Роберт взглянул на миссис Шарп, но у той лишь еще сильнее сжались и без того плотно сжатые губы.
— Наша любознательная публика, — наконец сказала она уничтожающим тоном.
— Может, мне пойти и попросить их удалиться? — спросил Роберт. — Это я виноват — не поставил на место деревянный засов.
— Оставьте их в покое. Они сейчас уедут. В конце концов, уж если лицам королевской фамилии приходится мириться с этим, мы как-нибудь перетерпим несколько минут.
Но зеваки и не думали уходить. Наоборот, несколько человек двинулись в обход дома — посмотреть, что там сзади, а остальные так и стояли в воротах, когда пришла Марион с бутылкой хереса в руках. Роберт опять извинился, что не запер ворота на засов. Он чувствовал себя каким-то маленьким и беспомощным. Ему было нестерпимо сидеть и безропотно смотреть, как посторонние люди бродят по двору, будто они у себя дома или собираются купить дом. Но если он выйдет и скажет им, чтобы они уходили, а они откажутся подчиниться — как их заставить? И как он будет выглядеть в глазах дам, если вернется не солоно хлебавши?
Любопытные, которые пошли вокруг дома, вернулись и со смехом и жестикуляцией рассказывали, что там увидели. Марион пробурчала себе что-то под нос. Наверно, какое-нибудь ругательство, подумал Роберт. Такая женщина, вероятно, имеет богатый набор бранных слов. Она поставила поднос с хересом на стол и, видимо, забыла о нем: момент для угощения был неподходящий. Как ему хотелось заслужить ее одобрение каким-нибудь эффектным решительным поступком — точно так же в возрасте пятнадцати лет он мечтал спасти даму сердца из огня. Но, увы, ему сорок с лишним лет, и он давно уже выучился ждать, когда приедут пожарные с выдвижными лестницами.
И пока Роберт думал, что делать, и сердился сам на себя и на бесчувственных зевак, явилась «пожарная команда» в лице молодого человека в твидовом пиджаке нелепой раскраски.
— Невиль, — радостно объявила Марион, глядя в окно.
Невиль окинул зевак взглядом, выражавшим беспредельное превосходство, и они несколько сникли, но, видимо, не собирались сдавать позиции. Более того, мужчина в спортивной куртке и полосатых брюках явно собирался защищать свое право на хлеб и зрелища.
Невиль еще несколько секунд смотрел на них молча, потом сунул руку в карман. Это движение произвело на зевак странное действие. Те, которые стояли позади, потихоньку вышли за ворота; стоявшие впереди утратили воинственный вид, и на их лицах появилось выражение готовности пойти на уступки. Наконец, мужчина в спортивной куртке махнул рукой и пошел вслед за остальными за ворота.
Невиль с грохотом захлопнул створки ворот, положил на место деревянный брус и пошел к дому, с брезгливым видом вытирая руки клетчатым платком. Марион кинулась открывать ему дверь.
— Невиль! — услышал Роберт. — Как вам это удалось?
— Что?
— Выставить эту публику?
— Я просто сказал, что хочу записать их фамилии и адреса, — ответил Невиль. — Вы же знаете, стоит только у места происшествия вынуть записную книжку и спросить у кого-нибудь фамилию и адрес, как все свидетели моментально испаряются. Это современный эквивалент знаменитой фразы: «Беги, нас застукали!» Им и в голову не приходит спросить, по какому праву вы требуете их фамилии — а вдруг у вас и в самом деле есть такое право. Привет, Роберт. Доброе утро, миссис Шарп. Вообще-то я ехал в Ларборо, но увидел, что у вас открыты ворота и перед ними стоят два чужих автомобиля, и решил посмотреть, в чем дело. Я не знал, что Роберт здесь.
Эта невинно произнесенная фраза, подразумевающая, что Роберт и без него справился бы с нашествием, была самым болезненным уколом по самолюбию Роберта. С каким удовольствием он свернул бы Невилю шею.
— Ну, раз уж вы здесь и так мастерски выставили эту публику, выпейте с нами рюмочку хереса, — сказала миссис Шарп.
— А можно я заеду к вам на обратном пути и тогда ее выпью? — спросил Невиль. — Я приглашен на обед моим будущим тестем, а у них воскресный обед — ритуал. Опаздывать нельзя ни на минуту.
— Конечно, заезжайте на обратном пути, — сказала Марион. — Мы будем очень рады. А как мы узнаем, что это вы там за воротами?
Марион разлила херес и подала Роберту рюмку.
— Вы знаете азбуку Морзе?
— Знаю. А вы-то откуда ее знаете?
— А почему бы мне ее не знать?
— Вы как-то непохожи на человека, который интересуется азбукой Морзе.
— Когда мне было четырнадцать лет, я решил, что стану моряком, и выучил массу ненужных вещей. В частности, азбуку Морзе. Я просигналю ваши инициалы. Два длинных гудка и три коротких. Ну, мне надо бежать. Мысль, что вечером я буду беседовать с вами, скрасит мне обед во дворце.
— А Розмари разве его не скрасит? — спросил Роберт, не справившись с низменным желанием отомстить.
— Нет. По воскресеньям Розмари — послушная дочь. Не скажу, чтобы ей очень шла эта роль. Аревуар, миссис Шарп. Не давайте Роберту выпить весь херес.
— А когда вы раздумали идти в моряки? — спросила Марион, провожая Невиля к дверям.
— В пятнадцать лет. Я увлекся воздухоплаванием.
— Неужели действительно летали на воздушном шаре?
— Да нет, дальше разговоров дело не пошло.
Роберт слушал их и мучительно завидовал легкости и естественности их болтовни. Можно было подумать, что они знают друг друга много лет. И что ее привлекает в этом пустозвоне?
— А когда вам стукнуло шестнадцать, тогда чем вы увлеклись?
Если бы она знала, как много у Невиля было увлечений, и как быстро они ему надоедали, то поняла бы, что не такая уж большая честь — быть последним из них.
— Как вам нравится херес? Не слишком терпкий? — спросила Роберта миссис Шарп.
— Нет-нет, спасибо, замечательный херес.
Почему наблюдательная старуха задала этот вопрос? Неужели он скривился, слушая разговор Марион с Невилем? Вот не хватало!
Роберт бросил на миссис Шарп осторожный взгляд: у нее в глазах таилась улыбка. Оставалось только показаться ей смешным!
— Я, пожалуй, тоже пойду, пока мисс Шарп не закрыла ворота за Невилем, — сказал он. — А то ей придется закрывать их за мной еще раз.
— А разве вы не останетесь у нас обедать? Во Франчесе обед — не такой уж строгий ритуал.
Но Роберт отказался. Он был недоволен собой. Откуда эта мелочность, детские обиды, чувство неполноценности? Нет уж, лучше поехать домой и съесть нормальный воскресный обед вместе с тетей Лин и стать опять тем Робертом Блэром, который возглавляет фирму «Блэр, Хэйвард и Беннет», спокойным терпимым умиротворенным человеком.
К тому времени, когда Роберт подошел к воротам, Невиль уже уехал, взорвав ревом мотора воскресную тишину полей, и Марион уже собиралась закрывать ворота.
— Боюсь, что его будущий тесть не одобряет это транспортное средство, — сказала она, глядя вслед удаляющейся в сизом облаке выхлопа машине.
— Тут недолго и отставку схлопотать, — заметил Роберт.
Марион улыбнулась каламбуру.
— Я надеялась, что вы останетесь у нас обедать, но, с другой стороны, хорошо, что вы уезжаете.
— Почему же?
— Я приготовила на сладкое бланманже, но оно как-то расплылось. Я совсем не умею готовить. Я точно следую указаниям кулинарной книги, но у меня почти никогда не получается задуманное. Я просто диву даюсь, если получается. Так что яблочный пирог вашей тети Лин будет куда вкуснее.
Роберту вдруг стало ужасно жалко, что он отказался остаться к обеду и не попробует расплывшееся бланманже и не будет слушать, как Марион посмеивается над своими кулинарными способностями, а заодно и над ним, Робертом.
— Я вам завтра сообщу, что мне удалось узнать в Ларборо, — деловито сказал он. Поскольку с ним она не снисходит до «обсуждения Мопассана и выражения куриных лиц», то и он ограничится обсуждением вопросов, относящихся к делу. — И позвоню инспектору Хэллему и попрошу его, чтобы полицейский наведывался к вашему дому, — просто, чтобы отвадить досужих зевак.
— Большое вам спасибо, мистер Блэр, — сказала Марион. — Я просто не представляю, что бы мы без вас делали. Нам совсем не на кого было бы опереться.
Ну что ж, если он не молод и не поэт, по крайней мере он годится на роль костыля. Конечно, костыль — вещь прозаическая, нужная только тогда, когда с вами случилась беда, но, тем не менее, весьма полезная.
11
На следующий день в половине одиннадцатого Роберт сидел в «Карине» перед чашкой дымящегося кофе. Он начал с «Карины», потому что «Карина» была знаменита своим кофе, и запах жареного кофе из магазина на первом этаже разносился на пол-улицы, а наверху, в кафе, уставленном маленькими столиками, посетителя дожидался жидкий вариант того же продукта. И если уж ему предстояло сегодня выпить огромное количество кофе, имело смысл начать с хорошего, пока он еще в состоянии его оценить.
