Ты славный парнишка, Пинин, — сказал он. — Очень славный. Только не задавайся и смотри в оба, чтобы никому другому не достался.
Пинин неподвижно стоял возле его койки.
— Не бойся, — сказал майор. Руки его покоились на одеяле. — Я тебя не трону. Можешь возвращаться в свой взвод, если хочешь. Только лучше оставайся при мне. Меньше шансов тогда, что тебя убьют.
— Вам что-нибудь от меня нужно, signor maggiore?
— Нет, — сказал майор. — Ступай и займись своими делами. Дверь за собой не закрывай.
Пинин неловко вышел, оставив дверь открытой. Адъютант поднял голову и посмотрел на него. Пинин раскраснелся и даже двигался совсем не так, как прежде. Адъютант проводил его взглядом и улыбнулся.
Вскоре Пинин вошел снова и подбросил в печь ещё дров.
Майор, который лежал на койке, разглядывая свою обтянутую тканью каску и темные очки, висевшие на гвоздике, услышал его шаги.
«Вот ведь прохвост», — подумал он. — «Неужели наврал мне?»
Переводчик: А. Санин
8. ДЕСЯТЬ ИНДЕЙЦЕВ
Когда Ник поздно вечером возвращался из города с праздника 4 июля в большом фургоне вместе с Джо Гарнером и его семьей, им попались по пути девять пьяных индейцев. Он запомнил, что их было девять, потому что Джо Гарнер, погонявший лошадей, чтобы засветло добраться домой, соскочил на ходу и вытащил из колеи индейца. Индеец спал, уткнувшись носом в песок. Джо оттащил его в кусты и влез обратно, в фургон.
— Это девятый, — сказал Джо, — как из города выехали.
— Уж эти индейцы! — проговорила миссис Гарнер.
Ник сидел на задней скамье с двумя гарнеровскими мальчиками. Он выглянул из фургона посмотреть на индейца, которого Джо оттащил в сторону от дороги.
— Это что, Билли Тэйбшо? — спросил Карл.
— Нет.
— А у него штаны совсем как у Билли.
— У всех индейцев такие штаны.
— Я его и не видел, — сказал Фрэнк. — Па так быстро соскочил и влез обратно, что я ничего не рассмотрел. Я думал, он змею переехал.
— Ну, какая там змея! А вот индейцы — те сегодня действительно допились до зеленого змия, — сказал Джо Гарнер.
— Уж эти индейцы! — повторила миссис Гарнер. Они поехали дальше. Фургон свернул с шоссе и стал подниматься в гору. Лошадям было тяжело; мальчики слезли и пошли пешком. Дорога была песчаная. Когда они миновали школу, Ник оглянулся с вершины холма. Он увидел огни в Петоски, а там вдали, за Литл-Траверс-Бей, огни Харбор-Спрингс. Они снова влезли в фургон.
— Надо бы здесь дорогу гравием укрепить, — сказал Джо Гарнер.
Теперь они ехали лесом. Джо и миссис Гарнер сидели рядом на передней скамье. Ник сидел сзади, между двумя мальчиками. Дорога вышла на просеку.
— А вот здесь па хорька задавил.
— Нет, дальше.
— Не важно, где это было, — заметил Джо, не оборачиваясь. — Не все ли равно, где задавить хорька.
— А я вчера вечером двух хорьков видел, — заявил Ник.
— Где?
— Там, около озера. Они по берегу дохлую рыбу искали.
— Это, верно, еноты были, — сказал Карл.
— Нет, хорьки. Что я, хорьков не знаю, что ли?
— Тебе да не знать! — сказал Карл. — Ты за индианкой бегаешь.
— Перестань болтать глупости, Карл, — сказала миссис Гарнер.
— А они пахнут одинаково.
Джо Гарнер засмеялся.
— Перестань смеяться, Джо, — заметила миссис Гарнер. — Я не позволю Карлу ерунду пороть.
