— О нет, едва ли.
Инспектору Карри очень захотелось ответить ей словами: «И свиньи, случалось, летали, но что они птицы — едва ли». Это была одна из любимых поговорок его бабушки. И он подумал, что мисс Марпл поговорка наверняка известна.
Керри-Луиза спустилась по главной лестнице. К ней подбежали сразу с трех сторон: Джина из коридора, мисс Марпл из библиотеки и мисс Беллевер из Зала.
Джина заговорила первая.
— Душечка! — пылко воскликнула она. — Ну как ты? Тебе не угрожали? Не применяли третью степень[9] или что-нибудь подобное?
— Конечно нет, Джина. Что за странные вещи приходят тебе в голову! Инспектор Карри был очень любезен и тактичен.
— Таким ему и следует быть, — сказала мисс Беллевер. — Кара, вот вся почта — письма и пакет. Я как раз несла их к вам.
— Несите в библиотеку, — попросила Керри-Луиза.
Все четверо вошли в библиотеку.
Керри-Луиза села и стала распечатывать письма. Их было около тридцати.
Потом она передавала письма мисс Беллевер, которая сортировала их, объясняя при этом мисс Марпл:
— Они у нас делятся на три категории. Во-первых, письма от родственников наших мальчиков. Их я передаю доктору Мэйверику. Письмами, в которых просят денег, я занимаюсь сама. Остальные — личные. Кара указывает мне, что с ними делать.
Разделавшись с письмами, миссис Серроколд занялась пакетом и перерезала ножницами веревочку.
Из аккуратной обертки появилась красивая коробка шоколадных конфет, перевязанная золотой ленточкой.
— Кто-то решил, что сегодня мой день рождения, — сказала, улыбаясь, миссис Серроколд.
Она сняла ленточку и открыла коробку. Внутри лежала визитная карточка. Керри-Луиза взглянула на нее с некоторым удивлением.
— «С любовью от Алекса», — прочла она. — Как странно! Присылает коробку конфет по почте в тот самый день, когда сам собрался сюда ехать.
Мисс Марпл почувствовала тревогу.
— Подожди, Керри-Луиза, — поспешно сказала она. — Не ешь их.
— Я собиралась угостить присутствующих, — сказала миссис Серроколд.
— Не надо. Подожди, пока я спрошу… Джина, где сейчас Алекс?
Джина быстро ответила:
— Только что был в Зале. — Она открыла дверь и позвала. Алекс Рестарик явился по первому же зову.
— Милая Мадонна! Вы встали? Как здоровье?
Он подошел к миссис Серроколд и нежно поцеловал ее в обе щеки.
— Керри-Луиза хочет поблагодарить вас за конфеты, — сказала мисс Марпл. Алекс удивился.
— Какие конфеты?
— Вот эти, — сказала Керри-Луиза.
— Дорогая, я не посылал вам никаких конфет.
— В коробке лежит ваша визитная карточка, — сказала мисс Беллевер.
Алекс наклонился к коробке.
— Да, действительно. Странно!.. Очень странно!.. Но я их не посылал.
— Необычайно странно, — повторила мисс Беллевер.
— До чего соблазнительные! — сказала Джина, заглядывая в коробку. — Посмотри, бабушка, в середине твои любимые, с ликером.
Мисс Марпл мягко, но решительно взяла у нее коробку. Ничего не говоря, она вынесла ее из комнаты и пошла искать Льюиса Серроколда. Это потребовало времени, потому что он был в Школе, у доктора Мэйверика. Она поставила перед ним коробку и кратко сообщила, в чем дело. Его лицо сразу стало суровым.
Вместе с доктором они вынули по конфете и принялись их рассматривать.
— Вот к этим, которые я отложил, — сказал доктор Мэйверик, — несомненно прикасались. Видите, снизу они не совсем гладкие. Их следует отправить в лабораторию.
— Невероятно! — сказала мисс Марпл. — Ведь так можно было отравить весь дом.
Льюис кивнул. Лицо его все еще было бледным и суровым.
— Да. Какая изощренная жестокость!.. — Его голос прерывался. — Как раз вот эти, с вишневым ликером. Любимые конфеты Каролины. Как видите, пославший знает даже это.
— Если ваши подозрения подтвердятся, — спокойно сказала мисс Марпл, — и в этих конфетах окажется яд, придется рассказать Керри-Луизе, что происходит. Ее необходимо предостеречь.
— Да. Она должна знать, что кто-то пытается ее отравить, — угрюмо сказал Льюис Серроколд. — А ей, конечно, будет очень трудно в это поверить.
Глава 16
1
— Эй, мисс, а верно ли, что в доме орудует отравитель?
Джина вздрогнула, услышав этот хриплый шепот, и откинула со лба волосы. Ее брюки и даже щеки были измазаны краской. Вместе со своими помощниками она трудилась над задником для следующего спектакля, где был изображен закат на Ниле. Вопрос задал один из ее помощников, Эрни, тот, кто сообщил ей много ценных сведений относительно того, как взламывать чужие замки. Руки Эрни оказались столь же ловкими для плотницкой работы, и он с большим удовольствием переключился на иную деятельность.
