– Как же мне не хочется в храм… – Валентин смахнул с перил снежную оторочку, – и как же мне хочется в армию.
– Не хочешь, не ходи. Что мы помним, мы везде помним, а эти бдения… Толку от них!
– Я – глава дома, и я не могу начинать с малодушия.
– Ну, положим, ты начал еще в Олларии; особенно «малодушно» у тебя с судом и после вышло.
– В столице был Альт-Вельдер, то есть уже Гирке, но я так мужа Ирэны про себя никогда не называл.
– Откуда он, кстати, взялся? – если человеку лезет в голову всякая дурь, его надо отвлечь… Отлично, вот и отвлекай, ты, в конце концов, полурафиано!
– Отец его вызвал после отъезда Савиньяка… Лионеля, чтобы в случае необходимости вывезти мать, а по возможности и меня, в Марагону. В малом имении неподалеку от столицы отец держал якобы охотников, которые прикрыли бы бегство, их присутствие удалось сохранить в тайне.
– Так вот откуда у тебя взялись «лиловые»! – Уф… Вроде сработало.
– Изначально их было около сотни, не считая доверенных слуг отца. – Придд начал спускаться, Арно, благо ширина лестницы позволяла, пристроился рядом. – Потом Альт-Вельдер стал собирать тех, кто отстал от Ансела. Нам повезло, что господин Альдо был не слишком любопытен. Боюсь, тебе неприятно меня слушать.
– Вот не валял бы ты дурака! Хочешь рассказать – рассказывай. Если я пару раз зубами скрипну, не беда, мне полезно.
– Мне то́, что со мной произошло, тоже было полезно, и я в самом деле хочу, чтобы ты знал. – Валентин смотрел прямо перед собой, в полынью, где вовсю кривлялся окруженный радужной шкурой месяц. – Некие доброжелатели, кто именно, мне неизвестно, успели предупредить о смерти Сильвестра и о том, что Манрик завладел бумагами кардинала.
Отцу в тот день нездоровилось, он был в нашем городском особняке, куда и доставили приказ срочно прибыть к его величеству. Мать и меня к этому времени уже арестовали. Альт-Вельдер настаивал на немедленном бегстве, но мать была во дворце, и отец отправился туда. Возможно, он надеялся, что мы всего лишь заложники и нас после его появления отпустят. Вечером Альт-Вельдер попытался прояснить нашу судьбу, с ним были предельно вежливы…
– Мило! – Набрать снега, слепить снежок, швырнуть в пляшущую по воде лунную гадость…
– Особенно если учесть, что о своем неведении врал лично генерал Манрик.
– Жаль, Ли его не прикончил, ведь собирался же!
– В самом деле жаль. Будь Манрик мертв, армию в Эпинэ могли и не отправить, а без предательства Люра не было бы измены Рокслеев, и тогда Алва успел бы все исправить.
– Та-Ракана бы он не пустил. – Дело прошлое, что ж так выть-то хочется? – А вот что было бы с вами?
– Наше положение вряд ли бы ухудшилось, – Валентин упорно смотрел в полынью. Слышал ли он скрип снега, было не понять, но сюда, слава Леворукому, кто-то шел. – Манрик отвратительно разбирался в людях, он доверился не только Люра. Мэтра Инголса, как отец и рассчитывал, назначили защитником «заговорщиков». Начнись суд до появления Алвы, мэтр бы сумел его затянуть, ведь временщики думали, что времени у них довольно. Пренебречь приличиями их вынудил бунт в Эпинэ…
– А вы с… ты никогда не думал сказать, что им нужно? На время…
– Это было бессмысленно. Нас решили уничтожить, уступчивость лишь облегчила бы дознавателям их задачу. Единственным шансом было продержаться до появления Алвы, а он не мог не появиться. Даже если б ее величество не нашла способа его вызвать, это кто-нибудь бы да сделал.
Скрип стал четче. Две фигуры, пониже и повыше, спешили по льду в обход полыньи. Сумерки меняют многое, но братцев Валентина не узнать было трудно, да и окошки павильона больше не светились.
– Смотри, – Валентин и так видел, но молчать не было сил. – Клаус с Питером!
– Питер любит павильон, Юстиниан тоже любил, мы с ним там и разговаривали. Может быть, потому я сейчас туда и не захожу. Ты ведь сдружился с Клаусом?
