– Ну, мама…
– И это все, что ты можешь сказать родительнице пред шагом во тьму? Ночные бдения в церкви, как известно, до добра не доводят.
– В сказках, но я с Валентином в самом деле посижу. Будет даже весело, словно мы опять в Лаик… Слушай, ты ведь что-то надумала, иначе зачем бы пришла?
– В то, что я примусь выражать свое возмущение твоей гнусной выходкой, ты верить отказываешься? – Какие они оба славные, и вообще, что на нее нашло? Всё в полном порядке и здесь, и там, где сейчас старшие. – Вы не намерены предложить мне вина?
– Прощу прощения. – Придд взялся за бутылку и тут же ее поставил. Меньше всего он походил на несчастного, которого вот-вот уволочет закатная тварь. – Я сейчас принесу бокал.
– Зачем? Арно отдаст мне свой и будет пить из бутылки, к тому же вы можете пить на алатский манер вдвоем из одного. По балинтову слову, пережив битву, которая могла показаться безнадежной, дружба становится побратимством.
– Арно, – Придд повернулся к другу, – ты не возражаешь?
– Кляча твоя не… Нет, конечно. Мама, так что с Лукасом, он жив?
– Этот господин не из тех, кого можно убить словом, а другими способами я, увы, не владею. Граф Альт-Гирке слегка контужен, не более того, тем не менее он поведал мне кое-что достойное внимания. Теперь я знаю, почему господин Лукас не осчастливил своей персоной Старую Придду и почему управляющего Васспарда следует застрелить из кабаньего арбалета.
– Ну, это и так понятно, – фыркнуло детище, – такого кабана другой не прошибет.
– Ваше вино, сударыня, – подавать бокалы дамам Валентин умел, любопытно, как ему с его вежливостью пришлось в доме Рокслеев? Бертрам полагал Дженнифер завершающим штрихом светского образования, но Придд пробыл в оруженосцах лишь половину срока. – Вы хотели о чем-то спросить?
– Возможно, но не сейчас. А вы?
– Я хотел бы узнать о даме с кинжалом, у вас не возникло новых догадок?
– Вы угадали, к предположениям вашей сестры и госпожи Арамона я прибавила еще два. С незнакомки сталось бы умереть не только в цветах мужа или возлюбленного, но и в собственных родовых. Кроме того, смерть от кинжала подразумевает кровь, которая могла подкрасить видение Селины не хуже зелени. Если это так, показавшееся багряным платье может быть не только алым, но и синим, и лиловым.
– Печально. Об этой даме можно гадать десятилетиями, но у нас их нет.
– Поэтому придется пойти другим путем. Знали бы вы, как мне не хватает сейчас Левия, но я попробовала подойти к этой истории по-кардинальски. Его высокопреосвященство считал необходимым отделить то, что мы в самом деле знаем, от того, что лишь кажется очевидным.
– Тогда, – Арно с готовностью глотнул из бокала Валентина, – мы знаем, что в каком-то подвале лежит клад.
– Подвал почти наверняка является перестроенным доэсператистским святилищем, – уточнил Придд. – Вы не хотите обсуждать погибшую, но тем не менее она там погибла, открыв дорогу выходцам.
– Кроме того, она была молода и одета в придворное платье, которое носили в начале круга Молний. Добавлю от себя, что платье на ней сидело достаточно хорошо, что подразумевает участие камеристки. Служанка, шнурующая неподобающее ее госпоже одеяние, должна была бы это запомнить, но вернемся к главному. Где-то лежит золото, о котором известно, что оно было, и которое никто никогда не искал. Вот об этом-то я и думала.
Ноймаринены всегда славились своей порядочностью. Они служили потомкам Эрнани Святого, пока им можно было служить, не ставя под угрозу бессмысленной гибели свои земли и своих людей. После распада империи потомки Манлия отошли от новоявленной Талигойи, однако в спину Раканам не ударили и, будучи в союзе с Бергмарк, веками прикрывали королевство от дриксов и гаунау. Затем Ноймаринены признали Олларов и воссоединились уже с Талигом, при этом в Ноймаре до сих пор хранят дары Эрнани, о которых мечтает барон Капуль-Гизайль.
– Так ты все же думаешь, что золото в Ноймаре и его просто плохо искали?
