и мимики.
Одного часа хватило чтобы собрать всю полученную информацию воедино, и общая картинка вырисовывалась весьма занимательная.
— Со мной то все понятно, — улыбнулся я в ответ, продолжая вести танец и перестав обращать всякое внимание на очередных смертников, оскорбивших меня своим неосторожным словом или поведением, — но обсуждают за спиной они при этом не меня, а тебя, — с проскользнувшими стальными нотками в голосе сказал я и впервые за весь танец девушка сбилась с ритма.
В тот же миг, я плотнее прижал хрупкое тело девушки к себе так, что никто не успел заметить осечки и случившееся выдавало только участившееся горячее дыхание Эмилии, которое обжигало шею, выдавая волнение.
— И ты их подслушиваешь? — ощутимо напрягшись всем телом, робко уточнила девушка.
— Не закрывать же мне уши, — невинно пожал я плечами, — к тому же, как тот, кому все пророчат сегодня смерть, я имею право на некую осмотрительность.
— Использовать дар на аристократах — это тяжелое преступление, — не очень уверено попеняла мне Эмилия.
— Что ты, какой дар, — улыбнулся я, — у меня просто слух хороший.
— И много ты… услышал? — на этот раз в дрогнувшем девичьем голосе я нотки страха уловил вполне отчетливо.
— Достаточно, — не стал скрывать я и тут же прервал резкую попытку девушки вырваться из объятий и покинуть танцпол.
— Пусти, — настойчиво потребовала Эмилия, уже выцепив своими глазками спасительную дверь выхода.
— Тебе нет никаких причин убегать, — максимально благожелательным тоном проговорил я, — дети не в ответе за грехи своих отцов.
— Общество считает иначе, — отчужденным тоном заявила Эмилия и недобро покосилась на музыкантов, явно затянувших танец.
— Плевать я хотел на мнение общества, — серьезно отозвался я, — все мои обещания остаются в силе.
— Ага, ровно до того момента пока я сегодня не умру, — упрямо фыркнула Эмилия, бросив на меня острый взгляд полный обиды.
— Ты сегодня не умрешь, — повторил я свое обещание.
— Будто ты господь бог такое обещать, — укольнула меня Эмилия недоверчивым взглядом.
— Никакой я не бог, — согласился я.
Всего лишь трехсотлетний Ловец из другого мира со спящим эфириалом внутри, заточенный в смертной физической оболочке.
— Но вовсе не нужно быть богом, чтобы держать свое слово. Достаточно быть порядочным человеком, — заметил я и напряжение в теле девушки слегка уменьшилось.
Музыка в этот момент закончилась, и мы медленным шагом молча вернулись к единственному свободному месту. Нашему оставленному пустым столику с закусками, который за время танца успели полностью обновить.
— Быть порядочным человеком недостаточно, чтобы пойти против воли государя, — резко заявила Эмилия и скосила опасливый взгляд на Феликса с Анной, которые расположились на противоположной стороне у стены.
— Считаешь государь лично приказал тебя убить? — усмехнулся я весьма самоуверенной догадке.
— А зачем иначе отправлять в Пражское княжество настоящего гвардейца? — напряженно сглотнула ком в горле Эмилия и залпом осушила очередной бокал.
Ну да. Точно. А потом в том, что спилась, опять начнет обвинять меня. Хорошо хоть Алекса тут нет.
После того как Анна Зверева и Эмилия смогли его «увидеть», парнишка записал их в число друзей.
И, учитывая безбашенность Зверевой и чрезмерную тревожность Эмилии, пример как надо поступать придется показывать мне.
А я, мягко говоря, тоже далеко не идеальный кандидат для подражания. Сестры растут такими замечательными как раз потому, что живут отдельно и не впитывают мою деструктивную для обычного смертного модель поведения.
Страшно представить, что из Алекса вырастет с такими друзьями как мы. На миг, даже стыдно стало. Сжигать людей было не стыдно. Топить врагов и маньяков было не стыдно. Стать причиной уничтожения целой планеты и то было не стыдно.
А показать плохой пример ребенку со спящим эфириалом пустоты, на счету которого жизни пары миллиардов разумных, стыдно.
Человеческие эмоции порой не поддаются совершенно никакой логике.
— Он наказанный гвардеец, — ответил я спустя короткую паузу, — наказанный, считай ненастоящий.
— И что с того? — упрямо выдала Эмилия.
— Ты серьезно думаешь, что Феликс приехал чтобы убить тебя? — наклонился я с вопросительным выражением на лице.
— Ну не для того же чтобы птичьи гнезда защищать у аэропорта! — нервно всплеснула руками Эмилия.
— Смею тебя разочаровать, госпожа Оболенская, — невозмутимым тоном прошептал я в самое ухо опешившей от моего обращения девушки, — Феликс тут по приказу моего отца и тебя он и пальцем не тронет.
Стоило мне это сказать, как вокруг раздался взрыв аплодисментов, который сопровождал вышедшего на сцену представительного седовласого мужчину. Объявленному вслух имени высокородного князя Пражского, который взялся открывать приветственную церемонию, я не придал значения.
Судя по резко накалившейся в помещении атмосфере и появившимся ровным строем трем десяткам высокоранговых одаренных, танцы и веселье подошли к концу.
Глава 12
Новоприбывшие бойцы в черно-серых униформах с опознавательными знаками царской армии и как на подбор суровыми лицами расположились строго по одному в равном удалении друг от друга.
На плече каждого из них красовалась кроваво-красная римская цифра, по возрастанию от одного до тридцати.
Невооруженным взглядом просматривалась пульсирующая эфирная мощь и уверенность в собственных силах каждого из вошедших военных.
В отличие от лицеистов, действующие бойцы царской армии навскидку имели возраст не менее двадцати пяти лет и боевой ранг не ниже Ратника, что соответствует шестой ступени. И не такой шестой ступени как у моего братца Ивана Сомова, которую он только-только получил и лишь начал ее осваивать.
Боевой ранг отличается тем, что требует подтверждения временем и демонстрацией базового рангового набора техник, которые Сомову еще только предстоит в совершенстве изучить.
Более всего впечатляло, что все расположившиеся перед нами высокоранговые одаренные бойцы были безродными.
Иными словами простолюдинами, для которых шестая ранговая ступень являлась потолком развития. Только тысячная процента от тысячной процента простолюдинов умудрялись добиться вторичного резонанса и перейти на седьмую ранговую ступень.
И те счастливчики, которым покорялось это достижение автоматически получали право основать собственный род, потому что получить седьмую ступень без родового дара невозможно.
Только крайне уникальный простолюдин, который из ничего пробудил в себе уникальный дар, был достоин седьмого ранга и открывал этим двери в новое сословие, а вместе с этим и в новую жизнь.
Для себя и всех своих потомков.
За всю историю Российской Империи таких гениев из
