По его мнению, лишь просвещенный, справедливый, разумный руководитель государства может стать инициатором издания хороших законов, дать народу администрацию и правительство, действующие по его мудрым указаниям. Смену правительства философ понимает именно в этом смысле. Группы ученых, философов-мудрецов, доказав справедливому правительству выгодность истинной морали, ее соответствие интересам общества, могли бы добиться низложения плохих министров, отстранения от власти духовенства и т. д. Нравственность Гольбах считает истинной основой всякого достойного правления. Разумный правитель, руководствуясь принципами «естественной морали», должен осчастливить свой народ и привести к благоденствию свое государство. Такой безболезненный способ разрешения общественных проблем более всего был по душе автору «Системы природы». Поэтому не случайно в этом и других своих произведениях он обращается к государям, взывая к их здравому смыслу, пытаясь убедить их устранить общественные бедствия, причиненные религией, духовенством, господством противоестественной морали. В этом проявилась утопичность этических воззрений великого атеиста.
Изучение общественных явлений Гольбах начинает с изучения природы изолированного индивида, его биолого-физиологических особенностей. Подмена общественного человека биологическим привела Гольбаха и его единомышленников к выводу, что сущность человека неизменна во все времена.
Из этой постоянной природы человека выводились те правила неизменной морали, которые в конечном итоге оказались необходимы буржуазии.
«Вечная мораль» должна служить интересам человека, способствовать удовлетворению стремления к самосохранению, к личному благу. В основе всех действий человека, таким образом, лежат личный интерес, выгода. Интерес — это «единственный мотив человеческих действий...» (14, 311). Однако не следует путать эгоистические интересы буржуа с принципом «разумного эгоизма» Гольбаха, полагавшего, что личный интерес, стремление к выгоде в условиях торжества принципов «универсальной естественной морали» не будут противоречить такому же стремлению других членов общества. Поэтому для него принцип личного интереса вполне достаточен, чтобы объяснить общественную жизнь.
Эта теория интереса, как указывали К. Маркс и Ф. Энгельс в «Немецкой идеологии», выражает по существу теорию буржуазной эксплуатации, когда все отношения людей рассматриваются с точки зрения их использования, с точки зрения наживы. «Уже у Гельвеция и Гольбаха, — писали основоположники марксизма, — мы находим идеализацию этого учения, вполне соответствующую оппозиционной роли французской буржуазии перед революцией» (5, 409).
Гольбах идеализирует отношения людей в обществе, которое должно было заменить феодализм. Поэтому, отмечает Маркс, «теория Гольбаха есть исторически правомерная философская иллюзия насчёт поднимавшейся тогда во Франции буржуазии, чью жажду эксплуатации ещё можно было изображать как жажду полного развития индивидов в условиях общения, освобождённого от старых феодальных пут» (там же, 410—411). Это освобождение было единственно возможным средством открыть перед индивидами поприще более свободного развития. Поэтому теоретическое провозглашение взаимной пользы как основного принципа всеобщих взаимоотношений между всеми индивидами было смелым и открытым шагом вперед, оно раскрывало земной смысл политического, патриархального и религиозного облачения эксплуатации при феодализме.
По своей классовой сущности теория «интереса» — это буржуазное учение. Против феодальных сословных привилегий дворянства и духовенства молодая буржуазия в своей борьбе за власть выдвинула требование «естественных прав», основанных якобы на природе и разуме человека вообще. При этом свою собственную «природу», свои классовые интересы и требования буржуазия выдавала (и до сих пор пытается выдавать) за общие интересы и «природу» всего человечества.
В непросвещенном, дурно устроенном обществе, утверждает Гольбах, личные и общественные интересы неизбежно противоречат друг другу, тогда как счастье отдельных граждан должно быть тесно связано со счастьем всего общества. Последнее нужно устроить так, чтобы его интересы непосредственно вытекали из совокупности частных интересов, чтобы в нем правильно сочетались личные и общественные интересы.
Стремление французского мыслителя поставить мораль на атеистическую основу было большой заслугой. По его твердому убеждению, чтобы овладеть истинными основами морали, людям не нужны ни богословие, ни откровения, ни бог. Правильно понятый интерес — вот что лежит в основе нравственности, в основе социальных добродетелей.
Но поскольку Гольбах исходит от абстрактного индивида, от человека вообще, у него создается абстрактное представление о якобы вечной и неизменной «природе» человека вообще. Гольбах рассматривает мораль не как продукт определенных производственных отношений, не исторически, а как явление вечное, неизменное, одинаковое для всех времен и народов, независимое от социального и классового строения общества. «Мотивами, на которых строится мораль природы, являются очевидные интересы всякого человека, всякого общества и всего человечества во все времена, во всех странах и при всех обстоятельствах» (14, 681).
В этом положении, несомненно, проявляется классовая и историческая ограниченность этического учения Гольбаха.
Проблема человека
Включив человека в систему природы как часть целого, Гольбах приступает к решению центральной проблемы своей философии. «Человек — произведение природы, он существует в природе, подчинен ее законам, не может освободиться от нее, не может — даже в мысли — выйти из природы... Для существа, созданного природой и ограниченного ею, не существует ничего, помимо того великого целого, часть которого оно составляет и воздействия которого испытывает» (там же, 59).
Идея системы природы, категориями которой выступают взаимосвязь, единство составных частей дифференцируемого целого, применяется здесь в качестве методологического принципа исследования. Метод Гольбаха отрицает теологическое учение о человеке как творении бога, венце его промыслов. Человек, как всякое существо,— элемент природы и в качестве такового подчинен естественным законам, не пользуется привилегиями благодаря покровительству «всевышнего». Поэтому основным условием человеческого счастья является познание природы. Свое главное произведение философ начинает словами: «Человек несчастен лишь потому, что отрекся от природы». И не случайно именно в этой работе — в «Системе природы, или О законах мира физического и мира духовного» — философ ставит перед собой цель — вернуть человека природе. «Пора начать черпать в природе целебные средства против бедствий, причиненных нам исступленной фантазией. Руководимый опытом, разум должен наконец поразить предрассудки, жертвой которых так долго был человеческий род, в их источнике» (там же, 55—56).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
