Через восемнадцать минут Колин явился к Мерседес в библиотеку. На серебряном подносе он увидел обещанные чай и печенье. Вежливо, но твердо он отказался от угощения. Он не собирался облегчать ей жизнь: позволить ей сыграть роль любезной хозяйки, каковой она отнюдь не являлась, значило бы дать ей повод легко отделаться. Когда она уселась в большое кожаное кресло, он решил не садиться, показывая тем самым, что он начеку, и заставить ее понервничать.
Библиотека, как он отметил, была одной из лучших комнат в доме. Наверное, это были владения графа. Его светлость, похоже, не желал отказывать себе в том, чего лишил остальных членов семьи. В библиотеке стояла мебель вишневого дерева без единой царапинки, великолепно отполированная. Большой письменный стол с бронзовыми украшениями располагался возле камина. Зимой и ранней весной это место, несомненно, было самым уютным во всей комнате. Книжные полки занимали две стены от пола до потолка. Они были заполнены томами в кожаных переплетах. Колин заметил полные собрания сочинений таких авторов, как Шекспир и Джонсон.
Ковер под ногами Колина не был старым и изношенным, как большинство ковров в этом доме. Он удивился, но потом заметил, что некоторые вещи явно выпадают из общего стиля мебели этой комнаты. Отсюда он сделал совершенно правильный вывод, что они были собраны по другим комнатам, чтобы граф мог поддерживать видимость благополучия в доме. И он тут же представил себе, что при этом все заботы легли на плечи Мерседес.
Колин оперся бедром о край письменного стола графа и вытянул ногу для равновесия. Он заметил, что Мерседес стала нервно кусать нижнюю губу, когда он небрежно переставил некоторые личные вещи Уэйборна на столе.
- Не хотите ли сесть? - осторожно спросила она.
- Нет.
Мерседес немного откинулась в кресле. Пока все шло явно не по ее плану. Она безнадежно глянула на чай и печенье, подумав, что в третий раз она едва ли отважится предложить ему что-либо.
Перехватив ее взгляд, Колин сказал:
- Нет. Я ничего не хочу.
- Но ведь вы же ничего не ели с самого завтрака.
- Даже еще раньше. - И он замолчал, выжидательно подняв светлые брови. Когда она поспешно отвела взгляд, он сказал:
- Мне кажется, вы тоже припоминаете, почему так случилось.
- Я предполагаю, что вас освободил мистер Джонс.
- Правильно. Наверное, вы не рассчитывали, что у меня будет секундант, иначе просто убили бы меня.
Мерседес не хотела даже думать о такой возможности. Что сделано, то сделано. Боясь произнести вслух ответ, она тем не менее не собиралась терзать себя вопросом, как бы она могла поступить иначе.
- Я не виновата, что все вы одним миром мазаны, - сказала она.
Это было по крайней мере честно. У нее не было желания видеть его мертвым.
- Надеюсь, вы понимаете, что я не верю ни одному вашему слову, - сказал Колин. - Точно так же, как я не поверил в ту сказочку, что вы рассказывали Обри наверху. - Мерседес посмотрела на него непонимающе, так что ему пришлось пояснить ей:
- Вы сказали ему, что ваши кузины сами придумали запереть нас там.
- Так оно и было.
- Я очень хорошо помню, как вы велели им показать нам комнаты в башнях. В северной и южной.
- Кажется, я отвечала на вопрос одного из близнецов.
- Конечно, вы можете так ответить. Но я помню выражение, с которым все это говорилось.
Мерседес сложила руки на коленях и некоторое время молча смотрела на Колина.
- Вы, наверное, очень подозрительный человек, да? - сделала она вывод, закончив разглядывание. Его это нисколько не задело.
- Меня научили быть таким.
- Почему вы не рассказали Северну о том, что я сделала прошлой ночью?
- А еще меня учили не торопиться. Она нахмурилась:
- Что это значит?
- Это значит, что я могу подождать.
- Подождать чего?
- Просто подождать, - ответил он. - Всему свое время. Когда придет пора, я открою наш секрет.
Мерседес почувствовала, как у нее забилось сердце. Он сказал "когда", а не "если". Этим он дал ей понять, что собирается обо всем рассказать. Тогда тем более нужно сделать все, чтобы он покинул как можно скорее Уэйборн-Парк.
- Почему вы ничего не спрашиваете о моем дяде? - спросила она.
Колин взял нож для бумаги и стал разглядывать. На серебряной ручке была надпись: "Уинстону с любовью. Элизабет".
- Мы с Обри видели всю эту суматоху из нашего вороньего гнезда, сказал он. - И мы не заметили ничего, что бы хоть отдаленно напоминало о возвращении Уэйборна. - Он показал на нож. - А я думал, что графа зовут Уоллас.
