Не давая бандитам опомниться, Суховей продолжал командовать.
— Все лечь на земля! Лицо вниз! Кто оказивайт сопротивления, эршиссен!
Из темноты стали выскакивать наши бойцы и сноровисто вязать руки и ноги лежащим на земле бандитам. Те, кто пытался поднять голову, чтоб лучше рассмотреть происходящее, немедленно получали прикладом по спине. Не прошло и минуты, как вся банда была повязана, начался тщательный обыск и конфискация всего, что можно использовать как оружие. Из кобур на поясе и карманов пиджаков было извлечено несколько пистолетов и револьверов, разных моделей, а за голенищами сапог было найдено десяток ножей.
Увидев нашу форму и звездочки на пилотках, бандиты разразились страшным матом, но пара ударов по яйцам самым горластым, от которых ругань превращалась в жалобное скуление, заставили всех остальных замолчать.
Отведя меня в сторону, Суховей приказал.
— Возьми пять человек и на броннике смотайтесь на бандитский хутор, обыщите его, вдруг, что найдете интересное, но аккуратно. Хоть пацан и говорил, что их десять человек, но мало ли что, вдруг у них на хуторе еще кто-то есть. Мы сейчас повезем пленных в штаб, а ты найди Стаську, он где то недалеко спрятался, как я и велел, и выдвигайтесь. В случае чего — связь по радио. Но не задерживайтесь, на 24–00 командир назначил совещание всех офицеров дивизиона. Понял?
— Так точно!
— Выполняй!
Подводы с пленными, сопровождаемые конвоем, вскоре скрылись из вида, а не поляне появился Станислав, незаметно соскользнувший с телеги и спрятавшийся в лесу в начале заварухи. Подозвав его к себе, я пошел с ним к БТРу и помог забраться внутрь, где уже сидели пятеро моих бойцов. Во время недолгого пути, я успел немного расспросить мальчишку, поскольку он уже не дичился и отвечал охотно.
— Как твои родители отреагируют на то, что мы захватили ОУНовцев? Ведь их главарь — ваш родственник.
— Я думаю, что мама даже обрадуется.
— Это почему?
— Потому, что убитый бандитами поляк, о котором я рассказывал, был мужем ее младшей сестры. Она успела убежать и теперь прячется с детьми на нашем хуторе.
— Почему же тебя отец отправил к бандитам?
— А что делать? — грустно, совсем по взрослому, вздохнул он. — Бандиты, если нет сообщений, сами ночью проверяют хутора. Если находят военных, убивают хозяев хутора, и сам хутор сжигают, как я Вам рассказывал. А нам некуда больше бежать!
— Да, как у вас тут все перепутано!
Хутор, к которому мы подъехали минут через пятнадцать, был довольно большим. Пять крепких домов стояли в ряд, образуя короткую улицу. За ними виднелись сараи и сараюшки хозяйственных построек.
Жильцы хутора наверняка слышали гул нашего двигателя, да и собаки во дворах дружно лаяли, гремя цепями, но ни в одном их темных окон, не зажегся свет. Стас указал на средний дом, пояснив, что в нем жил его «дядька». Остальные бандиты обычно размещались по два — три человека в соседних домах.
Оставив БТР на опушке, мы, разделившись на две группы по три человека, обошли лесом хутор и стали осматривать многочисленные хозяйственные постройки, постепенно приближаясь к жилым домам. В каждой группе была рация, позволявшая держать связь между группами и БТРом.
Стаса я оставил в БТРе, приказав не высовываться, чтоб его не увидел, кто ни будь из хуторян.
Передвигаясь от сарая к сараю, мы пока не обнаружили ничего интересного. Одни сараи стояли пустые, в других лежала солома или сено, в третьих хранился всякий сельскохозяйственный инвентарь. Практически все сараи стояли открытыми, в крайнем случае, двери были подперты колышком. Поэтому я сразу обратил внимание на большой сарай, недалеко от дома главаря банды, ворота которого были заперты на большой висячий замок. Такие еще называют «амбарными». Подойдя к дверям, мы стали шепотом совещаться, как лучше открыть этот замок, чтоб не особенно нашуметь. Неожиданно из-за двери послышался негромкий женский голос.
— Товарищи, товарищи спасите нас!
Это было так неожиданно, что мы замолчали, а потом Галенко сказал.
— Товарищ старший лейтенант, там кто-то есть!
— Спасибо! А то б я сам не догадался!
Приблизившись к двери, я спросил.
— Кто вы?
— Мы жены командиров Красной Армии. Бандиты нас захватили и держат в этом сарае.
— Вы знаете, где ключ от замка.
— Он висит на гвозде, с правой стороны, метрах в двух от двери.
Вскоре мы обнаружили висящий на гвозде ключ, приличных размеров, под стать замку. Такой в кармане не поносишь.
Открыв дверь, мы зашли в сарай и включили фонари. Жмурясь и прикрывая глаза руками от яркого света, в сарае стояли с десяток молодых женщин.
— Старший лейтенант Лучик. — Представился я. — Кто у вас здесь за командира?
Ко мне подошла невысокая, темноволосая женщина и, протянув руку, сказала.
— Варвара Короткевич. Мой муж, капитан Короткевич, командир роты в одном из полков 87-й стрелковой дивизии.
Оставив бойцов снаружи, наблюдать за обстановкой, я, прикрыв свет фонаря полой маскхалата, прошел вглубь сарая.
— Как вы все здесь оказались?
Оказывается, все они, в начале войны, были отправлены автомобильной колонной не восток. По дороге колонну разбомбили немецкие самолеты. Кто уцелел, спрятались в лесу. Дальше пробирались пешком, по лесным дорогам. Прошлую ночь решили провести на одном из хуторов, где и были захвачены бандитами. Из сарая их не выпускали, но еду и воду давали.
— Что и в туалет не выводили? — не удержался я от вопроса.
— Нет. — грустно и немного смущенно ответила Варя. — Мы как кошки, выроем ямку, сходим в неё, а потом закапываем, чтоб не так воняло. Иначе в сарае задохнешься от вони.
— Как же так, вы жены командиров Красной армии, а бандиты вас не тронули?
— Ну, мы ведь не совсем глупые! Мы сказали, что работали медсестрами в Владимир-Волынском гарнизонном госпитале. Перевязку сделать и укол поставить мы все умеем, к тому же среди нас действительно есть врач.
Каждую из женщин один раз вызывали на допрос в дом главаря, но вопросы задавались, что называется, для протокола. Имя, фамилия, возраст, место жительства и пр.
В общем, как я понял, бандитам пока было просто не до них. Ночью банда отправлялась проверять близлежащие хутора, днем отсыпались и готовились к новым ночным набегам. С оружием бандиты не расставались и, еще какое-то оружие хранилось в доме главаря, в большом дубовом шкафу.
Приказав по радио второй тройке расположиться сзади дома, служившего бандитам штабом, мы направились к его крыльцу. Расположив солдат под окнами, я стал сбоку от дверного проема, чтоб не получить пулю, если кто то решит стрелять через дверь, и постучал в нее прикладом.
— Эй, хозяева! Открывайте!
Из-за двери послышался женский голос.
— Кого там леший носит. Убирайтесь, а то собак спущу!
— Красная Армия пришла. Откройте дверь!
— Пошли вон! Нет уже никакой Красной Армии.
Это она, конечно, зря так сказала.
— Считаю до трех! Не откроешь, в каждое окно бросим по гранате. А чтоб не думала, что мы шутим, для начала постреляем твоих собак. Степанов, пристрели этих брехунов, надоели уже.
Раздались две короткие автоматные очереди, оборвавшие собачий лай.
Этого оказалось достаточно. Заскрипел отодвигаемый засов, дверь открылась и на пороге появилась крупная тетка в домотканой юбке.
— Что ж вы, ироды, собак моих побили!
— Так тетка, не выступай! А то ведь, за то, что вы у себя бандитов приютили и держите в плену жен командиров Красной Армии, мы можем весь ваш хутор запалить с четырех сторон.
Услышав это, тетка как-то сникла и уже другим тоном сказала.
— Та что ж мы против них можем, они все с оружием, попробуй им что против сказать!
— Кто еще в доме есть?
— Только моя дочка с двумя маленькими детьми, больше никого.
— Абитов, Степанов, проверить дом.
Солдаты, прикрывая друг друга, скользнули в дом. Вскоре Абитов вернулся и доложил:
— В доме молодая женщина с двумя детьми, больше никого нет.
— Ну что ж хозяйка, пойдем в дом, поговорим, как вы дошли до жизни такой.
Кроме кухни и большой общей комнаты, в доме еще имелись две маленьких спальни, в одной из которых на кровати сидела испуганная молодая женщина, прижимавшая к себе двух белокурых девочек, возрастом примерно четыре и шесть лет.
Хозяйка засуетилась, гремя чугунками.
— Садитесь за стол, вы наверно есть хотите. Может вам самогоночки налить? У меня хорошая, крепкая и чистая, как слеза.
— Ладно, хозяйка, не суетись. Собери что есть, нужно девчат покормить, голодные наверное.
Подойдя к большому дубовому шкафу, стоящему в зале, я спросил:
— Ключ от шкафа где?
— Пан Богдан с собой носит.
— Ну что ж, придется ломать. Топор есть?
— Ой, да зачем же вещь портить?
