Из Енисейска Минин послал в Петербург донесение, в котором отмечал, что его бот может прослужить еще две навигации и просил разрешения на продолжение исследований на востоке.
Интересно отметить, что, предлагая различные меры для успеха нового плавания, Минин просил прислать ему две пилы «для пиления льда длиною сажени в 3 или больше» и дать на судно четыре упряжки собак с нартами и запасом корма.
К сожалению, в отряде создались плохие отношения. Минин жаловался на штурмана Стерлегова, подлекаря, боцманмата, на писаря, обвиняя всех их в пьянстве, а Стерлегова, кроме того, в непослушании. Те в свою очередь обвиняли Минина в жестоком обращении и тоже в пьянстве.
Адмиралтейств-коллегия еще до получения рапорта Минина предписала Харитону Лаптеву рассмотреть работы Минина и на месте решить вопрос о продолжении работ обоими отрядами.
В Енисейске Минин занялся подготовкой к новому плаванию. По-видимому, узнав о постановлении Адмиралтейств-коллегии, он послал X. Лаптеву в Туруханск обстоятельный рапорт о своей работе и спрашивал указания на дальнейшее. Во второй половине 1742 г. Минин отправил в Петербург Стерлегова с картами, журналами и описанием низовий Енисея.
Маршруты отряда Минина в 1738–1740 годах (по Яникову).
Адмиралтейств-коллегия, рассмотрев бумаги, привезенные Стерлеговым, решила отряд Минина передать в ведение X. Лаптева, которому поручила разобраться в отношениях Минина и личного состава отряда и определить на месте дальнейшую работу отрядов.
Между тем Минин, не получив ответа от Х. Лаптева на свой рапорт, решил опять выйти в плавание. 10 июня 1742 г. «Обь-Почтальон» с командой в 24 человека, с запасом провизии на два года (по-видимому Минин предусматривал своим планом зимовку) вышел из Енисейска[108].
23 июня он был уже у Туруханска, где пополнил запасы, а 11 июля встретил Лаптева, поднимавшегося по Енисею в Туруханск. На вопрос Минина, что ему делать, Лаптев, еще не зная о решении Адмиралтейств-коллегии, ответил, что раз он готов плыть дальше по реке, а затем и по морю, то пусть и плывет. Обменявшись сведениями, Лаптев и Минин расстались.
Только прибыв в Туруханск, X. Лаптев получил указ Адмиралтейств-коллегии о том, что Минин передается в его распоряжение. Так как отрядом Лаптева весь берег от Хатанги до мыса Стерлегова, а отрядом Минина от Енисея до мыса Стерлегова был уже описан, то Минину продолжать работу не имело смысла. Лаптев направил Минину приказание возвращаться. В это время Минин был уже у мыса Толстого. Исполняя приказание, он поднялся вверх по Енисею до Осиновского порога. Поставив здесь бот в надежное место и разоружив его, Минин с командой, уже по зимнему пути, 19 декабря явился в Енисейск.
Отряд Минина произвел большие описные работы на Енисее и от Енисея до мыса Стерлегова, причем съемка была выполнена и по суше и по морю.
Во время морской съемки были сняты ближайшие к материку острова архипелага, позднее названного именем Норденшельда, и шхер Минина. Кроме того, в низовьях Енисея были сняты Бреховские острова.
Рапорты Минина о его плаваниях отличаются исключительной обстоятельностью. Он подробно и интересно описывает заснятые на карту берега, их строение, течения, ветры, населенные пункты, местных жителей. Минин обладал большой наблюдательностью, пытливым умом, отличался исключительной настойчивостью. Плавание 1742 г. было пятой полярной навигацией Минина, но он, казалось, был неутомим и стремился все к новым и новым исследованиям.
5.4. От Лены на запад
(1735–1742)
Четвертый отряд Великой Северной экспедиции должен был описать морской берег от Лены на запад. Для отряда в Якутске была построена дубель-шлюпка «Якутск» тех же размеров, что и «Тобол» Овцына.
Начальником отряда был назначен лейтенант Василий Прончищев. На «Якутске» вышло в плавание 50 человек, в том числе жена Прончищева Мария, штурман Семен Иванович Челюскин и геодезист Никифор Чекин.
«Якутск» вышел из Якутска 29 июня 1735 г. и, приняв запасы с сопровождавших его дощаников, 13 августа вышел из дельты Лены. Повернув затем на запад, Прончищев 25 августа достиг устья реки Оленёк. Из-за открывшейся в дубель-шлюпке течи Прончищев решил здесь перезимовать, тем более что вблизи оказалось небольшое селение. Из плавника построили две избы. Во время зимовки несколько человек, в том числе сам Прончищев, заболели цынгой.
Маршруты Прончищева в 1735 и 1736 годах (по Яникову).
