В фойе читального зала, возле фонтанчика с питьевой водой и сломанного контейнера для авторучек, вспомнилось мне, был телефон. Мне хотелось развязаться с этим делом как можно быстрее, пока у меня была еще необходимая энергия. Я просмотрел сделанные мною выписки и заметки, сложил листки пополам, разорвал и бросил в мусорную корзину. Конец путешественнику. В подавленном настроении я встал и пошел к выходу.
Пока я проходил по рядам, оставляя остальных посетителей библиотеки углубившимися в свои занятия за длинными столами при ярком свете настольных ламп, у меня возникло ощущение, будто я беглец, будто я преступник, скрывающийся с места преступления.
И тут я его увидел.
Сперва я не мог быть уверен в том, что не ошибся. Он сидел слева, в самом начале зала, может быть рядах в пятнадцати от меня. Я даже не замечал его, пока он не поднялся с места. Молча он направился к выходу. Стройный, хотя и немолодой человек, в синем пиджаке, примерно его роста. Я видел его не больше, чем мгновение, но и сзади он казался безошибочно узнаваемым. Это была чуть сутулая спина моего доктора.
Это был он.
– Доктор Сомервиль, – позвал я достаточно громко для того, чтобы он мог меня услышать.
Но он не обернулся.
– Сомервиль! – закричал я в полный голос, и библиотекарша с испуганным видом выскользнула из своего угла и поспешила ко мне навстречу.
7
Она встала передо мной, загораживая проход, маленькая женщина с резкими чертами лица, – встала, положив руку на тележку, в которой помещался прикованный цепочкой тяжелый экземпляр полного «Уэбстера». Рядом с энциклопедией здесь имелась табличка, извещавшая, что ИСПОЛЬЗОВАНИЕ БИБЛИОТЕЧНЫХ КНИГ ДЛЯ РЕШЕНИЯ КРОССВОРДОВ И ТЕСТОВ СТРОГО ВОСПРЕЩАЕТСЯ.
Я поглядел мимо нее, даже не вслушиваясь в то, о чем она говорила. У меня не было времени на объяснения. Необходимо было выяснить, Сомервиль это или нет. Я рванулся мимо нее.
Охранник на входе аж подпрыгнул, увидев, с какой скоростью я удаляюсь. Я растопырил пальцы обеих рук, показывая ему, что ничего не выношу, и он отпустил меня сонным кивком. Я быстро прошел в зал главного каталога. Добрая дюжина людей возились здесь с картотечными ящиками, и еще несколько человек стояли у справочного табло. Но ни один из них не был Сомервилем.
Он оказался проворнее меня. Я метнулся в вестибюль. Это было грандиозное помещение с темными фресками на стенах, резными каменными скамьями, изысканной позолотой. Я оглядел зеленый, ярко освещенный коридор. Сомервиль мог ускользнуть в любую из нескольких имевшихся тут дверей. На мгновение я замер, надеясь услышать где-нибудь в глубине здания шум торопливых шагов по мраморным ступеням. Но все было тихо. Должно быть, поверх башмаков он носил войлочные шлепанцы.
Я растерялся. В этом лабиринтообразном дворце было слишком много мест, куда можно спрятаться.
Спрятаться от чего? Почему ему так хотелось избежать встречи со мной? Он ведь не мог не услышать, как я выкрикнул его имя. Или мне приснилось, будто я его увидел?
Я помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и держась за дубовые перила. Поднявшись на верхний этаж, я оглядел балкон с колоннами, опоясывающий весь Астор-холл. Кроме дежурной библиотекарши и охранника, мирно беседовавших друг с другом, здесь никого не было. Весь вид напоминал заброшенный макет роскошной голливудской картины на историческую тему. Массивные бронзовые двери выхода на Пятую авеню были уже заперты на ночь. Сквозь забранное решеткой окно я видел голову одного из каменных львов, стерегущих вход в библиотеку. Каменная голова чернела на желтом фоне уже освещенной электричеством улицы.
Шансы догнать или найти Сомервиля таяли буквально с каждым мгновением. Я опять прошел по лестнице, пересек вестибюль и вошел в зеленый коридор на этот раз слева. Идя по нему, я заметил какое-то торопливое движение в дальнем конце, как будто кто-то быстро завернул за угол, в ту сторону, где были расположены лифты. Я увидел лишь тень. И не мог бы сказать, Сомервиль это был или нет.
Я бросился бежать, промчался мимо «Рукописей и архивов» – свет за зарешеченным окном уже не горел, – я мчался что было мочи.
