- Но, - продолжал Сен-Ден, - империя не будет обирать своих подданных, чтобы заполучить новое оружие. Необходимо заручиться поддержкой химерийцев, жителей Ликорнии, а возможно, и Драконии... Короче, всех наших соседей, чтобы тяготы этой страшной войны не упали лишь на империю Грифонов. Кроме того, император хотел бы, чтобы и ваша лига кое-чем пожертвовала, чтобы Огненные Клинки стали более доступными.
- Я не слышал об этом, - признался Януэль.
- Я знаю. Мэтр Фарель пожелал, чтобы я довел до вашего сведения все эти подробности. Верьте или нет, но я хочу, чтобы вы покинули эту крепость живым и невредимым. Среди служителей Грифонов бытуют представления о том, что достаточно задержать фениксийцев и отрубить несколько голов, чтобы заставить лигу склониться. Чистое безумие... - прошипел он. - Чтобы бороться с Харонией, нам следует объединиться. Несомненно, это очень трудно сделать, но лига фениксийцев может стать объединяющим центром этого союза. Если фениксийцы предоставят нам, а также нашим соседям возможность вооружить наших лучших рыцарей Огненными Клинками, мы сможем оттеснить харонцев, а может, и загнать их в королевство мертвых... - Глаза Сен-Дена заблестели, он все тверже сжимал плечо Януэля. - Нынче вечером, мессир, Возрождение должно высечь искру, которая даст жизнь этому союзу. Сделайте все возможное.
Крепко обняв Януэля, он закрыл за собой дверь и удалился, не добавив больше ни слова.
Изрядно озадаченный, юноша присел на край ложа, обхватив голову руками. В его сознании, как осенние листья, взметнувшиеся под порывом ветра, кружились обрывки фраз жреца. Если он говорил правду, то предстоящее Возрождение имперского Феникса заключало в себе нечто большее, чем просто дань фениксийцев империи. Мэтр Фарель призывал его быть настороже, но Януэль, всецело поглощенный встречей с Фениксом, родившимся у Истоков Времен, не обратил внимания на его намеки. Теперь-то ему стали ясны хитросплетения игры, затевавшейся вокруг высшего акта творения, ради которого он должен был предстать перед императором. Какой из этого следовало извлечь вывод? Януэль по своему характеру и воспитанию не был склонен вникать в тонкости имперской политики. Конечно, теперь он понял все значение вечернего ритуала, но это вовсе не означало, что его отношение к Фениксу должно перемениться. Однажды он признался Силдину, что ему близок образ ручья. Когда на пути ручья возникает скала, он, разделившись на рукава, обтекает ее и затем, сомкнувшись, вновь следует своей дорогой. Существование Януэля обретало смысл лишь в общении с Фениксами, и, несмотря на встречные препятствия, он стремился посвятить огненным птицам всю свою жизнь до последнего дыхания.
Успокоенный, он поднялся с ложа и опустился на колени возле слухового окна, опустив подбородок на сложенные руки. Это помогло ему сосредоточиться, и, закрыв глаза, юноша приступил к молитве.
ГЛАВА 10
Наступили сумерки, когда за Януэлем пришли от императора. В течение трех предшествующих часов юноша, погрузившись в раздумья, пытался вытеснить из сознания любую мысль, могущую представлять опасность для Возрождения. Еще не размыкая век, он попытался встать, выпрямив затекшие члены, и едва не рухнул, потеряв равновесие. Слуга поддержал его, с его помощью он, пошатываясь, сделал несколько шагов по комнате. У двери его дожидались Сол-Сим и Сен-Ден.
- Час настал, - объявил первый с холодком в голосе.
- Мэтр Фарель просил подбодрить вас, - добавил второй, сменяя слугу, на которого опирался Януэль.
Юный фениксиец слабо улыбнулся, ощутив надежное плечо Сен-Дена, и они шаг за шагом двинулись по коридору. Сол-Сим, на которого Януэль не обратил внимания, молча следовал за ними. Дух Януэля, в соответствии с рекомендациями наставника, отныне превратился в неприступную крепость, в стены которой мог проникнуть лишь Феникс. В последние три года юноша совершенствовал свой ум с помощью специальных упражнений, которые применялись членами лиги накануне Возрождения. Ему удалось достичь умения владеть собой и своими мыслями, с тем чтобы в нужный момент направить их на кристаллы пепла. При этом в сознании юноши возникало незаполненное пространство, где он мог общаться с духом Феникса. Зачастую подобное упражнение погружало фениксийца в состояние близкое к сомнамбулизму. Повинуясь своему проводнику, Януэль двигался по вымощенным плитами коридорам крепости, не реагируя на окружающее. Мир давал о себе знать лишь отдаленным гулом, в который вливались звуки шагов и чей-то шепот.
По обычаю, празднование именин императора должно было происходить на вершине крепости. Добраться туда было непросто. Вначале жрецы привели юношу к площадке, оттуда вверх поднималась винтовая лестница. Вход охраняли два воина, вооруженные алебардами. При виде жрецов они расступились.
- Терраса, где накрыты столы для пиршества, находится между небом и землей, - сообщил Сен-Ден. - Подобно Грифонам...
Лестница насчитывала три сотни ступенек - в соответствии с числом Грифонов, прославившихся своими деяниями за прошедшие столетия. На каждой из ступенек было высечено имя Грифона-Хранителя, а также название города, деревни или крепости, которую он защищал на протяжении своей жизни.
Поднявшись на самый верх, спутники Януэля ввели его в узкую башню, возвышавшуюся над террасой. Юноша различил глухой гул - праздник был в разгаре. Расправив складки своего одеяния, Януэль тихо произнес:
- Я готов.
Тотчас Сол-Сим постучал, и двери распахнулись перед ними. С порога башни можно было одним взглядом охватить все происходящее на пиру. Терраса, опоясанная мраморной балюстрадой, насчитывала добрых две сотни локтей в длину и пятьдесят в ширину. Около сотни приглашенных расположились за огромным дубовым столом, выполненным в форме подковы. На возвышении в окружении членов своей семьи восседал император. У стола, освещенного бесчисленными огнями фонарей красного стекла, слуги, нагруженные блюдами и графинами, исполняли пассажи нескончаемого балета.
Окунувшись в эту феерию красок, Януэль вздрогнул. На террасе стоял такой гул, что невозможно было переговариваться с Сен-Деном, не повышая голоса. Юноша сделал шаг вперед и тотчас почувствовал покалывание ледяных иголочек. Здесь, на вершине имперской крепости, по террасе проносились леденящие порывы ветра, что, казалось, не доставляло гостям неприятных ощущений. В небе не было ни облака. Так же как и собравшиеся со всего Миропотока гости, звезды на свой лад праздновали день рождения императора.
Последний восседал на троне, сделанном в форме скелета Грифона с распростертыми крыльями. По обе руки от императора возвышались внушительные фигуры десяти телохранителей, представителей ордена Льва. Эти специально отобранные солдаты составляли сердце императорской гвардии; их можно было тотчас узнать по лежавшим у их ног белым львам. О подвигах каждой пары хищника и укротителя, повиновавшихся лишь приказам императора, ходили легенды, именно рыцари Льва не раз спасали правителя от рук подосланных убийц.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