– Арно, – Придд пригубил вина и, если верить алатам, мыслей друга. – Золото Манлия до нас вообще не искали, все указывало на то, что оно было потрачено еще в древности. Я бы не исключал, что в Ноймаре уцелело древнее святилище, которое по каким-то причинам решили не вскрывать, возможно, как раз из-за убийства.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Валентин, – укорила Арлетта, – мы ищем не могилу дамы и не место ее смерти, мы ищем золото. Давайте исходить из этого. И из особенностей ноймарских «волков». Мой друг граф Валмон очень неплохо управляет своими землями и не прочь об этом поговорить. Я попробовала представить, каково было Ноймариненам, когда они, в отличие от императора Лорио, сказали Эсперадору «нет». Судите сами: небольшое, пусть и удачно расположенное герцогство, с двух сторон – давние и непримиримые враги, с третьей – сдавшийся и неспособный помочь бывший сюзерен и только с четвертой – союзники-агмы. Нужно было готовиться к драке, так готовиться, чтобы этой драки не случилось. И ее в самом деле не случилось. Мне кажется, золото Манлия пошло в ход именно тогда. Раньше Ноймаринены, полагавшие себя хранителями и наместниками, не стали бы его тратить, а о возвращении сокровищ в императорскую казну, скорее всего, стало бы известно. Распад Золотой Империи развязал Ноймаринену руки: он спасал свои земли.
– Он расплатился золотом Манлия, – согласился Придд, – но с кем и за что? Появись слитки с таким клеймом, это не осталось бы незамеченным, хотя, конечно, их могли переплавить… Разумеется! Как раз тогда Ноймаринены стали чеканить свою монету.
– Именно! Бо́льшая часть клада, несомненно, пошла на монеты. Что до остатка, который нам предстоит найти, то для начала нужно пересчитать перестроенные в храмы святилища, расположенные в ваших владениях неподалеку от старой границы с Ноймаром. Почему – долгий разговор, а у нас времени на один бокал, не больше.
– Представляешь, – оживился Арно, берясь за бутылку, – мы тут сидим, думаем, а золото лежит прямо под нами.
– В Васспарде абвениатских святилищ нет и не было. Я посмотрю описание наших земель, а сейчас могу назвать разве что Гирке. Во время Двадцатилетней само поместье было уничтожено, однако путевая прибрежная церковь уцелела, вы могли ее видеть по дороге, некогда она была эсператистской. Я в любом случае собирался туда съездить и буду рад, если вы составите мне компанию.
– Составим, – пообещал Арно, – когда выспимся.
– Значит, послезавтра. Сударыня, вы окажете нам честь?
– Окажу. Должна же я рассказать вам алатские сказки, если, конечно, Арно не вспомнит их раньше. Всё, дети мои, я иссякла и отправляюсь спать. Удачного вам бдения.
Младший младший – молодец! Друзей в такие ночи одних не оставляют, и отнюдь не из-за нечисти, с которой Придд справится. Самые закатные твари годами спят на наших плечах. Во сне они почти невесомы, но порой принимаются душить, и тут если кто и поможет, то друг или гитара.
2
Сказать, что маршал Капрас не ложится, потому что ждет Пьетро, было бы некоторым преувеличением. Лично переговорить со смиренным братцем командующий хотел, но сон отогнали пошедшие в атаку мерзкие мысли. Может, у Кэналлийского Ворона судьба и была звездным инеем, Карло Капрасу достался туман, выбраться из которого упорно мешал здравый смысл, требовавший не делать резких движений хотя бы до весны.
Когда подсохнут дороги и зашевелятся мориски, императору станет не до северных провинций. Так думали Фурис с Агасом, и это же советовал мирикийский епископ, предусмотрительно не рвавший уже со своим начальством, а против были разве что совесть с гордостью. Конечно, прикажи Четырежды Божественный Сервиллий нечто в самом деле недопустимое, Капрас бы ответил отказом, был бы разжалован, приговорен и… свободен, но столица требовала порядка в провинциях и фуража для защитников Паоники. Карло переглядывался с Фурисом и отправлял обозы, заодно рапортуя об уничтоженных бандах. В ответ приходили поощрительные письма и требования увеличить поставки, Капрас благодарил и увеличивал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
