаружил в записях ускорения. Он следит за ними уже несколько десятидневок.
– Отведи ему глаза, – посоветовал Хироси, сравнивая две серии вычислений.
– Не стану.
– И что ты будешь делать? – спросил он, выждав пару минут.
– Ничего.
Пальцы навигатора порхали над клавиатурой.
– Оставь это мне.
– Это твой выбор.
– Выбора у меня нет.
Он продолжил работу. Синь – тоже.
– Когда мне было десять, – проговорила она, оторвавшись от экрана, – мне приснился жуткий кошмар. Мне снилось, что я брожу по грузовому трюму и вижу в стене – в обшивке корабля – дырочку. Дырку в стене мира. Очень маленькую. Вроде бы ничего не происходило, но я знала, что случится, когда весь воздух вытечет, потому что снаружи ничего нет, там вакуум, пустота. И я заткнула дырочку рукой. Дырочка закрылась. Но я знала, что если отниму руку, воздух опять потечет наружу, и я звала на помощь – звала и звала, но никто не слышал. И в конце концов я подумала, что надо привести кого-нибудь, и попыталась отнять руку, но не смогла. Ее держало давление. Пустота снаружи.
– Ужасный сон, – согласился Хироси. Он отвернулся от пульта и сел лицом к ней – руки на коленях, спина прямая, лицо железно-спокойно. – Тебе он вспомнился, потому что сейчас ты в таком же положении?
– Нет. На своем месте я вижу тебя.
Он поразмыслил над ее словами.
– И ты видишь выход?
– Зови на помощь.
Он едва заметно покачал головой.
– Хироси, не один, так другой из студентов или инженеров выяснит, чем вы занимаетесь, и разболтает, потому что вы не сможете заткнуть ему рот, или уговорить, или сбить с толку. Собственно, это уже происходит. Диамант явно пытался что-то кому-то доказать. Он очень умен и совершенно неуправляем – я училась с ним. Его будет непросто обмануть или уговорить.
Навигатор промолчал.
– Как меня, – добавила она сухо, но без особой горечи.
– Что ты хочешь сказать своим «зови на помощь»?
– Скажи ему правду.
– Только ему?
Синь покачала головой.
– Расскажи правду, – тихо повторила она.
– Синь, – проговорил Хироси, – я знаю, ты считаешь нашу тактику неверной. Я благодарен тебе за то, что ты редко вносишь в споры этот аргумент, и только наедине со мной. Я был бы рад найти с тобой общий язык. Но я не имею права отдавать в руки сектантов власть переменить наш курс, покуда это вообще физически возможно.
– Это решать не тебе.
– Ты примешь решение за меня?
– Кто-нибудь сделает это. И тогда откроется, что вы – ты и твои друзья – лгали людям годами ради единоличной власти. Как еще это можно воспринять? Ты будешь опозорен. – Голос ее звучал негромко и хрипло. – Минуту назад, – добавила она, прикусив губу, – ты мне задал подлый вопрос.
– Это был риторический вопрос, – возразил Хироси.
Повисла долгая пауза.
– Это было подло, – проговорил он. – Прости меня, Синь.
Она кивнула, глядя в пол.
– Что ты посоветуешь сделать?
– Поговори с Таном Биньди, Нова Луисом, Гупта Леной – теми, кто созвал временный комитет. Они пытаются разоблачить Пателя. Наври им что хочешь о том, как это случилось, но расскажи, что мы прибудем к Цели через три года – если только Патель нам не помешает.
– Или Диамант, – бросил навигатор.
Синь скривилась.
– Опасность не в таких, как Диамант, Хироси, – проговорила она осторожно и терпеливо. – Гораздо опаснее фанатик, который получит доступ в Рубку, чтобы хоть на две минуты отключить или вывести из строя курсовые вычислители – такая возможность была всегда, но сейчас для этого есть причина. Ангелы не желают, чтобы полет завершился. По крайней мере, теперь, после речи Пателя, это вышло на люди. Так что и тот факт, что мы вскоре прибудем на место, должен выйти на люди, потому что нам потребуется вся поддержка, которую мы можем получить. Она нам необходима. Ты не сможешь в одиночку затыкать дыру в стене мира!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
