П. Уортингтон Розенбаум, водитель, собрался было возмутиться, но, перехватив в зеркале взгляд Римо, решил ничего не говорить.
Римо откинулся на спинку сиденья и попытался вспомнить музей, в котором побывал когда-то с автобусной экскурсией, организованной Ньюаркским приютом, где он вырос. Несколько квадратных строений. Этажи выставочных залов. Стеклянные витрины с экспонатами, демонстрирующими разные формы жизни в естественной среде. Зал, посвященный динозаврам. Бронтозавр со спиной, как та детская горка. Тиранозавры с зубами размером в человеческую ступню. Точные копии скелетов доисторических животных.
Вчера Джоан Хэкер явно на что-то намекала, назвав Римо динозавром. Но он, глупец, не понял этого.
И сегодняшний звонок тоже был уловкой, попыткой заманить его туда.
Теперь в руках у Римо был конец ниточки. Человек, который стоял за всем этим, хотел, чтобы Римо пришел, но он не мог быть уверен, что Римо придет. Что ж, Римо преподнесет ему сюрприз.
Глава девятнадцатая
«Что-то здесь не так», – думал Чиун, проворно пробираясь сквозь толпу у здания ООН.
Слишком уж много шума было о готовящемся нападении на делегатов антитеррористической конференции. Слишком многие знали об этом. Об этом знал доктор Смит, а следовательно, и большая часть людей в правительстве. Об этом знал Римо. Знал Чиун. Знала эта глупая девчонка.
Подобные дела так не делаются. Разве одна из заповедей Синанджу не гласит, что идеальная атака должна быть тихой, беспощадной и неожиданной? Здесь же нарушены все каноны, в особенности, главная заповедь – внезапность. Если бы кто-то в действительности намеревался убить делегатов антитеррористической конференции, он бы не стал ждать, пока они соберутся под надежной охраной тысяч полицейских, спецагентов и так далее. Их убили бы в постели, в самолете, в такси, ресторане. У американцев есть пословица, хотя Чиун считал, что она имеет корейское происхождение: «Не клади все яйца в одну корзину».
Возможно, Чиун ошибался. «Не переоценил ли я противника?» – спрашивал себя пожилой кореец, пробираясь в толпе. Нет, вряд ли. Враг владеет секретами Дома Синанджу. Он не стал бы действовать наобум.
И все же до сих пор в его действиях было немало необдуманного.
Чиун оставил эти вопросы, протиснувшись наконец к входу в здание ООН мимо полицейских, охранников и всех прочих, чье зрение было не в состоянии зафиксировать движения корейца.
Определить людей Смита было совсем просто. Чиун с Римо подшучивали над ними, но в этих шутках была доля правды. Все они были в плащах и шляпах, со значками прессы. В руках у них были камеры, направленные на толпу, но при этом они не потрудились снять крышки с объективов. Разумеется, Смит тоже был здесь, одетый в точности так же, как и его люди. Чиун покачал головой. Нет, людей в плащах он не тронет.
Но откуда следует ожидать нападения на делегатов?
До сих пор главным принципом противника был обман. Атака не будет лобовой. Убийцы замаскируются.
Чиун посмотрел по сторонам. Под представителей прессы? Нет, полицейские легко бы их раскрыли, потребовав предъявить удостоверения. Тогда, может быть, под полицейских? Нет, здесь слишком много настоящих полицейских, способных выявить самозванцев. Под представителей духовенства? Нет. Священникам нечего здесь делать. Одно их присутствие могло бы вызвать подозрение.
Чиун снова огляделся. Кто смог бы свободно пройти сквозь кордон? Так, чтобы не заметила ни пресса, ни полиция?
Ну конечно!
Чиун устремился к правому краю площадки перед главным входом в здание, где группа офицеров уверенным шагом проходила сквозь оцепление. Чиун все понял. Убийцы выступали под личиной военных, и никто не остановит их, пока не будет слишком поздно.
«Придумано неплохо», – подумал Чиун. И все же он не понимал, почему нападение организовано таким образом. Оно нелепо по существу, и противник должен был это понимать.
Вход в Музей естественной истории был огорожен веревкой, за которой стояла табличка с надписью: «Сегодня музей закрыт».
Ко входу вела пологая дорожка. Дверь была заперта. Ударом ладони Римо вышиб замок, и дверь легко открылась. Глядя на вес это из такси, водитель П. Уортингтон Розенбаум спросил себя, не следует ли вызвать полицию, но, вспомнив про пятьдесят долларов, обещанные ему пассажиром, решил, что происходящее в музее его не касается.
Несмотря на лето в помещении музея было темно и прохладно. Римо сделал несколько шагов по гладко отшлифованному мраморному полу и очутился в центральном фойе первого этажа. Память подсказала ему, что лестница находится по обеим сторонам от входа.
В служебном помещении в углу первого этажа сидел бородатый молодой человек с телефонной трубкой.
– Он здесь, – прошептал бородатый в трубку.
На другом конце провода кивнули.
– Хорошо. Следуй за ним наверх. Там его и убьешь.
– А если он не станет подниматься наверх?
– Станет. Когда прикончишь его, позвони мне, – произнес голос в трубке.
Римо подошел к лестнице и стал подниматься по ступеням. Он решил начать с верхнего этажа, чтобы не дать противнику возможности ускользнуть. Этому научил его Чиун.
На верхнем этаже музея от лестницы шел коридор, в конце которого находился зал динозавров. Римо вошел в зал и огляделся. Бронтозавр стоял на том же самом месте, где его видел Римо в последний раз. Римо прошел по просторной высокой галерее. В самом конце ее стоял тиранозавр, такой же злобный и могучий, как прежде, хотя это был всего лишь скелет. Римо попал туда, куда нужно. Здесь обитали мертвые животные.
Римо услышал позади себя шаги и, обернувшись, увидел бородатого человека, одетого в черный костюм для каратэ.
– Никак, это ты, крошка Сиско? – сказал Римо.
Бородатый не терял времени. Издав глухое рычание, он прыгнул на Римо, нога его согнулась для пинка, а рука взметнулась для сокрушительного удара.
Прыжок был долгий и высокий, почти как у Нуриева. Завершился же он, как у Чарли Чаплина. Прежде чем бородатый успел нанести свой удар, ладонь Римо с размаху вонзилась в кадык, превратив его в месиво. Тело бородатого замерло в воздухе, словно помидор, ударившийся о кирпичную стену. Он тяжело рухнул на мраморный пол, не издав ни стона.
Так, с этим кончено.
Когда через триста секунд телефон не зазвонил, маленький желтый человек на втором этаже улыбнулся и посмотрел на Джоан Хэкер.
– Он прорвал первую линию нашей обороны, – сказал он.
– Что вы имеете в виду?
– Наш человек в черном мертв.
– Но это же ужасно! – воскликнула Джоан Хэкер. – Как вы можете оставаться таким спокойным? Это же ужасно!
– Ты говоришь, как истинная революционерка. Мы захватываем самолеты и убиваем заложников. Это ничего. Мы расстреливаем спортсменов. Это ничего. Мы заманиваем в ловушку ни в чем не повинного старого мясника. Это ничего. Мы собираемся сегодня укокошить дипломатов. Это тоже ничего. Но мы обязаны переживать из-за какого-то недоучки, который ничего не смыслил в каратэ, сказать по правде.
– Да, но те люди… они враги… агенты реакции и империализма с Уолл-Стрит. А тот человек внизу… он наш человек.
– Нет, моя дорогая. Все люди одинаковы. Кем бы они ни были, они люди. Только безмозглые наклеивают на людей ярлыки, да и то лишь затем, чтобы оправдать собственное нежелание видеть в них обычных людей. Гораздо справедливее убивать человека, зная, что ты убиваешь человека, а не просто срываешь какой-то ярлык. Это придает смысл человеческой смерти и ценность твоему поступку.
– Но это несовместимо с нашей идеологией, – выпалила Джоан.
– Может быть, – сказал желтый человек. – В этом мире нет идеологии. Есть только сила. А сила исходит из самой жизни.
Он поднялся из-за бюро и нагнулся к Джоан, которая невольно отпрянула.
– Я раскрою тебе один секрет, – сказал он. – Все эти приготовления, все эти смерти, все это было предпринято с одной-единственной целью. Отнюдь не ради прославления какой-нибудь идиотской революционной идеи; не для того, чтобы отдать власть неграмотным дикарям, чью полную никчемность доказывает их стремление идти туда, куда их ведет идеология. Все, что мы с тобой делали, преследовало одну-единственную цель: уничтожить двух человек.
– Двух человек? Вы имеете в виду Римо и пожилого-пожилого азиата?
– Да, Римо, который овладел тайнами нашего древнего рода, и Чиуна, этого, как ты выразилась, пожилого азиата, который является нынешним Мастером Синанджу. Эти двое всегда будут стоять между мной и моими целями.
– Но ведь это не имеет ничего общего с революцией! – воскликнула Джоан Хэкер. Вдруг все это перестало ей нравиться. Все это выглядело не так романтично, как освобождение самолета или взрыв посольства. Это смахивало на убийство.
– Победитель может использовать любые ярлыки, какие пожелает, – сказал желтокожий человек, сверкнув глазами. – Ну, довольно. Он скоро будет здесь.
