- Я тебе не машину предлагаю, а водку! - резко сказал Пафнутьев.- Так что, договорились? Или как?
- Тут одна баба приценивалась,- мужик в растерянности пошарил глазами по толпе.
- Моя баба приценивалась! - заверил его Пафнутьев.- Вот она... Вика, скажи ему, что ты берешь детеныша!
- Да, мы вместе,- подтвердила Вика, и только после этого мужик неуверенно двинулся к машине. Чтобы окончательно успокоить продавца, Пафнутьев подвел его к багажнику, прошел к водителю за ключом.
- Выйди,- успел прошептать он.- Захвати наручники. Будем брать...- и уже с ключом вернулся к багажнику.- Вика! - обернувшись, он нашел взглядом жену.Бери ребенка, а то у него руки заняты.
Пафнутьев откинул крышку багажника, и мужик увидел внутри несколько бутылок. Он успокоился окончательно и с облегчением отдал ребенка Вике. А Пафнутьев с туповатым выражением лица наклонился к багажнику, взял в руки две бутылки водки и протянул их мужику. Тот простодушно потянулся к ним, а едва его пальцы сомкнулись на поллитровке, водитель, вынырнувший откуда-то сбоку, защелкнул наручники.
Некоторое время мужик, ничего не понимая, стоял с бутылками в руках и с наручниками на запястьях. Наконец он сообразил, что произошло. Выпустив бутылки, он грохнул ими об асфальт и, развернувшись, бросился бежать. Пафнутьев не пошевелился, только в последний момент, когда мужик повернулся к нему спиной, он легонько подсек его, заведя носок правой ноги за левую. И продавец всем телом грохнулся о гранитные блоки бордюра. Скованные наручниками руки не позволили ему опереться, и он ткнулся лицом в асфальт. И тут же с обеих сторон стали Пафнутьев и водитель. Не поднимаясь, мужик посмотрел в одну сторону, в другую и, убедившись, что шансов у него нет, начал, покряхтывая и постанывая, подниматься. Сначала он встал на четвереньки, потом на колени и лишь после этого смог распрямиться. Вся его решимость, все непокорство были подавлены, и он, кажется, смирился со своей участью.
- Прошу! - сказал Пафнутьев, распахивая перед ним заднюю дверцу машины.
- Влип, значит, да? - пробормотал мужик недоуменно.
- Немножко,- успокоил его Пафнутьев, легонько подтолкнув к машине.
- Надо же, влип,- не переставал удивляться мужик.- На ровном месте, средь бела дня...
- С кем не бывает,- произнес Пафнутьев утешительные слова.- Не переживай, все утрясется... Жизнь продолжается.
- Это, конечно, да... Но уже без меня,- задержанный сел на заднее сиденье, и Пафнутьев тут же захлопнул дверцу. Водитель, дотянувшись, опустил кнопку запора.
Вика с ребенком расположилась впереди, сам Пафнутьев уселся рядом с задержанным.
- Поехали к нам,- сказал Пафнутьев водителю.-- Послушаем этого господина, а там уж будем
решать, что с ним делать. Казнить или миловать... Ты где ребеночка-то взял? - повернулся он к мужику.
- Где взял, там уж нет,- ответил тот, вытирая выступившую на лице кровь.
- Ловкач,- усмехнулся водитель.
- Нашел,- сказал задержанный, спохватившись, дошло до него, что здесь ерепениться не следует, надо бы сбавить обороты.
Через несколько минут машина въехала во двор прокуратуры. Пафнутьев подождал, пока задержанный выберется, и тут же повел его в свой кабинет, наказав, чтобы Вику с ребенком водитель отвез домой...
- Прошу! - повторил Пафнутьев, распахивая дверь кабинета. Поколебавшись, мужик вошел вовнутрь, опасливо огляделся. Пафнутьев включил свет, задернул шторы, поставил перед столом стул и показал рукой, садись, дескать.
- Это куда ж я попал, на ночь глядя? - мужик продолжал озираться по сторонам.
- Докладываю,- сказал Пафнутьев, усаживаясь за стол и вынимая бланки протокола допроса.- Ты находишься в городской прокуратуре. Перед тобой начальник следственного отдела Пафнутьев Павел Николаевич. Это я, получается. Ты задержан при попытке продать ребенка по явно завышенной цене - за три бутылки водки. Объясни мне, пожалуйста, как это все понимать?
- Что понимать? - угрюмо спросил задержанный.
- Хорошо, зайдем с другой стороны... Кто ты есть?
- Человек... А что, не видно, что ли? Человек, - повторил мужик, видимо, и сам в этом уверившись.
- Сомневаюсь. Но это, как говорится, мои личные проблемы - сомневаюсь я или нет.
- Это уж точно.
- Тебя как звать-то? - спросил Пафнутьев доверительно.
- Михаил.
- А по батюшке?
- И по батюшке я тоже Михаил.
- Михаил Михайлович... Красиво звучит. А фамилия?
- Вам-то зачем?
- Ну, ты даешь! - воскликнул Пафнутьев.- Я назвался, как положено... И должность свою скрывать не стал, и фамилию... А ты, вроде, как не родной... Ну?
- Самохин.
- Должность?
- Сантехник.
