выставила его на улицу ранним утром. Он ушел от Марии полгода назад, да и уход был навязан не собственной волей. Супруга выставила его вон, кинув в след чемодан и на прощанье хлопнув входной дверью. И вот уже несколько месяцев подряд, некогда привлекательный, но потрепанный жизнью мужчина за сорок с шрамом на щеке и сединой на висках, скитается с чемоданом по съемным квартирам в поисках места, где можно не платить.
Нужно заметить, что сначала все развивалось не плохо. Испытав на себе все муки и позор изгнания, Джузеппе быстро вошел во вкус, открыв для себя все прелести беззаботной холостяцкой жизни. Для своего возраста, включавшего в себя пристрастия к наркотикам, алкоголю и табаку, Риззо по-прежнему оставался крепким мужчиной — увлечение плаванием в школьные годы до сих пор приносило свои плоды. Одинокие дамочки средних лет охотно делили с ним кухню и ложе, особой популярностью Джузеппе пользовался у задумчивых вдов, строивших на него определенные планы.
Но, если волевой подбородок и черные глаза еще придавали ему статус мачо, в постели Риззо уже был не тот, сказывался возраст, помноженный на наркотики. Обычно, после второй или третьей неудачи в сексе, которые все чаще случались с Джузеппе, его сожительницы начинали подозревать, что из всех неженатых мужчин Рима им достался не самый достойный. Сразу за подозрениями следовал вывод — ожидаемый, прогнозируемый и вполне очевидный. И спившийся спортсмен, прихватив чемодан, покидал уют и шел на улицу. Не редко перед тем, как с позором и пафосом стать отвергнутым очередной пассией, Риззо выслушивал очередной скандал, одновременно играя в нем роль злодея. В основном, это была молчаливая роль, больше подходящая для невинного мученика. Не находя никаких слов в свое оправдание, сомневаясь, что такие слова существуют в природе, он спускался по лестничным пролетам, чувствуя на затылке насмешливые взгляды в замочных скважинах.
Встречались в его скитаниях и тихие итальянки, которым не хватало смелости, чтобы выгнать из собственного дома бесполезного ухажера. Анна, тихая брюнетка с раскосыми глазами, под вечер просто не вернулась с работы. Когда на улицу опустилась ночь, а за соседними дверями стихли шаги и голоса телевизоров, Риззо развалился на лестничной клетке, подложив ботинок себе под голову. Утром Анна пришла вместе с Карлой — такие разные, хоть и внешне похожие. Ее подруга не скупилась на слова, она угрожала и соседями, и полицией.
Но все это было пустяком, по сравнению с его последним уходом. Джузеппе не помнил, как звали последнюю сожительницу, в памяти остались печальные глаза, широкая кровать и мягкая перина. Вдова терпела его больше месяца, готовила еду и занимала в долг, безропотно встречала по вечерам его пьяное и счастливое тело. Всего лишь раз Риззо набрался храбрости и заглянул ей в глаза, ужаснувшись от того, что увидел. В этих больших, печальных глазах застыл букет из разных эмоций. Сложно было определить наверняка, к кому из них она испытывает презрение, но безграничная жалость и отвращение, вне всяких сомнений, были вызваны по его душу.
Не понимая, что делает и не имея ни малейшего представления о том, что за этим последует дальше, пьяный мужчина поднялся с кровати и принялся натягивать одежду на свое усталое, голое тело. Неловко прыгая на одной ноге, он пытался натянуть дырявый носок на другую ногу, вдова молча смотрела на него. Со вторым носком пришлось провозиться еще дольше и снова под молчаливый взгляд вдовы. Направляясь к двери, Джузеппе не смог побороть искушение, схватив несколько евро с резного журнального столика. Ссутулив спину и втянув голову, он обернулся и снова наткнулся на тяжелое молчание вдовы. Осторожно, чтобы не разбудить соседей, он прикрыл за собой входную дверь, и лишь спускаясь по лестнице услышал, как за его спиной тихо щелкнул замок — знак того, что с ним попрощались.
Пожалел ли он в об этом впоследствии? Вне всяких сомнений и уже минувшей новью, ощущая всем телом не мягкую перину, а холодную плитку Латеранской базилики, чувствуя, как под ее колоннадой блуждает сырой и непредсказуемый октябрьский ветер. На утро, больной и не выспавшийся мужчина, постаревший за долгую ночь, как за многие годы, из последних сил таскал на рынке ящики с репчатым луком и томатами. Дневного заработка хватило лишь на то, чтобы ближе к вечеру купить бутылку вина и одну-единственную красную розу.
Вечером Джузеппе ждал ее у подъезда с бутылкой Кьянти и одной красной розой. Неторопливым шагом свободной женщины, она прошла мимо него, скрылась в подъезде и не обернулась. Молча.
Все в жизни обман, — дрожал и думал Джузеппе Риззо, и начинался этот обман непосредственно у него за спиной, не было на окне забегаловки никакой красной розы. Но, к сожалению, обман не заканчивался единственной розой. Его приятель по имени Пьетро, который задолжал Джузеппе несколько евро, обещал расплатиться с товарищем в баре, но так и не появился в обещанное время. И Риззо, похмельный и хмурый, успел выпить единственный стаканчик, прежде чем сонный бармен, лениво протирающий барную стойку, ответил ему просто, — сначала расплатись за это, приятель!
Джузеппе вышел под моросящий дождь, сжимая кулаки и кипя от злости. На ходу он несколько раз останавливался, с намерением развернуться и подойти к бармену, схватить за грудки зарвавшегося наглеца, который едва доставал головой до его подбородка. Но каждый раз передумывал и шагал к выходу, всплывали воспоминания о местном вышибале.
На улице Джузеппе огляделся по сторонам, ища того, с кем можно подраться. На перекрестке, все также улыбаясь, подросток-мулат продавал наркотик. Встретившись с его холодным, колючим взглядом, Риззо поспешно отвел глаза, наверняка у парня имелся ножик, и в этот миг увидел такое, от чего по всему телу, будто электрический ток, пробежала судорога.
По противоположной стороне узкой улочки, бесцельно и неторопливо прогуливалась пара. Красивая женщина на высоких каблуках склонила голову к плечу невысокого, пузатого мужчины. Ко всему прочему, этот тип был еще и лысым, что особенно раздражало Джузеппе. Лысый что-то шепнул высокой смуглянке, и та засмеялась красивым, играющим смехом. И этот тонкий, ангельский голосок и эту свободную от бедра походку, Джузеппе Риззо узнал бы из тысячи, по улице шла его Мария в обнимку с незнакомым, толстым типом.
Лысый толстяк снова что-то произнес, слов Джузеппе через улицу не расслышал, и опять по ушам ударил раскатистый смех Марии, она поцеловала его в ухо, а обрадованный мужчина пристроил свою пухлую ладонь на стройную ягодицу. Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Риззо уже перебегал дорогу, устремившись за
