побыстрее, потому что долго он с ней не протянет. Одним словом, к концу своих тоскливых размышлений, Бочкин пришел к выводу, что не остановится ни перед чем: найдет убийцу Бурхасона и похитителя портрета, докажет, что все это организовал Ильин, да что угодно, лишь бы поскорее сбыть с рук это поганое дело.
* * *
Утром частный детектив взялся за дело с удвоенным азартом. Его подогревала мысль, что долго Марго терпеть не будет. Она непременно вспомнит еще что-нибудь, дабы помочь следствию или просто позвонит, чтобы узнать, что он предпринимает. А ни говорить, ни тем более видеться с ней лишний раз ему не хотелось. Когда он размешивал растворимый кофе в чашке, ему даже в голову пришла мысль, что не так уж было бы и плохо, если бы давешние верзилы его как следует отметелили. А что, провалялся бы в больнице недельки две, а если бы повезло, то и весь месяц. К тому моменту, либо портрет нашелся бы, либо блондинка увлеклась бы еще чем-нибудь еще. Укатила бы на очередной курорт или влюбилась бы. Говорят, с женщинами такое часто случается. Подумав об этом, он вспомнил Катерину Пискунову. И сердце его опять защемило. Конечно, она не одна. Такая девушка не может быть одинокой. У нее непременно есть муж или жених и еще парочка именитых кавалеров в придачу, которые всегда готовы разместиться на месте жениха, мужа или на худой конец, любовника. Почему? Да потому что мимо такой девушки трудно пройти. Она как магнит притягивает к себе всякого, кто с детства носит брюки. У нее такие потрясающие большие глаза… Как две спелые греческие маслины, только что вынутые из черного, прохладного рассола. У нее такая потрясающая нежная, чуть загорелая на Московском солнце кожа. И тонкие волоски на руках, совсем как у ребенка. Петр сглотнул не к месту возникший ком в горле. А он-то дурачок размечтался. Куда ему до нее! Она вся в мире искусства. Вращается в этой богеме! Наверное, лично знает всякого, о ком хоть что-то пишут в газетах. Еще бы! Ведь это она занималась делами Бурхасона. А значит, общалась со всеми этими Киркоровыми, Басковыми, Галкиными, да и еще Бог знает с кем. Может быть даже с самим Президентом. Ведь Бурхасону недавно вручили не то государственную премию ни то орден какой-то… За что, интересно? Петр озлобленно сплюнул в раковину и тут же поймал себя на мысли, что если бы такое увидела Катерина, она, наверное, перестала бы его уважать. Хотя кто сказал, что она вообще его уважает. Кто он такой для нее? Частный детектив, разыскивающий пропавший портрет, на который ей решительно плевать. Да пусть хоть так. Все равно у него есть повод набрать номер ее мобильного и услышать ее голос. Ей от того не сильная забота, а ему это скрасит предстоящий трудный день. Бочкин схватил телефонную трубку, и быстро набрал цифры, которые заучил наизусть в тот момент, когда увидел Катерину в кафе.
— Слушаю… — ее голосок разлился по его напряженному телу миллионом колокольчиков.
— Я не разбудил? Это Бочкин, — он нервно кашлянул.
— Петр? — изумилась она, — Вы нашли портрет Марго?
«Она меня помнит! Помнит!» — душа запела тенором.
— Нет, к сожалению. Именно поэтому я вам и звоню. Вы не можете выкроить еще полчасика для разговора со мной?
— Ох, — она задумалась.
В эти короткие мгновения ее размышлений Бочкин успел с размаху сесть на стул, порывисто встать, дойти до окна и упереться лбом в холодное еще не прогретое солнцем стекло.
— Но я же все вам уже рассказала, — тихо пробормотала она, — Не понимаю, чем я могу помочь…
«Она совсем не хочет меня видеть! Идиот! На что ты надеялся?!» — сердце Петра стукнулось о желудок.
Жить расхотелось. И, тем не менее, он повел себя как всякий человек, мучимый неразделенной любовью. Он начал настаивать.
— Я вас очень прошу, — проникновенно пробормотал он, в этот момент находя себя отвратительным, — В деле возникли новые обстоятельства. Я раскопал некоторые связи…
Он плел что-то, с трудом понимая, что именно. Перед глазами его стояла навязчивая картина: Катя говорит с ним по телефону, лежа на большой кровати, а рядом с ней сопит какой-то потрясающий атлет. Конечно, ей не до него — частного детектива с побитой рожей.
— Ну, хорошо, — наконец, сдалась она, — Все равно у меня на сегодня никаких особенных дел нет. Давайте встретимся в три в кафе «Погребок». Это на Пушкинском бульваре, недалеко от метро.
Бочкин испытал неприятное чувство. Она подразумевает, что он настолько ничтожен, что ездит на метро. Впрочем, с другой стороны, он возрадовался, что она не пригласила его в ресторан «Пушкин», который находится неподалеку, поскольку оплатить счет в этом заведении он не в состоянии. Даже если не принимать во внимание его огромный долг госпоже Фуксовой.
* * *
После салона красоты, где по давно заведенному обычаю, ставшему уже ежедневным ритуалом, Марго сделали прическу, маску для лица и макияж, она прямиком отправилась к Изольде. Ей не терпелось узнать последние новости о том, как продвигаются дела у Маняши и Тарасова. Тем более, что, вылетев вчера к Бочкину, она оставила молодых людей наедине друг с другом. И зная репутацию Тимофея, который еще совсем недавно слыл бабником и повесой, она всю ночь пребывала в волнении. Вообще-то, волноваться за других не было в ее правилах. Однако то ли жара, стоящая в Москве с момента ее возвращения из Перу, сыграла с ней злую шутку, то ли всеобщая летняя скука, но так или иначе, она вдруг загорелась идеей осчастливить Тимочку браком с хорошей девушкой.
— Ну, как там наша барышня? — поинтересовалась она у Изольды, едва переступив порог ее дома.
Та чмокнула губами, которыми после операции не могла не чмокать, и недовольно пробормотала:
— Готовится пойти на свидание к твоему обожаемому Тимочке.
— Что ты говоришь?! — деланно изумилась Марго, хотя, оставив явно воркующую парочку вчера в клубе, подразумевала именно этот исход.
— То и говорю. Носится по дому как угорелая с шести утра и песни еще поет. Оказывается, в Орле шесть утра считается чуть ли не серединой дня. Что они там в оставшееся время суток делают? У меня из-за ее песнопений мигрень разыгралась.
— Коль все так скоро получилась, я бы на твоем месте только радостно руки потирала.
— Если девушка соглашается на свидание на следующий же день после знакомства, это не сулит ничего хорошего, — проворчала искушенная в таких делах Изольда и снова чмокнула силиконовыми губищами.
— Н-да… — помрачнела
