ему есть, с кем сидеть за столом. А потом как Медведь его ни замечал, он стоял с кем-то и говорил о чём-то, причём говорил так, что не слышно ничего. Правильно, прикрывается. Дела какие-то решает, что ли?
В общем, люди, оказывается, ходят в такие места не только отрываться, но ещё и дела решать. Дивно. И кстати, все пили очень умеренно, никто не пил так, как отец, тот бы к полуночи уже был готовенький. И ещё бы поскандалил с кем-нибудь обязательно.
Сам Медведь пил сначала вино по глоточку, а потом и вовсе воду. Потому что очень не хотел случайно сказать или сделать что-нибудь не то, и опозориться. Перед госпожой деканом и профессором некромантии, перед профессором де ла Моттом, перед всем боевым факультетом Академии, и не только боевым, с других тоже народу хватало, и перед родными их Саважа, и перед дядей Филибером, который потом непременно устроит выволочку, и хорошо, если только словами. А рыба вообще пила только воду, как она всегда делает.
Правда, он совсем не понял, на кой фиг её понесло в тот зал, где Саважи выставляли всякие старые штуки, типа музея. Медведь никак не догонял, зачем это, ведь в Королевском музее про Саважей целый зал, они ходили на первом курсе и видели. А Финнея подошла к профессору-некроманту и попросила рассказать. Тот прямо просиял и разулыбался, сказал – идёмте, мои юные друзья, я вам всё расскажу и покажу. И говорил интересно, что уж, даже Медведь заслушался. Прямо как фильм или сериал, он так и сказал, потом только понял, что брякнул. Профессор посмеялся и сказал, что про его предков снято несколько фильмов и сериалов, и на его взгляд, лучший – о маршале Дени, который был при Наполеоне и позже. А всё почему? Потому, что Саважи финансировали съёмки, и у режиссёра не было проблем ни с натурой, ни с костюмами. А ещё потому, что он сам выступил историческим консультантом.
Да блин же, как в них всё помещается, в этих Саважей? Тут бы зачёты с экзаменами сдать, и уже хорошо, а это как вообще?
А ещё часть гостей не говорила по-франкийски. И что же, все хозяева, включая их Жанно, и часть гостей нормально с ними разговаривали. Нет, Медведь так-то понимал, что в мире есть разные люди и они говорят на разных языках, и пары по иностранным языкам у них неспроста… но одно дело – сдать зачёт на «хорошо» по выученному, а другое – свободно болтать. Жанно Саваж болтает свободно. Финнея болтает свободно, сказала – у них дома учат человеческие языки с малолетства. Дядя Филибер болтает свободно – ну, он на службе научился.
И что, ему тоже нужно? Чтобы, ну, не только зачёт сдать, но и болтать? Это не просто так, а для чего-то может быть? Эх.
А потом Финнея ушла с Анной де Котель, а вернулась… вся в радуге. Это было охренеть, как красиво, в свете магических огней – вообще нереально. Правда, мокро. Поэтому сначала он её просто вёл за кончики пальцев, а она вертелась, и все им хлопали, офигенно. А потом, чтобы встать в пару, она эту свою радугу выключила и так улыбнулась ему, будто кто-то где-то внутри мягкой лапой погладил. Или когда набегает волна – маленькая и спокойная, он в аквапарке видел. Круто, в общем.
Они танцевали, ели какие-то сладости, потом снова танцевали – друг с другом и не только. Был танец, в котором все менялись парами, и Медведю довелось танцевать и с госпожой Монтенеро, и с капитаном Пазетт Фортье – взрослой, темнокожей и невероятно красивой, они познакомились летом, когда первый курс проходил практику в лагере Легиона, и с госпожой деканом целителей, и с собственной госпожой деканом. Медведь чуть со страху не помер прямо там, но собрался, подтянулся, поклонился и подал ей руку. И изумился – какая же она маленькая, лёгкая и, прямо сказать, хрупкая! Как только в неё вся силища помещается! А потом она улыбнулась, прямо как на паре, когда он говорит не чушь, а что-то приличное, и они пошли, и всё было хорошо.
Ровно до того момента, пока Финнея, танцевавшая в тот момент с генералом Саважем, отцом Жанно, не завалилась вдруг на пол.
25. Из водорослей
Финнея притерпелась – если танцуем в паре, то облако воды убрать, а если не в паре – то вернуть. Работало. Правда, почему-то запускать то облако обратно было с каждым разом всё сложнее и сложнее, устала она, что ли? Может быть, ведь на часах почти четыре утра, и у неё вышел очень насыщенный день. Ничего, осталось уже не так много.
Она смотрела человеческий мультик о девушке, бальное платье которой было от Старшего народа, и в полночь превращалось в лохмотья. Но девушка очень хотела на бал, и её не остановило это ограничение. Вот и Финнея сегодня так же – в платье от Старшего народа, и оно вот-вот превратится… во что-то там. Или ссохнется и совсем её задушит. И пахнуть будет… как водоросли, в общем.
Ладно, ещё один танец, а потом она тихонько скажет Медведю, что ей пора. Ладно, два.
Если в начале танцевали в основном с теми, с кем пришли, то сейчас уже всем просто весело. Госпожа Монтенеро то и дело командует какую-нибудь затейливую игру, в которой все или бегают друг за другом, или выбирают кого-то, или ловят платочки и салфетки со стола, а потом за них держатся и танцуют, очень здорово и очень весело. Это не студенческий бал, где скачут и орут, но совершенно взрослые и приличные танцы, такое и у дедушки бы пошло, нужно запомнить и как-нибудь повторить.
И покинуть веселье по доброй воле было невероятно трудно. Поэтому… ещё один танец. А в перерыве – выскользнуть в туалет и ещё раз облиться. Рыба она или кто, в конце концов? Пусть думают, что это чешуя.
Платья из чешуи тоже бывают, они невероятно сверкают и переливаются. Но в них ещё сложнее, чем вот в таком.
Новая игра начиналась с того, что все встали парами в колонну, а потом первая пара разбилась и побежала внутрь искать новых партнёров, а тот, кто остался без пары, бежал в начало и дальше тоже внутрь и кого-то выбирал. Финнея не стояла ни мгновения, её всё время кто-то выбирал. А потом они едва успели встать в пару