– Пожалуй. Да мне и Питер нравится, может, все же отправим его к Карлу?
– Может быть. Тебя не затруднит занять моих братьев, не хочу их обижать, но мне сейчас не до них.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Из-за ночных посиделок?
– Да. Питер добрался до ноймарских баллад и щеголяет предчувствиями на мой счет. Для него предстоящая ночь – эдакая легенда с призраками. Не могу сказать, что мне приятно это слушать.
– Тьфу ты! А давай я с тобой пойду.
– Боюсь, я тебя не понимаю.
– А чего тут понимать? Посидим, как в Лаик в Старой галерее, призраков посмотрим. Только ужином нам придется самим озаботиться, на Сузу-Музу никаких надежд.
– Да, – негромко согласился Валентин, – в Васспарде граф Медуза не выживет.
5
Гостиная в усадебке была маленькой, но уходили господа офицеры долго. Как будто что-то хотели сказать, но так и не решились. Разумеется, они притащат труп, разумеется, никаких взысканий за это не последует. Разумеется, мертвая сволочь отправится на ворота Цветочной усадьбы, тем более что новый легат о перевозке тела предшественника в Паону даже не заикнулся. А Карло не стал спрашивать, потому что отдавать Лидаса, пусть и мертвого, было бы предательством.
Маршал для верности еще раз глянул на карту с обведенным Агаповым бродом, свернул ее и принялся возить пальцами по вышитым на скатерти букетикам. На дверной скрип он даже не повернулся – близилось время ужина, и не прибрать должным образом стол Микис не мог, но оказалось, вернулся отец Ипполит.
– Господин маршал, – больше в комнате никого не было, но голос священник отчего-то понизил. – Ваше пожелание исполнит брат Пьетро. Если на то будет воля Создателя.
– Мое пожелание? – не сразу сообразил Капрас. – Какое?
– Вы хотите повесить Анастаса, но захватить его живьем трудно. Тем не менее мориски, варастийские адуаны и, видимо, холтийцы на подобное способны. Брату Пьетро, кроме лошади, которую лучше всего выбрать из числа взятых в Речной усадьбе, понадобится не менее пяти солдат для помощи и прикрытия.
– Пусть выбирает, кого хочет. Стойте! Пьетро же еще не вернулся! Откуда вы…
– Господин маршал, – клирик провел пальцем по той же вышивке, – с братом Пьетро мы говорили накануне, тогда он и объяснил, что ему понадобится. Я не хотел говорить при всех, но гнусное недеяние, с помощью которого Анастас рассчитывал получить должность, должно быть покарано еще в нашем мире. Мне трудно это объяснить, но милость, допустимая по отношению к бывшему стратегу Турагису, в случае Анастаса была бы сопоставимой с предательством и слабостью.
– Так и есть! – Про смиренного братца можно было бы и самому вспомнить! Карло бы и вспомнил, если б знал, что лекарь годится еще и для конного боя. – Но с Пьетро я сам поговорю, пусть только вернется. Ну что там еще?
«Там», разумеется, был Микис. Со свежей скатертью и мнением о тех, кто не понимает никакого обхождения, вот и кладет локти на стол.
Глава 4
Васспард. Ореховая усадьба
1 год К. Вт. Ночь с 22-го на 23-й день Зимних Ветров
1
Мальчишки чувствовали себя на удивленье превосходно, разве что слегка растерялись. То есть растерялся Арно, Валентин, само собой, немедленно пожелал доброго вечера и предложил сесть.
– Насчет доброты не знаю, – беззаботно отмахнулась Арлетта, принимая приглашение, – а полезным пусть будет. Сейчас можно просто отлично подумать и поговорить о нашем деле, благо вам, Валентин, все равно бдеть, а я до начала службы успею выспаться, да и идти ли мне на нее? С одной стороны, я олларианка, хотя лучшие в моей жизни клирики были эсператистами, с другой – в Васспарде я всего лишь гостья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Я тоже гость, – обрадовал Придд, – но при этом – глава Дома и, видимо, все же олларианец.
– Жаль, – женщина оглядела комнату и без труда обнаружила прикрытую салфеткой корзину. – Жаль, что вы оба не эсператисты, Левий совместные бдения с хорошей закуской одобрял целиком и полностью. Собственно, это я и имела в виду, но ты, дитя мое, догадался сам. Пожалуй, пора начинать тобой гордиться.
