Если люди странно смотрели на нее и удивлялись, почему она ведет себя немного не так, как обычно, Мэгги почти не замечала этого и никогда не беспокоилась. Даже ее напряженные отношения с Шадом не смогли разрушить пузырь, в котором она плавала день за днем. Шад не разговаривал с ней несколько дней после их ссоры, но в конце концов он оттаял и вернулся к своим милым, хотя и немного несносным манерам. Однако он был более подозрительным и наблюдал за ней более пристально, как никогда раньше.
Джонни не появлялся после школы, если она работала вместе с Шадом или Гасом, что позволяло ей сосредоточиться на работе и друзьях. Но она отчаянно скучала по нему и искала все больше возможностей поработать в одиночестве, чтобы он присоединился к ней. Шад жаловался, что ее никогда не было рядом, а когда она была, то постоянно мечтает и никогда не слушает. Однажды днем он даже сделал ехидные замечания в присутствии Гаса о том, что она тайком ходит к своему парню.
— К какому это парню, мисс Маргарет? — Гас был ошеломлен. — Неужели я пропустил какую-то важную новость? — добродушно поддразнил он ее.
Мэгги бросила язвительный взгляд в сторону Шеда. Он высунул язык в ее сторону и нагло сложил руки.
— Никакого парня, Гас. Шад просто сглупил. — Мэгги выделила слово глупо и отвернулась от Шада. Его выходки уже надоели.
— О, да? А что насчет Джонни, Мэгги? Я думал, он был твоим парнем. Или он еще не предложил тебе встречаться? Разве он не подарил тебе свое классное кольцо? Так они обычно делали в 50-е годы, правда, дедушка?
Мэгги задохнулась от возмущения и отпрянула назад в шоке. Подбородок Шеда задрожал, как будто он как будто он понял, что перешел черту. Гас смотрел туда-сюда между ними, смятение морщило его брови.
— Что с вами двумя происходит? Вы уже несколько недель друг друга достаете. И что это за разговоры о Джонни, мисс Маргарет? Он ведь не взялся за старое? Он доставляет вам неприятности?
Откровенная вера Гаса в существование Джонни была приятной, но бесполезной. Мэгги никогда не доверилась бы ему, не об этом. Он может уволить ее или, что еще хуже, рассказать Ирен. Никому не нужен сумасшедший приемный ребенок. Она может потерять свой дом… снова. Она может потерять Джонни. Страх сковал ее горло и запечатал губы. Годы, в течение которых она оберегала свои эмоции и никому не доверяла, не могли быть за несколько месяцев.
— Джонни не доставлял мне проблем, Гас, — вздохнула Мэгги и отвернулась. — Шад просто издевается над тобой и пытается меня раздражать, верно, Шад? — Мэгги пристально посмотрела на Шеда, и он просто ушел, не сказав ни слова.
Мэгги собрала свои принадлежности и сердито зашагала к кафетерию. Лучше бы Шада там не было. Надеюсь, Гас поручит ему вымыть пол в туалете для мальчиков… своим злобным языком! В чем его проблема?!
Мэгги наполнила ведро мыльной водой и как раз собиралась спустить его из огромной раковины, когда Джонни обошел ее и легко поднял на пол.
— Как раз вовремя! Мой герой! — Мэгги вытаращила глаза и ухмыльнулась.
Джонни ухмыльнулся в ответ, но его глаза были в тени, а улыбка — мимолетной.
Мэгги последовала за ним, пока он катил тяжелое ведро со шваброй к кафетерию. Без комментариев он помог ей перенести столы и стулья в дальний конец комнаты. Он взял швабру из ее рук и начал водить ею взад-вперед по грязной плитке ровной полосой. Мэгги видела, как он мыл пол, задумавшись, когда они увлеклись разговором, и Мэгги предстояло еще несколько часов работы. Он явно хотел сделать это сегодня по старинке. Она не возражала. Она всегда чувствовала себя немного виноватой, когда он слишком облегчал ей работу.
Схватив другую швабру, Мэгги принялась за работу, и они с Джонни стали мыть бок о бок, не разговаривая в течение долгого времени.
— Из-за чего Шад так расстроился? — спросил Джонни через некоторое время.
— Шад — маленький проныра. — Мэгги еще не простила его. — Он утверждает, что он мой друг! Утверждает, что он мне больше, чем друг, но при этом постоянно лезет в мои дела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Он просто беспокоится о тебе.
— Ха! — воскликнула Мэгги, держа швабру в руке и положив руку на бедро. — Он ревнивый и противный!
— Он ревнует, но и беспокоится тоже, — настаивал Джонни, не нарушая своего ритма.
— Я не понимаю, почему он ревнует! У него нет никаких претензий ко мне, и он думает, что он все понял. Что он знает на самом деле?
Мэгги возобновила мытье, сердито махая шваброй по уже отмытой плитке.
— Он действительно все понял, Мэгги. Вот почему он ведет себя так, как ведет.
— Почему ты его защищаешь? И о чем он может беспокоиться, вообще? — Мэгги вдруг захотелось разрыдаться, и она яростно моргнула глазами, не желая, чтобы Джонни увидел ее слезы.
— Мэгги… Мэгги, остановись. — Джонни выхватил швабру из ее рук и бросил ее. Она приземлилась в вертикальном положении рядом с ведром для мыла и его шваброй, которые уже были аккуратно выстроены у стены. Подхватив ее на руки, он опустился на стул в кафетерии и держал ее на коленях.
Мэгги рухнула на него с рычащим вздохом.
— Он беспокоится о тебе, потому что ты ведешь себя так, будто влюблена в призрака.
Джонни заставил ее встретиться с ним взглядом.
— Ну, я и влюблена, — сказала Мэгги сдавленным, тоненьким голосом.
— Мэгги… — Джонни застонал, уткнувшись лбом в ее плечо. Ее руки тут же поднялись, чтобы пригладить его волосы. — Мэгги, — попытался он снова, садясь. Он просунул свои пальцы между ее пальцами, положив их соединенные руки на ее колени. — Ты витаешь в облаках. Люди начинают замечать. Больше всего Шад. Он слышал, как люди говорят о тебе и смеются над тобой. Это ранит его. И меня. Мне еще больнее знать, что причина этого — я.
Мэгги резко поднялась с колен Джонни и сделала несколько шагов от него, физически отстраняясь от того, что он говорил. Она могла выдержать смех, она могла выдержать дразнить и высмеивать, но потерять еще одного человека, которого она любила, она не могла. Его слова были похожи на прощание, а этого она не могла вынести больше всего.
— Мне нужно идти. — Мэгги отступила. Она не хотела продолжать этот разговор, даже если это означало сократить их время.
— Хорошо. — Джонни не спорил и не умолял ее остаться, и от этого она чувствовала себя в десять раз хуже. Он подошел к ней сзади и провел рукой по ее гладкому хвостику, наматывая его на руку, и с его помощью повернул ее к себе.
— Каждое мгновение с тобой делает последние пятьдесят лет стоящими того, — сказал Джонни с тихим спокойствием.
Он приподнял ее подбородок и прижался губами к ее губам, мягко раздвигая их. Это был поцелуй, наполненный одновременно тоской и отрицанием, поцелуй, который закончился слишком быстро.
— Спокойной ночи, милая.
— Спокойной ночи, Джонни, — прошептала Мэгги.
***
Мэгги позвала Джонни, когда во вторник утром вошла в школу. Тот факт, что ей пришлось звать его, было верным предупреждением, что он не присоединится к ней. Обычно он был там прежде, чем она успевала войти в дверь, с таким же нетерпением ожидая ее приветствия, как и она его. Она упрямо подняла подбородок. Вполне справедливо. С тех пор как Джонни стал занимать ее свободное время, она перестала заниматься танцами, стал занимать ее свободное время. Но сегодня утром она сможет избавиться от ржавчины. Мэгги танцевала без устали в течение часа, доведя себя до изнеможения и покинув танцевальный зал измученной, но сытой и странно довольной. Танцы заполнили все ее одинокие, ноющие пространства еще раз.
Несколько девочек из танцевальной команды были в женской раздевалке, когда Мэгги направилась туда, чтобы ополоснуться и собраться в школу. Она услышала, как Дара Мэннинг сказала что-то ехидное по поводу ее старых шорт и рваной футболки, а подруги Дары щебетали и хихикали во всех подходящих местах. Она устало проигнорировала их.
— Мэгги? — Дара подошла к ней и спросила, нет ли у нее запасного тампона, при этом она притворялась, что плачет.