Он испуганно обернулся, когда я ворвался на площадку перед лифтами. Бородатый молодой раввин в черном пальто и шляпе. Поняв, что я не собираюсь грабить его, он с облегчением отвернулся, но тоненькую свою папочку продолжал прижимать к боку с прежней судорожностью. Я проверил индикаторы лифтов. Один был все еще внизу, другой поднимался на третий этаж. Я спросил у раввина, пытаясь одновременно отдышаться, не заметил ли он кого-нибудь на площадке. Раввин не ответил и даже не удостоил меня взглядом: он только медленно покачал головой.
Я вернулся по коридору в зал главного каталога, постепенно примиряясь с мыслью о том, что Сомервилю удалось от меня ускользнуть. Я остановился у справочного стола, намереваясь выяснить, не заметил ли кто из библиотекарей, как несколько минут назад из зала торопливо вышел человек в синем пиджаке. Но прежде чем я открыл рот, мне на глаза попался стоявший в окружении коллег, заложив руки в карманы твидовых брюк, манерный О'Рорке. Он разговаривал с той библиотекаршей с резкими чертами лица, которая укоряла меня в том, что я поднял шум в читальном зале. Я решил отказаться от своего намерения.
Чувствуя, что они смотрят мне вслед, я вышел из каталожного зала, прошел через фойе в северный холл главного читального зала, отделенный от того места, где я сидел раньше, низкой дубовой перегородкой наподобие тех, что бывают в церкви. В глубине зала свершается тяжелая физическая работа по подъему книг и подготовке их к выдаче читателям. Мне внезапно пришло в голову, что Сомервилю, вполне возможно, открыт доступ в помещения, предназначенные только для служебного пользования, и этим, скорее всего, объясняется его стремительное исчезновение. Во всяком случае, человек в синем пиджаке ориентировался в здешнем лабиринте, как у себя дома.
Я медленно побрел по центральному проходу северного холла, вглядываясь в лица, озаренные унифицированным светом настольных ламп. Сейчас я уже готов был смириться с мыслью, что это был не Сомервиль. Да и ошибка моя была бы вполне объяснима. Что ни говори, Сомервиль играл сейчас в моем сознании доминирующую роль.
Если бы не эти слегка опущенные плечи и крошечный горбик у шеи, я бы, наверное, вообще не обратил внимания на человека в синем пиджаке. Сомервиля со спины я представлял себе куда яснее, чем его лицо, которое мне никогда не удавалось представить себе достаточно отчетливо. Во время наших сеансов он часто подходил к окну и стоял, глядя на улицу, пока я ему что-то рассказывал. А рассказывая, я не сводил с него глаз. И эта косточка, выпирающая на затылке, едва прикрытая редеющими волосами, похожая на бровь.
Все же остальное у человека в синем пиджаке мне толком рассмотреть не удалось.
Передо мной показалась дверь, ведущая в зал «Краеведение и генеалогия». Я дошел до конца холла.
В порядке последней попытки я проверил зал микрофильмов – открытое помещение с двумя дюжинами нерасчехленных проекторов, составленных на один стол под стеклянным колпаком. Работа шла сейчас только в двух местах: пожилая женщина заснула прямо у своего проектора, а за другим сидела девица в рубахе с засученными рукавами; она сидела, низко наклонившись к окуляру проектора.
Рука, запястье которой было туго стянуто зеленой ленточкой, лежала на манипуляторе. Я пристальнее посмотрел на девицу, пытаясь увидеть ее лицо. Что-то в ней было знакомое и настораживающее. Она чуть повернулась, и свет из глубины проектора озарил ее лицо в профиль.
Я узнал ассистентку Сомервиля.
Итак, я с самого начала был прав. И ничего мне не привиделось.
Я обошел груду проекторов под колпаком и направился туда, где работала девушка.
– Привет, Пенелопа, – сказал я едва ли не шепотом. Неподалеку, наблюдая за моим перемещением по залу, сидел библиотекарь.
Девушка вскинула голову, нахмурившись, поскольку ее отвлек неизвестно кто. Узнав меня, она проявила чувство, воспринятое мною как искреннее удивление.
– Как это странно, – сказала она. – Я ведь только что думала о вас. Буквально минуту назад.
– А что вы тут делаете?
– Следую инструкции доктора Сомервиля.
– Да и я в каком-то смысле тоже. Вам он хотя бы, надеюсь, за это платит. – Я посмотрел на название микрофильма в проекторе. Пенелопа читала «Американский журнал клинического гипноза». Название статьи в окуляре гласило: «Антисоциальное поведение, индуцированное гипнотическим трансом».
– Работаете над моей темой, – рассмеялся я.
– Разумеется, нет, – она тоже рассмеялась и покачала головой. Темная волна волос накрыла при этом ее лицо. Она отбросила их ладонью. – Доктор Сомервиль на следующей неделе принимает участие в симпозиуме, проводимом Вирджинским университетом. Он читает вступительный доклад. Но доктор перепутал дату симпозиума, и сейчас ему надо поторапливаться.