— Правда, ты за индианкой бегаешь, Ники? — спросил Джо.
— Нет.
— Нет, правда, па, — сказал Фрэнк. — Он за Пруденс Митчел бегает.
— Неправда.
— Он каждый день к ней ходит.
— Нет, не хожу. — Ник, сидевший в темноте между двумя мальчиками, в глубине души чувствовал себя счастливым, что его дразнят Пруденс Митчел. — Вовсе я за ней не бегаю, — сказал он.
— Будет врать! — сказал Карл. — Я их каждый день вместе встречаю.
— А Карл ни за кем не бегает, — сказала мать, — даже за индианкой.
Карл помолчал.
— Карл не умеет с девчонками ладить, — сказал Фрэнк.
— Заткнись!
— Молодец, Карл! — заметил Джо Гарнер. — Девчонки до добра не доведут. Бери пример с отца.
— Не тебе бы говорить. — И миссис Гарнер придвинулась поближе к Джо, воспользовавшись толчком фургона. — Мало у тебя в свое время подружек-то было.
— Уж наверное, па никогда не водился с индианкой.
— Как знать? — сказал Джо. — Ты смотри, Ник, не упусти Прюди.
Жена что-то шепнула ему, Джо засмеялся.
— Чего ты смеешься, па? — спросил Фрэнк.
— Не говори, Гарнер, — остановила его жена. Джо опять засмеялся.
— Пускай Ники берет себе Прюди. У меня и без того хорошая женка.
— Вот это так, — сказала миссис Гарнер. Лошади тяжело тащились по песку. Джо хлестнул кнутом наугад.
— Но-но, веселее! Завтра еще хуже придется.
С холма лошади пошли рысью, фургон подбрасывало.
Около фермы все вылезли. Миссис Гарнер отперла дверь, вошла в дом и вышла обратно с лампой в руках. Карл и Ник сняли поклажу с фургона. Фрэнк сел на переднюю скамью и погнал лошадей к сараю. Ник поднялся на крыльцо и открыл дверь кухни. Миссис Гарнер растапливала печку; она оглянулась, продолжая поливать дрова керосином.
— Прощайте, миссис Гарнер! — сказал Ник. — Спасибо, что подвезли меня.
— Не за что, Ники.
— Я прекрасно провел время.
— Мы тебе всегда рады. Оставайся, поужинай с нами.
— Нет, я уж пойду. Меня па дожидается.
— Ну, иди. Пошли, пожалуйста, домой Карла.
— Хорошо.
— До свидания, Ники!
— До свидания, миссис Гарнер!
Ник вышел со двора фермы и направился к сараю. Джо и Фрэнк доили коров.
— До свидания! — сказал Ник. — Мне было очень весело.
— До свидания, Ники! — крикнул Джо Гарнер. — А ты разве не останешься поужинать?
— Нет, не могу. Скажите Карлу, что его мать зовет.
— Ладно. Прощай, Ники!
Ник босиком пошел по тропинке через луг позади сарая. Тропинка была гладкая, роса холодила босые ноги. Он перелез через изгородь в конце луга, спустился в овраг, увязая в топкой грязи, и пошел в гору через сухой березовый лес, пока не увидел огонек в доме. Он перелез через загородку и подошел к переднему крыльцу. В окно он увидел, что отец сидит за столом и читает при свете большой лампы. Ник открыл дверь и вошел.
— Ну как, Ники? — спросил отец. — Хорошо провел время?
— Очень весело, па. Праздник был веселый.
— Есть хочешь?
— Еще как!
— А куда ты дел свои башмаки?
— Я их оставил у Гарнеров в фургоне.
— Ну, пойдем в кухню.
Отец пошел вперед с лампой. Он остановился у ледника и поднял крышку. Ник вышел в кухню. Отец принес на тарелке кусок холодной курицы и кувшин молока и поставил их перед Ником. Лампу он поставил на стол.
— Еще пирог есть, —
