Мужчины лесного племени во главе с вождем строили новые загоны, женщины и подростки от темна до темна собирали плоды и ягоды в большие кожаные мешки и глиняные посудины. Наступила самая горячая пора сбора ягод — они сохранялись на морозе всю зиму. А Фил и Зул по два раза в день проверяли ловушки и носили пойманную рыбу в поселение. По примеру южного племени, Гирр выделил постоянных рыбаков, и это дало неожиданную выгоду. Зул и Фил скоро в совершенстве овладели искусством загораживать заездки, в нужное время ставить ловушки именно там, где держалась рыба. Особенно удачно они использовали незамерзающий Теплый ручей, что вытекал из Длинного озера и впадал в тихий залив Синей реки.
Вода в заливе всегда курилась легким туманцем и только в середине зимы покрывалась льдом. Осенью, когда по реке с шипением и треском катилась шуга, целые косяки рыб устремлялись по ручью в Длинное озеро, а затем постепенно возвращались в реку. Рыбаки с лета перегородили ручей щитами, сплетенными из гибких прутьев, оставив узкий проход для косяков, затем до самой весны, как из кладовки, брали рыбу ловушкой, проверяя ее по три, а то и по четыре раза в день.
И вот, заранее предвидя хороший улов, Зул и Фил ровной рысью бежали к Теплому ключу по знакомой тропинке. Прибрежная луговина под белым покрывалом просматривалась далеко во все стороны, ничто не угрожало рыбакам, но они, как обычно, держали копья наготове.
Мужчины издали увидели, что ловушка для рыб вытащена на берег и разодрана пополам.
— Медведь, не знающий сна! — воскликнул Фил, замедляя бег.
Шатун, насытившись рыбой, вышел на песчаную косу выше залива и попытался перейти реку. Напротив, в береговой круче, был хорошо виден черный вход в пещеру, куда, видимо, собирался косолапый на отдых после сытного завтрака, но лед не выдержал и проломился. Медведь вымахнул на косу, встряхнул шкурой, забрызгав нетронутый снег, и подался вниз вдоль реки, то и дело останавливаясь. Фил и Зул легко «прочитали» недавние события по оставленным следам. Они, не сговариваясь, втянули ноздрями воздух и понимающе переглянулись. С правого берега Синей реки отчетливо доносился запах туров. Он и манил шатуна.
Рыбаки, сбросив меховую обувь, остатками ловушки перегородили проход в ручье, чтобы не выпустить рыбу из озера, и пошли по следу медведя. Река в этом месте, полукольцом огибая загон, бешено мчалась к порогу и не замерзала даже в лютые морозы. С метровой высоты порога вода падала с обвальным грохотом, ворочая донные камни. Под порогом клокотала и пенилась среди каменных глыб, постепенно успокаиваясь ниже Большого острова. Рыбаки считали, что шатун не уйдет, будет искать брод или крепкий лед. В сердитую воду он не полезет, да и противоположный скалистый берег слишком крут, почти неприступен даже для медведя. Искать шатуна нужно ниже острова. Уйти далеко он не успел — следы совсем свежие.
Опытный Зул бежал первым. Сразу ниже устья Теплого ручья вплотную к берегу реки подступал лес, но к осени вода в реке упала, обнажив прибрежную кромку, заваленную валунами и деревьями, что принесли паводки. След тянулся между валунами, справа бесилась вода, слева от обрывистого, в полроста человека, уступа начинался густой лес. Зул отметил, что медведь шел осторожно, с остановками, ни разу не смахнув снег с валуна. Вдруг охотник резко остановился. Шагах в двадцати от него след поворачивал за каменную глыбу, и дальше его не было. Зул оглянулся, чтобы предупредить товарища. И в тот самый момент огромный медведь махнул с уступа на Фила.
Матерый шатун догадался, что ловушку соорудили голотелые, пахнущие дымом звери, что они наверняка пойдут по его следу, а вскоре учуял и погоню. Поэтому он вернулся стороной и залег на уступе за деревом. Здесь сердитая вода глушила все звуки, и ветерок тянул от реки в его сторону. Увидев охотников, зверь решил пропустить их, напасть на заднего и придушить его прежде, чем передний придет на помощь. Медлить было нельзя…
Фил увидел медведя в последний момент. Однако он успел подставить копье и упереть его одним концом в камень. Острый наконечник глубоко вошел в тело зверя, но древко переломилось. Фил упал между валунами и выскользнул из-под туши медведя. Шатун достал его лапой, отбросил на камни. Зул, вложив в удар всю силу, обрушил топор на череп зверя. Медведь со слепой яростью бросился на охотника и снова напоролся на копье. Взревев от смертельной раны, зверь медленно завалился набок.
Зул добил шатуна и бросился к товарищу. Но Фил уже отдал себя во власть духов: падая, он ударился головой об острую грань камня.
2
Потеря каждого мужчины ранила Гирра. Пятый раз деревья сбросили зеленые шкуры, пятый раз на землю упал белый холодный песок с того времени, как племя начало строить два новых, очень больших, загона. В первых загонах трава росла хуже и хуже. Мужчин в племени не хватало. Нескольких снова придавило деревьями, Фила убил медведь-шатун. Прошло восемь лет и зим с той ночи, как лесное племя победило туров, загнав их в западню, однако стадо в неволе не росло. Для молодых туриц не было загона и вожака, все бычки приходились им братьями по отцу. Взрослые турицы старели, некоторые из них не давали приплода, и их приходилось убивать. Постарел и бык-вожак. При появлении людей он не защищал самок и приплод, угрюмо уходил в сторону, опустив однорогую голову. Это вполне устраивало лесное племя[7], важно, что он давал приплод. Да и заменить его молодым быком можно было в любой момент: из трех десятков взрослых туриц только одна будет матерью молодому вожаку. Гирр крепко запомнил предупреждение сына Барса о том, что нельзя пускать к самкам родственного вожака.
Великий вождь надеялся к концу зимы закончить сооружение новых загонов, а весной снарядить наконец отряд в южное племя. Надо было пригнать от сына Барса двух туров-вожаков из домашнего стада, чтобы получать от старых и молодых туриц не дикий, а полудомашний приплод, для которого не нужны столь прочные загоны. Тревоги и заботы терзали только вождя, а родичи были довольны. Племя имело в достатке рыбу, стало больше мяса. Чего еще нужно?
В поселение два раза приплывал вождь племени Чистой реки, привозил в подарок связки мягких соболиных шкурок, добывать которые охотники Чута ходили далеко на север. Дети, что зимовали у Синей реки, стали девушками и юношами, но мужчин в северном племени было все еще мало.
— Через одну-две зимы мое племя окрепнет. Пришлю к тебе отряд не с войной, а с помощью, — пообещал Чут.
— Женщины лесного племени дарят не только девочек, — улыбнулся Гирр. — Через несколько зим наши юноши станут мужчинами. Моя женщина Лань подарила мне и роду кроме Кит и Груна еще трех сыновей.
