— Горячие сосиски!
— Так вот почему тот остался здесь, в то время, как вся армия ушла на запад сражаться с Шантоньцами!
— Конечно! А вы как считали, любезнейший!
— Генри, Генри, иди сюда, проказник!..
— Ну уж против Айса ему не выстоять, будь ты хоть сам Карл Великий!
— Да… Боюсь, ты прав, Эгон…
— Но есть еще Георг фон Ривин, и сэр Ганн…
— Эй, ты, с сосисками!..
— А Алекс де Жадан и…
— Да сэр Вильям Фрей…
— Ах, как это романтично, друг мой!..
— Сосиски! Сосиски!!!
— Черный Рыцарь…
— Генри! Вот вернемся только домой!..
Обрывки разговоров на одну и ту же тему доносились со всех сторон до Ивана — принцесса Валькирия, Айс, Черный Рыцарь, Шантонь, Шарлемань… И сосиски.
Ошалевшего царевича толпа вынесла на край леса, туда, где раскинулись шатры участников турнира — претендентов на руку благородной Валькирии. Там и тут, среди деревьев расхаживали оруженосцы, герольды, слуги, а иногда через откинутый полог шатра удавалось поймать краем глаза священнодействие — облачения рыцаря в боевые доспехи.
Иванушка сам не заметил, как оказался у самого крайнего шатра, черного, наполовину скрытого в густых кустах. Боевой конь стоял рядом, полог был отогнут, и ни вокруг, ни внутри никого не было.
В голове взялась из ниоткуда и угнездилась прочно шальная безумная мысль.
С рассеяно-безразличным видом царевич прошелся пару раз мимо — никто не обращал на него абсолютно никакого внимания. Никого просто не было вокруг. И тогда он набрался смелости, севшим от волнения голосом пискнул: «Можно войти» и, не дождавшись ответа, бочком просочился внутрь.
Там, на богатом пушистом ковре, лежали разложенные доспехи. Черные, как безлунная полночь, они матово поблескивали под случайным лучом солнца, упавшим сквозь откинутый полог и, казалось, жили своей, отдельной жизнью. Иванушка буквально мог слышать властный тихий зов вороненого металла, приказ, повеление, противиться которому он более был не в силах. И он поднял с земли остроклювый шлем с черным пером и дрожащими руками опустил себе на голову…
Ничего не случилось. Не разразилась гроза среди ясного неба, и мстительный удар молнии не покарал святотатца. Едва слыша гомон толпы вдалеке из-за шума крови в ушах, он взялся за панцирь…
— Ваше высочество!!!
— Мы нашли вас!!!
В шатер ворвались двое слуг, и мгновенно набросились на пойманного на месте преступления Ивана, парализованного смущением и стыдом.
Но что такое? Вместо того, чтобы вырвать у него из рук чужие доспехи и вытолкать его взашей на посмешище всему честному народу, они принялись надевать на него все оставшееся! Что происходит? Как это понимать? Они — сумасшедшие? Или они над ним издеваются? Или…
Иванушку бросило в холодный пот, потом — в горячий, потом вогнало в ступор.
Они приняли его за Черного Рыцаря — этого лотранского принца Кевина Франка!
Нервная болтовня слуг подтвердила худшие опасения.
— Где же вы пропадали, ваше высочество!
— Мы уж вас по всему лесу обыскались!
— Думали — происки Шарлеманя…
— Или сыночка его мерзкого — Сержио…
— На счастье принцессы Валькирии им наплевать, злыдням!..
Они приняли его за Черного Рыцаря. Кевина Франка, принца Лотранского. И теперь они снаряжают его, чтобы он принял участие в турнире и победил. Победил этого Ганна, Ривина, Фрея, и кого там еще, сколько их… И получил руку и сердце принцессы Валькирии, которую он ни разу в жизни и видеть не видел. Хотя, нет. Не он. Принц Кевин. Пропавший принц Кевин. Что случилось с ним — одному Всемогущему ведомо. Пал ли он жертвой коварства и злобы Шарлеманя, заплутал ли в лесу, или приключилось с ним еще что-нибудь столь же ужасное и плачевное — кто знает. И если он сейчас скажет, что он вовсе не принц Кевин, несчастная Валькирия должна будет выйти замуж за немилого, постылого. Принц, если он жив, когда найдется, иссохнет от сердечной тоски, потому что будет уже поздно. А его самого выставят на всеобщее посмеяние с позором, как вора и самозванца.
Последний аргумент, к бесчестию, а, может, и к чести царевича, оказался решающим, и воздух, уже набранный в легкие для отчаянного крика: «Не виноватый я, я просто так зашел!» с тихим шипением вышел сквозь стиснутые зубы.
Водруженный на коня, царевич впервые в новом качестве получил возможность прислушаться к своим ощущениям.