Только 3 августа следующего, 1736 г. Прончищев смог выйти в море и в тот же день дошел до устья реки Анабар. Став здесь на якорь, он послал геодезиста Чекина для описи реки и поисков руды, о которой рассказывали местные жители.
10 августа Чекин вернулся, «Якутск» снова вышел в море, но сразу же встретил льды. Пробираясь между ними, 13 августа достигли северного входа в Хатангский залив и стали продвигаться на север вдоль восточного побережья Таймырского полуострова.
17 августа были усмотрены острова, названные островами Петра, 18 августа миновали залив Фаддея, который посчитали за устье реки Таймыры, а 19 августа прошли группу, названную островами Самуила (в 1935 г. они были переименованы в острова Комсомольской Правды).
В тот же день на счислимой широте 77°25′-77°29′[109] «Якутск» встретил очень тяжелые льды: «самые глухие… которым и конца видеть не могли». По льдам бродило много медведей: «якобы какая скотина ходит» – так писал Челюскин[110]. На совете было решено возвращаться. 29 августа штурман Семен Иванович Челюскин, вступивший в командование вместо тяжело больного Прончищева, привел «Якутск» к устью реки Оленёк. В этот день Прончищев скончался. Через несколько дней удалось подвести «Якутск» к месту зимовки. 6 сентября похоронили Прончищева, а 11 сентября скончалась его жена Мария. Ее похоронили рядом с мужем. Могила Прончищевых сохранилась до наших дней.
14 декабря 1736 г. Челюскин и Чекин с журналами и отчетами отправились в Якутск, куда из-за ссоры с местным сборщиком податей, не давшим подвод, добрались только 28 июля 1737 года. Журналы и карты Челюскин передал лейтенанту Дмитрию Лаптеву, собиравшемуся в Петербург. Тем же летом боцманмат Василий Медведев привел в Якутск и дубель-шлюпку.
Адмиралтейств-коллегия, рассмотрев материалы, привезенные Д. Лаптевым, назначила вместо умершего Прончищева начальником отряда Харитона Прокопьевича Лаптева, произведенного в связи с этим из мичманов в лейтенанты. Одновременно X. Лаптеву было разрешено, в случае если не удастся пройти из Хатанги в Енисей морем, обойти полуостров Таймыр с описью по берегу.
X. Лаптев прибыл в Якутск 25 мая 1739 г., а уже 5 июня отправился вниз по Лене. Всего на «Якутске» было 45 человек – почти все участники плавания Прончищева. В этот раз была взята с собой упряжка собак. 19 июля Лаптев вышел из дельты Лены, и, послав дощаники с провиантом для разгрузки к зимовью на реке Оленёк, сам пошел далее на запад. Уже на меридиане р. Оленёк «Якутск» встретил тяжелые льды, через которые иногда приходилось пробивать путь пешнями. Через неделю удалось дойти только до восточного выхода в пролив, отделяющий остров Бегичева от материка. Здесь на берег был послан для описи геодезист Чекин, который неправильна посчитал этот пролив заливом. Так на карте X. Лаптева появилась бухта Нордвик[111].
В дальнейшем «Якутск» обогнул остров Бегичева с севера и вошел в Хатангский залив. Здесь у небольшой реки устроили склад провианта для будущего зимовья.
14 августа ветер переменился и отогнал льды. Лаптев пошел на север. Вскоре увидели остров, названный островом Преображения. Затем Лаптев прошел острова Петра и 21 августа подошел к высокому мысу, названному мысом Фаддея. Далее на север путь был прегражден неподвижным льдом.
Во время стоянки у мыса Фаддея Чекин на собаках проехал вдоль береговой черты для разведки льдов и выяснил, что они непроходимы, а Челюскин, поставивший на берегу знак, донес, что все пространство между горной цепью на берегу и мысом Фаддея забито тяжелыми льдами и что на севере виднеется еще один остров.
Необходимого для зимовки плавника у мыса Фаддея не оказалось. Поэтому 22 августа на совете решили вернуться в Хатангский залив. Путь назад между льдами был очень тяжел. Все же 27 августа Лаптев вошел в Хатангский залив, потом по Хатанге поднялся до устья реки Блудной и здесь устроился на зимовку в построенном из плавника доме.
Зимовка прошла очень тяжело: пришлось перевозить запасы продовольствия из зимовья на реке Оленёк. Благодаря мерам, принятым Лаптевым, заболеваний цынгой не было; за всю зиму умер один солдат, но от другой болезни.
Еще осенью Лаптев послал солдата Константина Хороших в Туруханск с письмом к Минину, о чем уже говорилось.
Зиму 1739/40 г. X. Лаптев использовал для санных экспедиций. Так, в октябре 1739 г. боцманмат Медведев с одним солдатом на собачьих упряжках местных жителей проехал до истоков реки Пясины, а затем до ее устья. В начале марта 1740 г. Медведев отправился на северо-восток вдоль морского берега, однако, проехав всего около 40 верст, он из-за сильных морозов вынужден был вернуться.
