Наталия закатила глаза, а в следующее мгновение цепь обвила парнишку и подкинула его в воздух под восторженные крики детворы.
Минут десять я стоял и смотрел, как моя тётя, которая легко убивает могущественных Чернокнижников и которую боятся все вокруг, подбрасывает детишек в воздух.
Наконец, её терпение лопнуло.
— Всё! — она убрала цепь и твёрдо пошла ко входу в здание. — Мы опаздываем!
Детишки расстроено отступили. Но молчать они не собирались. Мелкая кудрявая девчонка, которой на вид было не более четырёх лет, указала на меня пальчиком и пискнула:
— Это всё из-за него!
Дети тут же синхронно, как один, посмотрели на меня.
Я ускорил шаг.
— Гулья пиписька! — крикнул один из мелких.
Я поморщился. Вот же досада…
— Гулья пиписька!
— Гулья пиписька!
До самого входа в здание эти мелкие гады бежали за нами, с удовольствием обсыпая меня обзывательствами. Наталия с трудом сдерживала смех и специально замедляла шаг. Мне пришлось стиснуть зубы и терпеть. Хотелось провалиться под землю. Когда мы вошли внутрь, я с облегчением вытер рукавом пот со лба.
— Это я их научила, — похвасталась Наталия. — Но ты не бойся, они многих так называют.
— Угу, — буркнул я. Детсад “Ромашка”. — Что насчёт Миланы?
После моих слов Наталия перестала улыбаться.
— Сегодня же займусь этим вопросом. Пропажа Ильи выглядит очень странно. Он, конечно, был тем ещё куском гульего дерьма и с трудом стал Огранцем первой Грани, но тем не менее носит нашу фамилию.
Я старался не выдать своего волнения. Что будет, если клан выяснит правду?
— А ты случайно не видел его в тот день?
— Не помню… — я покачал головой. — Я же не знаю, как он выглядит.
— Ну да. Да и слаб ты, как гуль новорождённый. Не смог бы ему вред причинить…
Мы дошли до кабинета эскулапа. Виктор сидел на своём месте, изучая какую-то кость.
— Пришли, — он поднял голову. — Да неужели?
— Были очень заняты, поэтому немного опоздали, — серьёзно сказала Наталия.
— Да. Я слышал, — Виктор указал на открытое окно позади себя.
Мне захотелось прикрыть лицо рукой, но Наталия даже не поморщилась. Она спокойно достала из рукава белый футляр и положила его перед эскулапом.
— Арчи, дела не ждут. Встретимся завтра, — Наталия кивнула мне на прощание и вышла из кабинета.
Когда щёлкнул замок, я вспомнил, что она забыла мне отдать белую книжку, которую Михаил сказал изучить. Досадно…
— Садись, — эскулап вышел из-за стола, указал на кушетку, а когда я послушался, притащил откуда-то круглый стол, к которому была прикручена белая прямоугольная платформа с ремешками. Рядом стоял открытый футляр с ногтями.
— Клади левую руку сюда, — Виктор сел напротив и указал на платформу.
Я крепко сжал челюсти и сделал, как он велел. Моя фобия никуда не пропала, я чувствовал, как внутри разливается липкий страх.
— Как ты сократил скверну в лёгких? — спокойно спросил эскулап, завязывая ремешки на моей руке.
Я внутренне содрогнулся. Этот лобастый лекарь явно что-то подозревает.
— Не знаю.
— Я эскулап третьей Грани, мальчик. Я чувствую, когда мне лгут. Особенно — веники. Но и сейчас у тебя не хватает умений закрыться.
Мизинец Виктора покрылся изумрудной вязью, и он коснулся ногтя моего большого пальца, а затем просто отвёл руку в сторону.
— Тссс, — я зашипел, едва сдерживая крик. Эскулап вырвал мне ноготь с мясом. Он медленно отложил его, будто давая мне в полной мере прочувствовать момент. Затем на его ладони зажглись узоры и он провел ею над моим пальцем, а другой рукой положил белый ноготь на место вырванного.
У меня свело скулы, так сильно я сжимал челюсти.
— Ты должен был умереть, я уверен. Как ты выжил, Арчи?
Я молчал.
За первым ногтем последовал второй, а затем и третий. Ремешки крепко фиксировали мою руку, и я не мог ею даже пошевелить. Перед глазами всё плыло, я сильно вспотел и тяжело дышал.
Арчи, потерпи. Ещё немного, — пыталась подбодрить меня Алиса.