- Так и есть. Здесь имя моего отца.
- А Элизабет?
- - Моя мать. Графиня Уэйборн. - Заметив скептическую улыбку Колина, она сказала:
-Я ведь не всегда была бедной родственницей, капитан Торн. Пока не умерли мать и отец, это был мой дом. Здесь я родилась. Та башня, которую вы восприняли как тюрьму, была когда-то моей любимой комнатой. Там были мои куклы и книги и все мои детские сокровища, и я проводила в ней гораздо больше часов, чем провели сегодня вы или, может быть, еще проведете.
Колин был ошеломлен этой информацией, хотя его лицо осталось непроницаемым. Он обвел взглядом библиотеку, но мысленно увидел то, что осталось от уэйборнской усадьбы: сырые душные спальни, вытертые ковры, пятна от сырости на стенах и потолках. Когда его мрачный взгляд снова остановился на Мерседес, он просто спросил:
- Ну и как же все произошло? Она сразу поняла вопрос.
- Довольно просто, - сказала Мерседес. - Вы знаете, каким образом наследуется имение?
- Переходит от отца к сыну.
- Если есть сын. А если нет, то оно переходит к ближайшему родственнику по мужской линии. Вот таким образом мой дядя и стал графом. Он приходится братом моему отцу, а у отца не было сыновей.
Колин опустил нож для бумаги на стол.
Он взъерошил волосы, соображая. Ее страстное желание уберечь дядю от дуэли было ему не совсем понятно. В конце концов титул все равно бы унаследовал один из близнецов. Если бы не было Колина, который теперь становился законным владельцем Уэйборн-Парка. О чем он ей и сказал.
Мерседес покачала головой:
- Вы ничего не понимаете. Северн считает, что вы убили графа до того, как состоялась дуэль. А это значит, что вы не получите его состояния.
- Тогда его унаследует старший из близнецов. Как вы, наверное, и хотели?
- Мой дядя никогда не признавал их своими законными сыновьями. Он считал, что леди Джорджия, моя тетя, родила их от любовника.
- Тогда кто же заявит права на Уэйборн-Парк?
- Разве вы ничего не поняли? - спросила она. - Да, кажется, я должна все объяснить. Конечно же, виконт Филдинг. Маркус Северн является самым близким нашим родственником по мужской линии.
Глава 5
Она думала, что это произведет на него впечатление. Но Колин продолжал молча, задумчиво смотреть куда-то вдаль, и Мерседес решила, что он просто не расслышал ее слов.
- Северн, - повторила она, - наш самый близкий родственник по мужской линии.
На этот раз Колин поднял бровь.
- Что вы повторяете как попугай? - сказал он. - Я все прекрасно слышал.
Смутившись, она с упреком посмотрела на него:
- Ну, тогда вы хоть как-нибудь дали бы мне об этом знать.
- Мисс Лейден, - со вздохом сказал Колин, - если бы я вскакивал всякий раз, как вы меня удивляете, то давно уже лишился бы всяких сил.
- Значит ли это, что вы действительно удивлены? Разве вы до сих пор ничего не знали о Северне?
- Может, мне еще раз повторить вам громко и отчетливо? Я только что выразился достаточно внятно.
Этот унижающий тон заставил Мерседес выпрямить-ся в своем кресле. Она на миг закрыла глаза, молча проглотив нанесенную ей обиду, и прямо посмотрела ему в лицо.
- Вы можете мне рассказать, в каких вы с ним родственных отношениях, сказал он. - Я этого тоже не знаю.
У Мерседес еще никогда не было такого неодолимого желания кого-то задушить. Но она сидела, смиренно сложив руки на коленях.
- Более правильно было бы сказать, что право на наследование имеет отец Северна: граф Розфилд и мой дед были двоюродными братьями.
- Значит, вы и Северн - четвероюродные сестра и брат?
- Что-то в этом роде.
- Целующиеся сестра и брат?
Мерседес вздрогнула. Она втянула голову в плечи и почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке, а тело покрылось гусиной кожей. Она ничего не могла с собой поделать - по всему телу снова волной прокатилась дрожь.
- Какое пошлое, выражение! - напряженно сказала она.
Колин с интересом смотрел на нее, склонив голову.
- Вы ни разу не слышали его прежде?
- Нет, - выговорила она с трудом.
- Это просто означает, что кровное родство достаточно отдаленное и нет опасности кровосмешения, а следовательно, и препятствий для заключения брака.
- Я сама догадалась, - холодно сказала она, - моего образования для этого хватило. И все-таки это очень вульгарное выражение.
Голос Торна выражал полнейшее равнодушие:
