Я встала рано и пошла прямо в детскую. Флора встала, но сидела на диване, вяло, укачивая куклу.
– Она сама не своя, моя леди, – покачала головой Элен.
Однако, когда я подошла к Флоре, она улыбнулась мне. Подняв дочку на руки, я погладила ее бледно-золотистые волосы.
– Ты почувствуешь себя лучше, когда съешь свою овсянку, моя Флора.
– Не хочу овсянку.
Я переглянулась поверх ее головы с Элен.
– Она еще слишком мала для праздников. Элен кивнула в знак согласия:
– Ей, наверное, повредило желе. Не нужно было, его есть.
Я не осталась в детской надолго. Мне не хотелось встречаться здесь с Лео, когда он, как обычно, придет с утра навестить детей, кроме того, Флора, кажется, немного оживилась. Я пробыла в кабинете имения до одиннадцати – только что пробили настенные часы, когда ко мне зашел мистер Тимс.
– Моя леди, – сказал он, – леди Бартон на телефоне, она желает поговорить с вами.
Я удивилась, почему она не передала сообщение через мистера Тимса. Дойдя до телефонной ниши, я взяла трубку.
– Доброе утро, леди Бартон, это Эми.
– Дорогая, мне только что звонила Исабель насчет своего Джимми. Он был на празднике, а теперь у него температура, и доктор подозревает скарлатину. Возможно, кто-то из детей, у которых он побывал на прошлой неделе, был болен и... – ее голос звучал дальше, но я не слышала. Скарлатина – скарлатина! Дети Бистона – Флора, моя Флора... – Ваша малышка Флора сидела за столом рядом с ним, а Джимми, хотя и постарше ее, так хорошо обходился с ней, играл с ней... – Флора – скарлатина... – Ты меня слушаешь, дорогая? – я пробормотала что-то в ответ. – Поэтому скажи няне Флоры, чтобы она последила за ней, и еще, я думаю, тебе нужно показать ее доктору Маттеусу. Эта болезнь очень опасна, знаешь ли – особенно для маленьких детей. А пока до свидания, дорогая.
Я кое-как попросила оператора соединить меня с домом доктора Маттеуса. Его не было дома. Я оставила ему сообщение, а затем впала в панику. Скарлатина – эти могилы на кладбище... Моя Флора... и Роза! Вдруг Роза тоже заразилась скарлатиной? Мои дети! Я застыла с поднесенной к уху трубкой. Наконец сковавший меня лед треснул, и я побежала – по коридору, по лестнице, через холл. Я рванула дверь библиотеки. Лео был там.
– Эми?
– Леди Бартон... Флора... скарлатина... – комкала я слова. – Флора, она сегодня не хотела завтракать.
По лицу Лео я поняла, что он уже знал об этом.
– Маттеус? – рявкнул он.
– Я звонила ему, но его нет.
Лео уже поднимался по лестнице. Он двигался так быстро, что я едва успевала за ним.
Флора вяло сидела на диване. Я подошла к ней и взяла на руки, а Лео сказал Элен:
– Ребенок был в контакте с больным скарлатиной. – Элен побледнела, а он повернулся ко мне: – Нужно немедленно убрать Розу. Элен, унеси ее отсюда, – он с силой надавил на звонок.
Клара пришла сама, и я услышала голос Лео, отдающий приказы. Элен и Роза должны были принять дезинфицирующую ванну, а затем полностью сменить одежду. Он повернулся к Доре:
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать, – пропищала, перепуганная Дора.
– Слишком молода. Тебе нужно сделать то же самое, а затем уйти с Элен и леди Розой к Тайсонам. Элен, скажи им, что Роза на карантине. Они не должны подпускать к ней других детей. Она может оказаться для них опасной. Нет, Эми, тебе нельзя ее трогать.
– Но вдруг она тоже заболеет?
– Тогда Элен принесет ее обратно – но только если Маттеус подтвердит, что это скарлатина.
Все, что я могла сделать – это помахать своей дочке на прощание. Как только Клара отослала Розу и Элен, Лео распорядился, чтобы она приготовила две смежные комнаты в нежилом крыле особняка.
– Уберите ковры, снимите занавески, вынесите всю ненужную мебель, если каркасы кроватей не железные, замените их железными. Затем вымойте пол с дезинфицирующим средством и протрите им детскую кроватку Флоры. Еще потребуется ушат с раствором карболки для ее грязного белья и большая кастрюля кипяченой воды на стол.
Клара ушла за Бертой и Джесси, и мы остались одни. Флора тяжело привалилась к моей груди.
– Но, может быть, у нее не скарлатина?
– Будем надеяться на Бога, что нет, но мы должны приготовиться к худшему.
В этот момент Флору начало рвать. Лео взял ночной горшок и подставил ей – все ее тело содрогалось, когда ее стошнило туда. После этого она сжалась у меня на руках и задрожала. Лео взял одеяло здоровой рукой и стал укрывать ее.
– Этот проклятый лубок! Флора захныкала.
– Не бойся, моя Флора, – зашептала я ей. – Мама с папой позаботятся о тебе.
Покрытая черными волосами рука Лео ласково погладила ее по щеке. Флора уткнулась головой в его ладонь, и я увидела отражение собственного страха в его глазах. Опустившись на диван рядом со мной, Лео снял свои наручные часы и положил на колено.
– Флора, дай папе подержать тебя за руку.
Она не сопротивлялась. Я поняла, что Лео считает ее пульс.
– Он учащенный? – прошептала я, глядя на его озабоченное лицо.
– Я... не уверен, Эми. Кажется, это нормально, что у детей пульс чаще, чем у взрослых.
Флора все время вертела головой.
– Горло болит.
Я осторожно отогнула воротничок ее платья и увидела на коже мелкие красные пятна – это была сыпь. Мое сердце обдало холодом.
– Несомненно, скоро придет Маттеус, – тихо сказал Лео.
– Он был на обходе. Он может не появиться до обеда.
– Обход занимает час или два. К тому времени мы уложим ее в кровать.
Я сидела, лаская Флору и разговаривая с ней, тихий голос Лео вторил моему, пока не появилась Клара и не сказала, что комнаты готовы. Мы перешли туда. Флора стонала, пока я раздевала ее. Она очень ослабла. Я никогда еще не видела своего ребенка в таком состоянии: ее кожа была сухой и горячей. Она попросила пить, но, когда я дала ей воды, попыталась выплюнуть ее.
– Больно, больно.
– Она должна пить, Эми, – сказал Лео. – При лихорадке нужна жидкость.
Вместе мы уговорили Флору выпить стакан воды, а затем она заснула беспокойным сном. Я откинулась на стуле, чтобы разогнуть болевшую спину. Вдруг Флора громко закричала, а я уставилась на нее в ужасе – ее тело выгнулось дутой, а глаза выкатились из-под век.
– Флора! Флора! – она задыхалась. Все ее лицо исказилось, руки и ноги задергались. Лео согнулся над Флорой, удерживая их, чтобы она не поранилась о металлическую ограду кроватки.
Наконец приступ закончился, и Флора впала в оцепенение, все ее тело обмякло. Ее дыхание, медленно возвращалось к нормальному, но глаза оставались закрытыми. Когда Лео разогнулся, я затряслась в плаче:
– Флора! Флора!
Рука Лео легла мне на плечо.
– Эми, успокойся. Истерика тут не поможет, – его рука сжала мое плечо, поддерживая меня, пока я заставляла себя успокоиться.
