Иноу напрягся. Ему не терпелось заглянуть в ящики, чтобы узнать их содержимое, но как это сделать, он даже не представлял.
Наверное, удача матушки-планеты пришла ему на помощь, но под колеса конструкции попал увесистый камень, и от неловкого движения толкающих одни ящик соскользнул, с глухим стуком упав на землю.
Колонисты начали испуганно оглядываться. Кто-то прошипел ругательства, кто-то в ужасе попятился.
Наспех собрав всё обратно, таинственные носильщики исчезли в темноте ночи, отправившись в другой конец поселка.
Иноу стремительно покинул свое убежище в кустах и приблизился к месту падения ящика.
Как он и думал, содержимое его отчасти осталось на земле: поблёскивая неровными гранями, в придорожной пыли лежали крупные черные камни.
Осторожно наклонился и поднял один из них.
В тот же миг кириянина словно что-то ударило по голове. Эта самая голова закружилась, ноги начали подгибаться, и он поспешно выронил камень за землю.
С трудом найдя в себе силы для отступления, Иноу поспешил уйти подальше от этого места, хотя еще целую минуту не мог даже вдохнуть.
Всякая конспирация слетела с его тела, и ему — отдающему отчетливой синевой — пришлось присесть около хилого чужеземного дерева в попытке вытянуть из него хоть кроху энергии.
Энергии было ничтожно мало, но Иноу хотя смог выровнять сердечный ритм. Правда, растение начало тут же терять листья и погибать у него на глазах. Но кириянина это нисколько не беспокоило.
Итак, всё дело было в камнях! Странных черных камнях, которые на пришлых не оказывают вообще никакого влияния, а кириян могут запросто убить. Он начал анализировать свои ощущения при прикосновении к камню, и смог подобрать только одно слово — «воронка». Воронка, вытягивающая из него жизнь…
В дом Мишель вернулся засветло: едва дошел. Долго раздумывая над произошедшим, понял, что без дополнительной информации ему не обойтись. Возможно, ответ можно найти в книгах: благо, у Иноу дома была немалая библиотека. Или же расспросить кого-то из старших, хотя от опасности подпасть под осуждение его это не спасало.
Впрочем, еще несколько дней Иноу оставался рядом с Мишель: ему хотелось немного восстановить силы. А может, это был только предлог, чтобы побыть рядом с молодой женщиной подольше.
Их отношения видоизменялись с каждым часом. Иноу при любой возможности обнимал её и целовал, а она расцветала на глазах. Иногда в нём просыпалось жгучее желание парной близости. Тело вспыхивало, энергия начинала бушевать, по телу разбегались искры, а поцелуи, в которых он уже неплохо попрактиковался, становились всё более напористыми.
Мишель тоже этого желала, но Иноу никак не мог переступить через внутренний барьер: все-таки он не настоящий Ян. Пока между ними не случилось ничего серьезного, он всегда сможет уйти с чистой совестью. А если близость случится, то расставание станет чем-то невыносимым как для него, так и для неё…
Поэтому Иноу не позволял себе мечтать о чем-то большем, чем яркий и очень приятный энергообмен…
И вот настала очередная ночь, которую кириянин избрал для посещения своего поселения.
Встав с кровати, где оставлял полуобнажённую прекрасную деву, он несколько минут разглядывал любимые черты, а потом наклонился и поцеловал ее в лоб. Выглядело, как прощание, но внутри он яростно не соглашался с этими назойливыми ощущениями.
Уже открывая окно, через которое хотел уйти, Иноу замер и неожиданно возвратился. Выйдя в холл, свернул к другой двери и вошел в спальню мальчиков.
Те посапывали в деревянных кроватях, одетые в одинаковые темные пижамы. Дину явно снилось что-то яркое: он активно бормотал во сне. Рон же спал с блаженной улыбкой на лице.
Почувствовав, что изнутри рвутся чувства и к этим маленьким прошлым, Иноу прикоснулся к каждому, вливая очередную порцию энергии.
Да, они стали ему неожиданно дороги. Наверное потому, что были частью его несравненной Мишель. Дети походили на нее лицом и цветом изумрудных глаз. Иноу с удивлением осознал, что искренне привязался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Закончив очередной сеанс исцеления и увидев, что энергетические узлы уменьшились вдвое, кириянин решил покинуть дом по-человечески — через дверь…
Глава 24. Поселение кириян…
Ночной лес встретил Иноу буйством силы. Тело его задрожало, впитывая отовсюду живительную энергию. Та потекла по конечностям, и чужеродный облик тотчас же сошёл на нет. Длинные ровные волосы голубого цвета взметнулись вверх от порыва неожиданно налетевшего ветра, свободные синие одежды тоже пришли в движение, щекоча кожу.
Кириянин дышал и не мог надышаться, понимая, что к удушливой атмосфере «пришлого» посёлка просто успел умело приспособиться.
Настроение само собою поползло вверх. Провел ладонью по шершавому стволу ближайшего «моховника», поросшего фиолетовым мхом. Приятно.
Лес порадовался его приходу, словно нашел потерянное дитя. Это чувствовалось в атмосфере и в шелесте многочисленных листьев.
Иноу тоже радовался. Только сейчас он понял, насколько соскучился по родной стихии.
Обнял не один ствол, прежде чем отправился в путь. По дороге заметил нескольких ночных охотников — мелких «шайриков», которые ловко ловили еще более миниатюрных лесных мышей. Их острые мордочки и сияющие в темноте круглые желтые глаза были похожи на весёлые и пугливые огоньки, снующие туда и обратно…
Иноу был рад видеть даже их. Одного умудрился поймать, оглушив лёгким энергетическим ударом. Но брать у него энергию не стал. Просто погладил шелковистый мех, вспоминая радостное беззаботное детство. Уж сколько он тогда ловил подобных ночных, да и дневных обитателей! Десятки в день! Скорее, от азарта, чем по необходимости. Но никогда не обижал…
Отпустил немного ошалевшее животное и отправился дальше.
Отодвигая раскидистые ветви, мягко ступал по травянистому покрову земли и… приходил в себя.
Как никогда, понимал всю серьезность происходящего в поселке пришлых. Если у тех существует оружие, способное уничтожать кириян, значит, не только планета, но и весь его народ в опасности! Да, нужно действовать как можно скорее…
Но не останутся ли глухи соотечественники к его предупреждению?
* * *
Поселение кириян умело терялось среди зарослей.
Иноу окликнул дозорный.
Молодой парень с лихо заплетенной голубой косой лениво подошел к кириянину и ухмыльнулся.
— Вернулся? — спросил насмешливо. — Думал, ты с парой вернешься! Мирк даже пари устроил, один ты вернешься или нет…
Дозорный, наверное, надеялся, что Иноу начнёт оправдываться и что-то объяснять, но тот лишь вежливо улыбнулся, пряча в этой улыбке раздражение и, поклонившись, молча отправился к своему дому.
Среди множества построек, слепленных из глины, соломы и ветвей, только несколько достигали значительной высоты. Это были обители старейшин и родовитых кириян. Дом же Иноу терялся где-то на самой окраине, прикрытый ветвями могучей сосны.
Толкнув плетённую дверь, он вошёл в помещение.
Плантация светящихся мхов, которая всегда давала достаточно освещения, неожиданно оказалась засохшей, поэтому в доме царил настоящий мрак.
Иноу добрался к столу наощупь и с помощью кремня зажег ароматную лучину.
Причудливые тени заплясали на стенах, и кириянин с некоторым удивлением огляделся.
Отвык! Просто-напросто отвык от собственного дома! Да что там говорить: даже поселок показался ему каким-то чужим. Только в лесу ему было отчетливо хорошо.
Выдохнул с двояким чувством облегчения и напряжения одновременно.
Чтобы не терять времени даром, снял несколько свитков с ниши в стене и уселся прямо на пол. Пришлось пододвинуть сосуд с лучиной ближе. Свитки развернул крайне аккуратно: они были определенно древними и истрепались на концах. Бумага была жесткой и очень плотной. Ее делали из перемолотой коры нескольких видов деревьев, добавляли сок «киринницы», и формировали плоские овальные лепешки. Застыв, они становились гибкими и довольно крепкими. Их сшивали нитями «животворящего» дерева, но даже подобные изделия с трудом могли пережить сотню лет.