Если бы эти доспехи были гостиничным номером, они были бы президентским «люксом».
Они были огромны, и если бы сначала не слуги, а теперь — не конь, новоиспеченный рыцарь лотранский лежал бы на земле бесформенной грудой металлолома, не в силах устоять на ногах под их весом. Когда ему в одну руку дали щит, он думал, что еще пара минут — и он рухнет с левого бока прямо под ноги своему скакуну. Но потом в правую руку ему дали копье, по весу равное, и вопрос, с какого же все-таки бока ему падать, стал не таким легким, как казался в начале, и Иванушка был вынужден временно оставаться в седле и получил возможность задуматься над тем, что же его ждет через несколько минут. Будет просто чудо, если он не свалится с коня когда тот тронется с места. И будет чудо вдвойне, если он вообще останется в живых после того, как падет под ударом первого же соперника. И тогда прекрасной Валькирии придется оплакивать уже двоих. А, может, пока не поздно… Нет. Королевич Елисей никогда бы так не поступил!
И Иванушка гордо вскинул голову, не в последнюю очередь потому, что это была одна из немногих частей тела, которой он еще мог пошевелить.
Вчерашняя шишка, полученная на поприще защиты униженных и оскорбленных, все еще была на месте.
Перед глазами все поплыло, и трубный глас — как в железной бочке — возвестил прочувствованно: «У-у-у-у!!!..».
Иван не сразу понял, что это был он сам, а понявши, тут же закусил губу — привлекать к себе внимание раньше времени не хотелось. Он осторожно покрутил головой, чтобы увидеть, не смотрит ли кто на него, но все, что он разглядел, была внутренняя стенка шлема.
И тут кто-то осторожно к нему постучал.
— Войдите, — рассеяно проговорил царевич.
— Да нет, я лучше здесь постою.
— Сергий!!! Милый!!! Как ты меня нашел?! А я тут в такое влип… — вырвался против ивановой воли крик сконфуженной и напуганной души.
— Лешего с два я бы тебя нашел, в такой личине-то, если бы не Ярославнина волшебная приспособа, — проворчал Волк. — А что касаемо «влип», то извини, конешно, но…
— Ладно, потом об этом поговорим, — быстро вставил царевич.
— Что ты там вообще делаешь? — Серый был заинтересован всерьез.
— Долгая история, я тебе это тоже расскажу потом. А сейчас мне надо будет сразиться с целой толпой рыцарей, чтобы получить руку и сердце принцессы Валькирии.
— Когда ты успел с ней познакомиться?
— Я не знаком с ней. Но так получилось, что мне приходится…
— Иван-царевич!!! Ты гений!!! Я бы ни за что до этого не додумался!!! Молодчина!!!
— Чево? — недопонял Иванушка.
— Я говорю, что я бы ни за что не додумался жениться на этой Вальке, чтобы жар-птицу за просто так получить, и кучу золота сэкономить! Ну, ты дока!!! Не ожидал я от тебя такой прыти! И доспех чей-то успел спереть! Ай, да царский сын!
— Сергий!!! — взвыл в бессильном отчаянии Иванушка. — Я не хочу замуж ни за каких принцесс! Я — смертник!!! Первый же противник прошьет меня копьем насквозь — они занимаются этим всю жизнь, а я сейчас-то с трудом в седле держусь!
— Ну так пошли отсюда, они еще минут через тридцать только начнут — у них еще пока будет это… Ну, как его… Ну, с лошадями связано…
— Скачки?
— Да нет…
— Выездка?
— Да нет же!
— Бега?..
— Какие бега, царевич! Ты что, издеваешься? Это что-то про кобыл…
— ?
— Или про жеребцов….
— ???
— А, вспомнил! Жеребьевка!
Иван тихонько заржал.
— Это с жеребцами не имеет ни малейшей связи, Сергий. Это значит — они будут узнавать, кто с кем сражается. Ну, чтобы не все со всеми, а время сэкономить…
— Игра на вылет?
— Вот, точно! Только мне-то от этого…
— Так мы идем или нет? — уточнил Волк.
Иван вздохнул, сглотнул непрошенную слезу от жалости к себе, и твердо сказал:
— Нет.
— Ты с ума сошел? — заботливо поинтересовался Сергий.
— Нет, Серый, понимаешь, дело не в этом. Я не сошел с ума. И мне очень страшно. Но дело в том, что Черный Рыцарь пропал, а он должен был во что бы то ни стало получить в жены принцессу Валькирию, они любят друг друга больше жизни, а он пропал, и… Короче, ее отец и брат хотят выдать Валькирию за генерала Айса. А если Кевин Франк жив… Влюбленные этого не переживут.
— Как и ты, — заметил Волк.
— Это не важно. Важно то, что я погибну, сражаясь за самое прекрасное и возвышенное, что есть в мире, за то, что минисингеры воспевали…