- Хорошая работа,- одобрил Пафнутьев, занося данные в протокол.
- Это чем же она вам так понравилась?
- Ну, как... Во-первых, очень нужная. Без сантехника жизнь в городе остановится через три дня.
- Это уж точно.
- Заработать опять же можно, правильно?
- Бывает,- Самохин пожал плечами.
- На нескольких работах можно устроиться, частной деятельностью заняться... И потом надо быть мастером в своем деле. Все эти винтики, краники, прокладочки, все этичервяные передачи... А сейчас у людей появилась испанская сантехника, итальянская... Темный лес!
- Это уж точно,- Самохину, видимо, понравилось, что о его работе отзываются так уважительно, с таким знанием дела.- А вы что же, сантехником работали?
- Почему работал? -возмутился Пафнутьев.- Я и сейчас работаю. Каждый день что-нибудь ломается то в квартире, то здесь, в прокуратуре... Не звать же вашего брата... Разорите!
- Это уж точно! - усмехнулся Самохин.
- Документы при себе есть? - неожиданно спросил Пафнутьев.
- Что? - Самохин не мог так быстро переключаться с одной темы на другую.А, документы... Не знаю,- он поднял скованные наручниками руки и снова уронил их на колени.
- Что ж, мужик ты свирепый, боюсь я тебя, снимать наручники погожу...Пафнутьев вышел из-за стола и приблизился к Самохину.- Обшарить тебя надо...
- Если надо - обшарьте. Только денег при мне нет.
- Перебьюсь,- ответил Пафнутьев и, пробежав пальцами по карманам, извлек удостоверение, затертое, залитое чем-то жирным и липким, что, тем не менее, подтверждало его подлинность. Была там и фотография владельца. Торжественный, при галстуке, в белой рубашке, но самое главное - Самохин. И тут же были указаны его фамилия, имя, отчество. Пафнутьев убедился, что тот не соврал.- Где работаешь, господин Самохин?
- Ладно, начальник... Допрашивать - допрашивай, а чего обзываться? Не надо меня оскорблять.
- Как же это я тебя оскорбил? - удивился Пафнутьев.
- Какой я тебе господин? Издеваетесь?
- А как же тебя называть?
- Товарищем называйте, гражданином... Можно и Мишей,- Самохин улыбнулся.
- Ладно,- согласился Пафнутьев.- А мама тебя как в детстве звала?
- Да ну,- застеснялся Самохин,- Мих-Мих... Так она звала, царство ей небесное.
- Где работаешь, Мих-Мих?
- Семнадцатое домоуправление.
- Кем?
- Говорил же, сантехником.
- Ребенка там спер?
- Нет. Какие дети в домоуправлении? Там другого добра навалом.
- А где?
- Сколько мне светит?
- Сколько...- Пафнутьев подумал, посмотрел в окно, пожевал губами.- Года три - это точно. А если у тебя еще и слава дурная, то все пять.
- Это что такое - дурная слава?
- Раньше сидел?
- Сидел.
- Значит, слава у тебя дурная. Готовься пять лет отсиживать.
- Многовато...
- Согласен. Но тут от меня уж ничего не зависит.
- Зависит,- упрямо повторил Самохин.- Все от тебя зависит. Не надо мне мозги пудрить. Может, договоримся, а?
- Согласен,- ответил Пафнутьев, не задумываясь ни на секунду.- Готов поторговаться. Что ты предлагаешь?
- Я отвечаю на все ваши вопросы, а вы отпускаете меня на все четыре стороны,- твердо заявил Самохин.- По рукам?
- По ногам,- ответил Пафнутьев и набрал номер Шаланды. Тот оказался на месте. Что-то странное происходило последнее время с Шаландой - он не торопился домой, никуда не торопился, стараясь подольше задерживаться в кабинете.Пафнутьев беспокоит!
- Чем могу? - сдержанно произнес Шаланда.
- Ты в самом деле чем-то можешь?
- Не понял? - обиделся Шаланда.
- Слушай меня, Шаланда... По твоей службе не было сообщения о пропаже ребенка?
- Какого ребенка? - не понял Шаланда.
- Двуногого. И руки у него тоже две. Два уха, два глаза... Ну, было сообщение?
- Сколько лет ребенку?
- Года нет. Похоже, ему и месяца нет.
- Совсем крошка? - заулыбался Шаланда, но тут же опять сделался серьезным.- Не было.
- Но мимо тебя такие вещи не проходят?
- Никогда!
- Рад был слышать тебя, Шаланда! - и Пафнутьев положил трубку. Но тут же снова поднял ее и набрал номер телевизионных новостей. Был у них там верный человек, который иногда брал на себя смелость посылать в эфир сообщения, позарез необходимые Пафнутьеву. Иногда это были рискованные сообщения, иногда откровенно провокационные, но каждый раз за ними стояли интересы очередного расследования. Валентин Фырнин когда-то работал в Москве, но времена изменились. В журналистике понадобились другие люди - шустрые, наглые, без всяких там угрызений, сомнений, колебаний. И Фырнин оказался не ко двору. Выгнали Фырнина из редакции. Пафнутьев перетащил его в свой город, запихнул на телевидение и получил надежного соратника и собутыльника.