— Ты крепче, чем кажешься, — задумчиво сказал эскулап и расстегнул ремешки. Я выдернул руку и прижал её к груди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Теперь правую, — он скупо улыбнулся.
Я сделал, как он сказал. Рука дрожала.
— Ну так что, Арчи? — эскулап застегнул ремешки. — Кто тебе помог? Что он тебе пообещал взамен? Как ты выжил, Арчи?
Я молчал.
Арчи, он чувствует ложь, он сам говорил. Не ври ему.
— Ответь мне, — холодно приказал эскулап и медленно вырвал ноготь на моём указательном пальце.
Из моих глаз брызнули слёзы. Как же досадно…
— Меня никто не лечил, — выдавил я. — И никто не предлагал никаких условий. Я сам справился со скверной.
Эскулап больше не спрашивал меня ни о чем. Он молча заменил четыре оставшихся ногтя, а когда закончил, просто указал на дверь. Я пулей вылетел из его кабинета, чувствуя, как мои лёгкие горят. Запустил руку в карман в поисках монетки. Ну почему у меня её до сих пор нет?!
У входа в мою комнату топтался бородатый мужчина-веник, рядом с которым стояло что-то похожее на мольберт. В руках он держал продолговатую шкатулку.
— Мастер Михаил приказал передать вам Гранёную Доску, — пробасил он.
— И зачем она? — я чувствовал фантомную боль в пальцах и, чтобы её уменьшить, сжимал и разжимал ладонь. Дышать стало легче.
— Ну так, — удивился веник, — чтобы узоры рисовать, зачем ещё.
— И как пользоваться доской? — терпеливо спросил я.
Веник странно на меня посмотрел, но ничего спрашивать не стал и повернулся к доске. Она чем-то смахивала на детскую магнитную доску, но побольше и с ножками. На нижней рамке бегунок, а на верхней выпуклый цилиндр.
— Ну так, рисуете узор тут, — он показал на доску. — Если не нравится что-то, двигаете штукенцию и стираете, — веник ткнул в бегунок.
И правда, как магнитная детская доска. Забавно.
— Чтобы Гранёная Доска работала, нужны стержни, — веник показал на цилиндр. — Они со временем кончаются, но тут их много, — он приподнял футляр.
— Ну так… Всё вроде, — закончил он.
Я хотел спросить, откуда мне узоры срисовывать, но потом вспомнил о белой книжке. Дед её, кажется, Путеводителем назвал. Уверен, там должны быть узоры.
— А как же сопротивление чакротела?
— Ну так, ваш дед подобрал стержни под ваш случай.
— Хорошо. Можешь идти.
— Благодарю-с, — он склонил голову и ушёл. Необычный мужик.
Я затащил доску в комнату и поставил её возле окна. И что мне делать?
Арчи, давай сперва начнём с базовых геометрических фигур. У меня в памяти есть много узоров. Позже попробуем нарисовать их.
“Хорошо”.
Я направил в указательный палец чакру и выпустил иглу.
— Ого.
Из пальца вырвалась тонкая и стабильная белая игла. Намного лучше той, что у меня получилось создать сутки назад.
— Так вот зачем эти ногти…
Я выпустил чакру через каждый ноготь. Все иглы вышли почти идеальными, и на их контроль требовалось гораздо меньше энергии.
— Ну, теперь порисуем…
***
Той же ночью, мрачная Наталия шла по коридору к комнате Арчи. В руке она сжимала Путеводитель, который забыла отдать. Она думала о девчонке-служанке, за которую попросил Арчи. Милану не удалось вытащить. Виктория нашла какие-то улики, которые доказывали причастность девочки к исчезновению Ильи, и полиция клана заключила её под стражу до выяснения обстоятельств.
Наталия остановилась у двери Арчи и закусила нижнюю губу. Её племянник ей нравился, она чувствовала, что он не так прост, каким пытается показаться. Она видела в нём большой потенциал.
Наталия постучалась. Ей не хотелось говорить Арчи, что она не справилась с его единственной просьбой. Но она не могла пойти против законов клана. Никто не мог.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Наталия ещё раз постучалась, но её снова проигнорировали.
— Вот же гуль мелкий, — пробормотала она, открыла дверь, вошла в комнату и увидела, как Арчи стоит рядом с окном и, освещённый лунным кольцом, рисует на Гранёной Доске. Он использовал по три пальца на каждой руке и довольно умело выводил какой-то узор, полностью погрузившись в процесс и не замечая ничего вокруг.
