подхватывает за ремешок мою сумку со спинки стула и отдает мне.
— Я останусь.
— Ну что за упертая у вас жена?! — восклицает Ира, обращаясь к Тиму, но смотрит на меня. — Нам что, и впрямь силой ее вытаскивать?
— Ты пожалеешь об этом, Ира, — цежу, а она опять заливисто хохочет.
В боксе не только мы и мойщики, но и посторонние клиенты. Из-за них мне не хочется устраивать дешевую драму.
Стиснув зубы, выхожу из комнаты администратора и шагаю мимо Демидова на улицу. Ирина меня отпустила? Отлично! Значит, я высплюсь дома!
— Катюш, подожди! — Тимофей догоняет меня на улице и берет за руку повыше локтя.
— Отпусти, Иуда, — шикаю и одергиваюсь.
Он ускоряет шаг и, обогнав меня, встает спереди, заграждая дорогу.
— Давай спокойно поговорим хоть раз.
Вынужденно останавливаюсь.
— О чем? Снова будешь жаловаться мне на Кристину? Я не хочу это слушать. И как вообще ты меня нашел?! Мать сказала?
— Она. Мама очень расстроилась, что мы поругались.
Поругались?!
Поругались — это когда последний глазированный сырок между собой не поделили! А то, что произошло со мной — это не ругань, а предательство!
— Переживет Лариса Федоровна. У нее теперь новые заботы — невестка и долгожданный внук! Или внучка, — напоминаю я.
Дергаюсь в попытке обойти мужа, но он снова не дает.
— Катюш, я очень перед тобой виноват, я подлец, да. Но я запутался в себе, и ты никак не помогала мне разобраться в чувствах. Ты ведь знаешь, что мы сошлись рано. Тебе было восемнадцать, мне двадцать один. Я столько лет был верен тебе, но потом мне начало казаться, что есть девушки лучше тебя. Я думал, что найду лучше… Как же я ошибался…
Скрещиваю руки на груди, снизу вверх смотря на мужа.
— Значит, Кристина была у тебя не единственная? Фу, Демидов, какой же ты мерзкий.
Он рвано выдыхает.
— Сколько бы ни было, но все они ничто по сравнению с тобой, Кать. Теперь я в этом окончательно убедился. Дом без тебя превратился в пустыню. В нем нет уюта и души. Крис не встречает меня с работы, не готовит еду. Оказывается, она не умеет готовить. Представляешь? Я даже не думал, что женщины не могут элементарно пожарить яичницу с беконом. А еще я не знал, что женщины бывают грязнулями. Мне казалось, что женщины всегда чистоплотные, вкусно пахнут и создают чистоту в пространстве вокруг себя… Я ведь практически перестал находиться дома, только спать туда приезжаю.
— Оставь свое красноречие, — отмахиваюсь. — Я в курсе, что за помойку развела в квартире Кристина. Лариса Федоровна мне рассказала. Ты, Тимофей, заскучал ты по порядку и решил вернуть себе бесплатную домработницу. Не выйдет. Пользуйся услугами клининга!
Я разворачиваюсь и хочу уйти от автомойки в другом направлении.
Замечаю на входе Ирину, которая выскочила, чтобы подслушать нас. Стерва. Еще и ухмыляется.
Тимофей вновь обгоняет и не дает пройти.
— Не только по порядку. Мне не хватает наших разговоров, Катюш. Не хватает тебя перед глазами. Если бы ты дала мне шанс, я бы все исправил. Решил вопрос с Кристиной. Она бы нас больше не побеспокоила.
— И куда бы ты ее дел? Да еще и беременную? Вернул бы в квартиру через стенку, которую… — заминаюсь, потому что в этот самый момент меня осеняет. — Которую ты для нее и снял, чтобы была к тебе поближе!
Тимофей молчит, повинно опустив голову, и я понимаю, что попала в точку.
— Ребенок может быть не моим. Я стал сомневаться, потому что не чувствую ничего к нему. Разве возможно, чтобы отец ничего не чувствовал к своему ребенку? Я доктору нашему позвонил, у кого ты готовилась к беременности. Он посоветовал сделать анализ ДНК.
Его слова звучат громом. И мне показалось, что небо сейчас обрушится на нас. Хватаюсь за голову.
— Ты позвонил моему лечащему врачу и рассказал ему, что от тебя беременна другая девушка?! Ты издеваешься надо мной?! Мало тебе было грязи, ты решил меня еще и перед Тихоновым опозорить?! Я как ему теперь в глаза смотреть буду?! Ну что ты за человек такой, Демидов?!
— А кому я еще должен был звонить?
Он поджимает губы. Фокусирую взгляд на них.
Тимофей искренне считает, что главная проблема в ребенке, которого носит Кристина. Но младенец не виноват ни в чем.
Гораздо больнее видеть губы мужа и осознавать, что когда-то он этими губами и языком целовал чужие женские рты. Ласкал их. И, конечно же, не только рты, может, и грудь, бедра и то, что между ног. А потом возвращался ко мне и точно так же целовал меня.
Меня воротит от одной только мысли об этом. Тимофей просит дать шанс, но я не представляю, как смогу это забыть.
Муж переводит взгляд вдаль и замечает Ирину.
— Кать, может, в машине поговорим? — кивает на свой серебристый автомобиль. — Без посторонних.
— Нет.
Тогда Тим снова крепко берет меня за руку.
— Пожалуйста, Кать. Ты все еще моя жена.
Он настаивает и проявляет силу.
Я упираюсь каблуками в асфальт, протестую, но муж все равно снимает машину с сигнализации и распахивает переднюю дверь. Заталкивает меня в салон.
В этот момент Ирина напрягается и вроде бы идет к нам. Пока муж обходит машину, чтобы сесть на водительское место, я дрожащей рукой пытаюсь открыть дверку, чтобы выйти на улицу, но не успеваю. Ирина подходит и припирает собой дверь.
На мой ошарашенный взгляд через стекло лишь улыбается. А когда Тим заводит мотор и блокирует замки, язвительно машет рукой.
Меня трясет.
Откидываюсь на спинку кресла. Осматриваю салон и замечаю в выемке на двери резинку-пружинку для волос. Не мою… Кристины, может быть.
Значит, Тим катал ее на своем авто и она, как новая хозяйка, оставила свою вещицу.
Извинения мужа теряют всякий смысл. Я зацепилась взглядом за резинку любовницы и снова укололась, как о шип розы.
— Куда ты меня везешь? — возмущаюсь я.
— Катюш, давай перекусим? Пожалуйста, позволь мне тебя угостить чем-нибудь? Позволь хоть как-то проявиться.
Горько ухмыляюсь, уставившись в лобовое стекло. Как будто чашка кофе и зеленый салат исправят положение.
Глава 14
У меня богатое воображение, но сейчас я не могу представить, что такого исключительного должен сделать Тимофей, чтобы я простила его и забыла измену. Только моя амнезия, наверное, помогла бы ему. А слова мужа о раскаянии, может, и потешит мое самолюбие, но на этом и все.
— Останови машину, — твердо заявляю.
— Кать, прошу, — шепчет Тим. — Давай посидим в ресторане.
— Не хочу. С тобой. Нигде.
