заказал себе еды, выслушивая неумолкающего Кёзюма и уже подошли к кассе.
— Сколько с нас? — спросил Роберт.
Кёзюм постоял на кассе, пялясь на кассовый аппарат и на калькулятор, а потом просто махнул рукой.
— А знаете что? Не убудет. Бесплатно для вас. Кушайте на здоровье. За добавкой можете прийти. Чем сытнее покушаете, тем лучше. Да-да, кушайте-кушайте.
Не понимающие происходящего ребята смотрели на суетливого и разговорчивого мужичка и не верили своим ушам, но всё же решили пойти покушать за бесплатно, поблагодарив Кёзюма.
— Да-да, кушайте. А то я тут работаю и работаю. Вырывают и вырывают. Вот и сегодня. Даже не переоделся, представляете?
— Там и ваша машина, наверно, не заглушена? — уточнила Маша.
Кёзюм посмотрел на улицу и заметил машину, что всё ещё пускала дым с выхлопной двери.
— Точно! Моя! Вот растяпа! Сейчас тогда пойду и заглушу. А потом переоденусь. А вы кушайте пока. Можете музыку громче включить.
Мужичок подорвался с места, чтобы выйти на улицу, а ребята с тихим смехом садилась на свободное место, которого было полно, чтобы обсудить этого мужичка.
— Что вообще с ним такое? — смеялась Маша. — Странный он.
— Да деревня, — закусывая хлебом говорил Артур, — тут таких полно. Это для нас они странные, а для местных это нормально. Ладно хотя бы не грубая тётка, которая будто тебе услугу делает, когда еду накладывает.
— Зато бесплатно покушаем, — искала плюсы Ксюша, — тем более, он же сам говорил, что работает тут каждый день.
— Как он тебя назвал? — повернулся Роберт к Ксюше, — родная, да?
— Может я ему дочь напомнила, а он сонный перепутал.
Артур в удовольствии протянул, будто мыча, от вкусного пюре.
— Теперь у меня новое любимое место, где готовят отменное пюре.
Роберт повернулся к стоянке, где Кёзюм шёл неуклюже переваливаясь.
— Я не могу так. Я не могу так.
Кёзюм открыл дверь не заглушенной машины, ища в ней зажигание.
— Можешь, — отвечал басистый голос, будто бы рассеянный по всему пространству, — ты обязан. У нас уговор.
— Но там она. Моя родная.
Посмотрел Кёзюм в сторону кафе, где у окна виднелась группа туристов.
— Они сразу узнают, что я — не я. Что я — это на самом деле я, а не я, в котором я сейчас.
— Я чую, — принюхивался голос, — чую того, кто мне нужен. Кого я должен был поймать давным-давно. Он там.
— Но я не смогу. Они вкусные, да. Честно. Но я не смогу.
— Ты сделаешь это. Последний мой указ. И я отдам тебе родную.
— Родную? Мне?
Печаль в голосе Кёзюма сменилась на радость. Он заглушил автомобиль и смотрел на небо, в мечтаниях о том, как сможет снова увидеть свою любовь.
— Как мы и договаривались. Только принеси мне душу продолговатого парня, который мне нужен. И родная твоя.
Кёзюм кивнул, уверенно захлопнув за собой дверь, а после взглянул на свою руку — вместо обычной, человеческой, плотной под стать телосложению руки была тонкая, высохшая палка с когтями вместо пальцев. Он потряс ей, и рука трансформировалась, чтобы напоминать человеческую.
— Сделай, как велено. — командовал басистый неторопливый голос.
Кёзюм снова кивнул и пошёл в сторону кафе, чтобы исполнить свой долг.
Справка. Кёзюмензе
Кёзюмензе — антропоморфное существо, описанное в фольклоре народов Тожстана и Белтирстана. В переводе означает «Зеркало, подобие».
Обитает в лесу, хоть и не в ладах с духом леса — Чангалом. Встретить преимущественно можно ночью и утром перед заходом солнца. Не любит яркие вспышки — из-за них его обильный волосяной покров может моментально вспыхнуть. Способен напрямую общаться с богом смерти — Ёлмак-ханом.
По сказаниям, записанным в 1890 году, имел человеческую форму и был стеснительным молодым человеком, а после встретил молодую девушку, которая была проездом в их ауле, но так и не признался ей в любви, после чего ушёл из дома и постепенно потерял человеческую форму.
В истинной форме имеет тощие конечности, обильный волосяной покров (особенно на ногах, из-за чего может ходить бесшумно), а как такого лица не имеет — лишь вырезы глаз и носа, через которые питается всем, что найдёт в лесу, в голодные времена. Если находиться вблизи поселения, вынюхивает самый слабый дух и проникает в дом, съедая человека и обретая его облик. Если особенно голоден, то начинает заметно нервничать и терять формы, после чего его можно спугнуть, но не убить из-за хорошей регенерации.
Существуют сказания о том, как погубил целое поселение, а половину душ передал Ёлмак-хану по их уговору: Ёлмак-хан наставляет на путь, где живут люди, а взамен Кёзюмензе передаёт ему души. Главные слабости: болтлив, чем может выдать себя, если человек, в которого он превратился, не имел такого характера; если ему встретиться девушка, в которую он когда-то был влюблён — при таком раскладе постепенно теряет свою форму, а также легковоспламеняющиеся волосы.
Глава пятая. Воины Тимера
Всего пару часов назад солнце спускалось ниже и ниже, цепляясь за столбы деревьев. В лес, что прятался за спиной кафе с хостелем, не проникало никакого света, поэтому Кёзюм чувствовал себя комфортно. Комфортно именно в своей форме, где не было ничего человеческого. Даже лицо не напоминало хоть какое-то подобие: еле проглядываемые, полые глаза, две дырки вместо носа и склеенный мохнатой кожей рот, что ни к чему Кёзюму. Длинные и сухие руки не напоминали их, как таковых, а скорее палки, как у снеговика. Будто они вот-вот отваляться по ненадобности. Он стоял у края леса, пытаясь не светиться перед солнцем, иначе тут же может сгореть, а сил на регенерацию у него не было — слишком долго он оставался без нормальной, естественной для него пищи. По дороге проезжали маршрутные автобусы из деревень близлежащих к Адде, разгоняя ветер тяжёлые грузовики и легковушки с города в город. Некоторые из них притормаживали, чтобы заехать перекусить, а значит вместо лакомых кусков для Кёзюма был целый торт из слабеньких душ, отчего бы у него могли потечь слюнки, если