Сейчас его глаза блестели, предвкушая нечто интересное.
— Откуда эти слухи? — возмущенно спросила Джина. Эрни прищурил один глаз.
— Ребята рассказывают, — сказал он. — Только знаете, мисс, это не наша работа. Мы такое нипочем бы не удумали. Уж только не с миссис Серроколд. Ее даже Дженкинс ни за что бы не укокошил. Вот старую суку компаньонку — другое дело. Я бы, например, совсем не против.
— Не говори так о мисс Беллевер.
— Виноват, мисс, нечаянно вырвалось. Какой же яд, интересно? Стрехлин, наверное. От него человека корчит в дугу, и он в мученьях умирает. А может, синиловая кислота?
— Я не знаю, о чем ты, Эрни.
— Ну уж будто! Говорят, это мистер Алекс. Привез из Лондона конфеты. Ну, да это, конечно, вранье. Мистер Алекс такого не сделает, верно, миссис?
— Конечно не сделает, — сказала Джина.
— Скорее уж мистер Бирнбаум. Он, когда дает нам лекарство, такие гримасы корчит! Мы с Доном думаем, что он с приветом.
— Убери-ка лучше отсюда скипидар.
Эрни повиновался, бормоча про себя:
— Ну и дела здесь делаются! Вчера прикончили старого Гулбрандсена, сегодня — потайной отравитель. Как вы думаете, миссис, это все один и тот же орудует? А что, если я знаю, кто старика укокошил?
— Ничего ты не можешь об этом знать.
— А вот и могу! А если я вчера ночью выходил и кое-что видел?
— Как это — выходил? Колледж запирается в семь часов, после переклички.
— Перекличка!.. Да я когда хочу, тогда и выхожу. Я с замками что хошь сделаю. Выхожу и гуляю себе по парку.
— Довольно врать, Эрни, — сказала Джина.
— Кто это врет?
— Ты! Врешь и хвастаешь, а сам ничего подобного не делаешь.
— Это вы так говорите, мисс, а вот пусть полиция и спросит, что я видел прошлой ночью?
— Ну и что же ты видел?
— Ага! — сказал Эрни. — Небось хочется знать?
Джина замахнулась на него, и он обратился в бегство. Подошел Стивен. Они обсудили некоторые технические детали своей работы и вместе пошли к дому.
— Здесь все уже знают про бабушку и про конфеты, — сказала Джина. — Все мальчишки. Ну как они исхитряются все узнавать?
— Какой-нибудь местный беспроволочный телеграф!
— Знают даже про визитную карточку Алекса. Ну не глупо ли было вкладывать его карточку в коробку, когда он сам уже ехал сюда?
— Да, но кто знал, что он едет? Он собрался сюда неожиданно и послал телеграмму. А коробка, наверное, уже была отправлена по почте. Если бы он не приехал, визитная карточка была бы неплохой задумкой. Потому что он действительно иногда присылает Каролине конфеты.
Потом Стивен сказал:
— Чего я никак не пойму, так это…
— …зачем кому-то потребовалось отравить бабушку? — перебила его Джина. — Это трудно себе представить. Ведь она такая прелесть! И все здесь ее обожают.
Стивен не ответил. Джина пристально взглянула на него.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Стив!
— Да, думаю!
— Ты думаешь, что Уолли.., не обожает ее. Но Уолли никогда никого не отравил бы. Смешно даже думать!
— Ты хорошая жена.
— Не ехидничай.
— Я не ехидничаю. Ты действительно хорошая жена. Я восхищаюсь этим. Но, милая Джина, так не может тянуться до бесконечности.
— Ты о чем, Стив?
— Ты отлично знаешь, о чем. Вы с Уолли не подходите друг другу. И ничего тут поделать нельзя. Он это тоже знает. Разрыв неизбежен, он давно назрел. И тогда вы оба будете гораздо счастливее.
— Не говори глупостей, — сказала Джина. Стивен засмеялся.
— Не станешь же ты уверять, что вы подходящая пара и что Уолли здесь нравится.
— Не могу понять, что с ним! — воскликнула Джина. — Он все время дуется. Почти не разговаривает со мной. Ума не приложу, что с ним делать. Почему ему здесь не нравится? Нам вначале было так весело вместе, а теперь его точно подменили. Ну почему люди так меняются?
— Я тоже меняюсь?
— Нет, милый Стив. Ты все тот же. Помнишь, как я всюду увязывалась за вами, когда вы приезжали на каникулы?
— И какая ты была несносная девчонка… Что ж, теперь роли переменились. Теперь ты делаешь со мной, что хочешь, верно, Джина?
Джина коротко сказала:
— Идиот! — И продолжала:
