это никому не надо.
— Надо, это надо всем нам.
— Ты, правда, так думаешь или просто меня успокаиваешь? — ее дыхание успокоилось, лекарство начало действовать, Ольга возвращалась в себя прежнюю.
— Если бы я не был в этом уверен, то…
— Не надо ничего им делать, они больные, — Ольга перебила его, сильно сжав ладонь.
— Я и не собирался.
— Собирался, я тебя знаю, обещай мне.
Алексей молчал, ярость клокотала внутри, отчего подбирать слова было совсем трудно.
— Обещай! — Ольга со всей силы сжала его ладонь и тут же отпустила, забывшись глубоким сном.
— Обещаю, — Ольга была права, и он понимал это.
Во сне ее лицо стало безмятежным и сбросило пару годов излишней строгости. Теперь он видел ее настоящую, такую, какой и восхищался Марат, говоря всегда, что Оля — актриса, и добра, как его мама.
В комнату вбежала Наташа, как была в длинных лабораторных перчатках и с колбой в руках. Ее лицо и глаза кричали ему вопрос.
— Все хорошо, — ответил Алексей, поправив Ольге по-отечески одеяло, — не инфицирована.
— Слава Богу! — Наташа выдохнула и села рядом. — А ты чего в маске?
Алексей погладил Ольгу по голове, расправив спутанные волосы.
— Посидишь с ней? Надо ей одежду подобрать, хорошо?
Наташа кивнула, обнаружила у себя колбу в руках и поставила ее рядом на тумбочку.
— Это вода, я ее мыла. Когда обнаружил у себя?
— Час назад, желтая зона.
— сильно или только начало?
— Сильно, что-то мы упускаем.
— Возможно, но, мне кажется, я что-то нащупала.
Алексей одобрительно кивнул и направился к выходу.
— Через десять часов скажу точнее, пока нет данных.
— Хорошо, ты переоденься.
— Да, что это я, — Наташа быстро сняла с себя лабораторный халат и перчатки.
— Я пошел в отделение, как проснется, покорми ее.
— Конечно, ты сам поел?
— Да, недавно. Ну, давай, спокойной ночи.
— Спокойной ночи…
Алексей. Нестерпимо захотелось помыться. Он стоял под душем неподвижно, горячая вода безжалостно хлестала по его телу. В голове беспорядочно носился ворох мыслей, будораживших его сознание. Вспоминались детские годы, школа, институт, все перемешалось, все было одновременно, и он не находил себя нигде.
Перед глазами вставали образы то Ани, то Ольги, они сливались вместе, голоса их звучали, то сливаясь, то разносясь в разные стороны.
Аня наклонилась над ним, долго смотрела в его глаза:
— Зачем? — спросила она его голосом Ольги.
Алексей обнаружил себя сидящим на кафеле, упершись в холодную стену… Душ бил ему на ноги горячими струями, они сильно покраснели.
Алексей медленно встал, перекрыл горячую воду и минут пять стоял под холодным душем, приводя голову в порядок.
Переодевшись в чистое, он отправился в отделение. Освещение было почти везде выключено, горел только дежурный свет.
Вдали раздавались сдавленные крики, и от этого в полумраке длинного коридора становилось непосебе.
Возле входа он разглядел фигуру молодого врача, он сидел около стены и медленно курил.
Дверь били изнутри, крики ярости и ужаса доносились из-за нее. В темных иллюминаторах дверей появлялись взлохмаченные головы, затем резкий удар пытался выбить дверь.
— Дверь крепкая, — спокойно проговорил врач, увидев подошедшего Алексея.
— Что случилось?
— Ничего особенного, коллективная агония и психоз, а, может, и наоборот, — он затянулся и продолжил, — меня не было десять минут, она их защищала, а они ее убить хотели. Я не мог растащить их, сил не хватало, а они повалили ее, начали затаптывать.
Он посмотрел на Алексея и вновь затянулся, длинная колбаска пепла упала на его колено, но он даже не шелохнулся.
— А потом я порубил их лопатой, не знаю, скольких, может троих, может пятерых, я не помню, просто рубил всех. Оля вырвалась, сзади меня кто-то стулом успел приложить. А больше ничего не помню, но живой вышел, — он закурил новую от окурка, долго и сильно закашлял.
Алексей оглядел его, он был весь в крови, халат превратился в лохмотья. Окровавленная лопата была вставлена между ручками двери, периодически подрагивая от ударов. Алексей проверил шпингалеты, все было зафиксировано, стекло на иллюминаторах треснуло, но держалось.
— А ты знаешь, а мне понравилось, — врач встал и подошел к Алексею, — представляешь, понравилось. Они! Это уже не люди, что с ними церемониться?
— Ты все сделал правильно, иди мыться и спать, — Алексей взял его за локоть и повел по коридору.
— Я все сделал правильно, — повторил врач, — а разве этому меня учили?
— Толя, ты все сделал правильно, и учили тебя лечить. Пойдем, не сопротивляйся.
— А я не лечил, я убивал. Кто я тогда?
— Ты человек, не забывай об этом.
— Я— человек, а ведь это ужасно, Леш. Ты же меня понимаешь?
— Да, я тебя понимаю, но самокопание нам не поможет, пошли уже.
Алексей заставил его пойти быстрее.
Вколов механически помывшемуся Анатолию значительную дозу, Алексей подождал, пока тот уснет. В пустой палате было довольно прохладно, батареи были чуть теплые, накрыв его еще парой одеял, вышел.
В желтой зоне было спокойно, больные лежали на своих местах, некоторые тихо переговаривались, но при виде темной фигуры в коридоре замолкали.
В сестринской горел свет, слышалась негромкая речь, приглушенно что-то позвякивало.
Алексей подошел к двери и прислушался. Разговор утих, потом кто-то встал и тяжелой поступью подошел к двери. Алексей не успел отпрянуть, и на него вышла здоровая фигура Виктора.
— Ты чего это тут бродишь?
— Обход делаю.
— Шел бы ты отсюда в зеленку.
— Поздно, — улыбаясь, ответил ему Алексей.
— Чему радуешься, дурак?
В дверях появился Коля.
— Ты чего, Вить, а ну-ка маску надень.
— Он теперь с нами, и еще радуется, дурень.
— Давно? — Коля подошел поближе, вглядываясь в лицо друга.
— Сегодня проявилась.
— Какая стадия?
— Последняя. А вы тут чем занимаетесь?
— Мы к Оле пришли, Наташа все рассказала, — Коля показал сложенный листок, они общались друг с другом письменно, оставляя письма на столе внизу. В основном писала Наташа, Коля же разговаривал жестами в короткие минуты оконного свидания.
— У Оли все будет хорошо, — ответил им Алексей.
— Ты — настоящий друг, мы ходили туда, но Толика уже увели.
— Толя спит, — Алексей задумался.
— А что с ним? Он ранен?
— Рана на голове, но небольшая, пустяк. Он инфицирован, и…хотя это не важно.
— Говори, — Виктор положил свою тяжелую руку ему на плечо.
— Я думаю, он больше не сможет работать.
— Он двинулся?
— Нет, психически здоров.
— Давай его к нам в бригаду вурдалаков, как раз в помощь.
— Это мысль, — подтвердил Алексей.
— Пошли, — Виктор потянул его в комнату.
За столом сидели две пожилые медсестры вокруг Николаича, который им шепотом что-то рассказывал, отчего они негромко похихикивали.
— Смотрите, кого привели, — Виктор выставил вперед Алексея.
