кармана кастет, которым орудовал коротышка, и показал мне. На первый взгляд — ничего особенного. Те же стальные выступы, что и на любом другом подобном предмете. Но стоило ему сделать движение пальцем, как отскочили в сторону те самые шипы.
— У многих моих знакомых дела в полнейшем беспорядке именно из-за страха перед Третьим отделением. Полицию можно купить. Можно нанять адвокатов, — задумчиво продолжил ростовщик. — Но в Третьем нет нормальных людей. Почти нет, — поправил он сам себя. И в последнее время уж очень вызывающе они себя ведут. А ведь у тебя могло бы быть на них влияние, друг мой.
— Как это? — удивился я. — Ведь Третье отделение разве не отвечает за безопасность императорской фамилии?
— Отвечает, разумеется. Исполняет прихоти одних, подчиняется, но, как мне кажется, не всегда и не во всем одному только императору. Я прояснил тебе расклад сил? — улыбнулся немец.
— Нет, — сказал я, не раздумывая. Ситуация и правда не стала проще.
— Это все потому что ты потерял много крови. Карл, впусти гостя, — обратился он к помощнику, когда в дверь постучали уже в десятый раз за вечер. — Сегодня у тебя много посетителей, но это ко мне.
Карл вернулся с самым неприметным на свете человеком. Самые обычные темные волосы средней длины, нос, не широкий и не узкий, губы не пухлые и не тонкие. Ровный, но широкий подбородок на самом обычном лице и внимательные серые глаза.
— Знакомьтесь, Максим, Элен — это Алан Быков. Наш, точнее, мой сыщик в деле похищения денег с «Кутейца», — с гордостью и даже немного пафосно представил нас ростовщик.
Я не сводил глаз с вошедшего. Мысленно я представил его прилизанные волосы, накинутый поверх светлой жилетки легкий пиджак. Алан же смотрел на девушку. Обычно так смотрят, когда раздевают глазами, но я был уверен, что сейчас этот сыщик примеряет на нее шляпку.
Венцом этой немой сцены стало то, что он взял со спинки остатки жилетки, ту часть, что не была выпачкана кровью, выразительно посмотрел на меня, затем на фон Кляйстера.
— Я думаю, мне есть, что вам сказать, Дитер, — ровным баритоном произнес Быков.
Глава 21. Перераспределение
— У меня завтра выступление, поэтому, я думаю, вы меня простите... — начала Элен, резко встав с дивана.
— Нет уж, вас я никуда не отпущу! — сыщик попытался перекрыть ей дорогу.
— Что происходит, объясни же! — потребовал немец.
— Никто не вправе меня задерживать! — крикнула девушка и шагнула вперед, словно намереваясь пройти сквозь сыщика. — Я пошла отсюда!
— Мадемуазель! — растерянно воскликнул немец обиженно, когда девушка оттолкнула Алана в сторону совершенно беспардонно.
— Я сейчас все объясню, — воскликнул он, обращаясь к немцу. — Все дело в том, что...
— Я не смогу тебе помочь, если ты сейчас уйдешь! — крикнул я на всю силу легких, надеясь, что от такого усердия сознание я не потеряю. В квартире повисла тишина, а трое мужчин уставились на меня. — Если ты выйдешь за дверь, то упустишь последний шанс!
— О чем ты? — удивился немец. — Впрочем, кажется, я начинаю...
— Какой к черту шанс? — грива черных волос показалась в комнате. — Нет у меня больше шансов! Понял? Ни одного!
— Я... — снова попытался начать объясняться сыщик.
— Элен, сядь! — потребовал я, понимая, что девушка может все испортить. И сыщик может испортить тоже, поэтому мне надо было начать рассказ раньше. — Мне тоже нужно кое-что рассказать до того, как ваш Шерлок выдаст свою версию. Это вы были в отеле? — спросил я у Быкова.
— В отеле? Нет, я...
— Отлично, тогда я бы хотел...
— Вот уж нет! — вспылил сыщик. — Я не за этим шел сюда, чтобы мне затыкали рот!
Я не выдержал и встал с дивана, упираясь, однако, голенью в подушки:
— Это, мать твою, моя квартира! И мне все равно, кто ты такой, но в моем доме я решаю, что делать и кому и когда молчать!
Мы сверлили друг друга глазами пару секунд, благо мы оказались с ним почти одного роста. Немец несколько раз ударил в ладоши.
— Чудесная сцена. Формально, это квартира Ежи, конечно же, — миролюбиво продолжил он, — однако Максим прав, и что бы ты не хотел сказать мне, Алан, законы гостеприимства, особенно среди своих, нарушать не стоит.
Сыщик закипал, как чайник. Он озирался по сторонам, но сесть ему было некуда.
— Спасибо, Дитер. Я хотел начать издалека, но, боюсь, что твоего сыщика разорвет от нетерпения. Поэтому сыграю на опережение. Прости, Элен, это правда единственный человек, который может тебе помочь.
— Я уже поняла, — мрачно проговорила девушка, занимая прежнее место на диване. — Хорошо, если у меня вообще останется хоть что-то.
— Останется, не переживай. И на лечение, и еще на что-нибудь останется.
— Да о чем ты вообще толкуешь? — Алан сложил руки на груди и надменно смотрел на нас свысока.
— О том, что у нас, то есть, у Элен, есть десять миллионов. А у тебя нет, вот ты и завидуешь.
Мне показалось, что девушка скорчила сыщику какую-то забавную гримасу, и усмехнулся сам. Быков побагровел.
— Это же огромные деньги, Максим! Но... — немец откинулся на спинку стула. — Это деньги Апраксина. Я понял. И это та самая девушка, которая увела их у тебя из-под носа.
— Не совсем так. Не у меня из-под носа. Граф не собирался платить, — исправил я Дитера.
— И что вы предлагаете сделать мне? Взять оттуда полагающиеся мне деньги?
— Там пятитысячные банкноты. Элен сказала, что их почти невозможно сбыть.
— И ты прав, — Дитер задумался.
— Верно ли я понимаю, что вам мои услуги более не потребуются?? — воспользовался тишиной Алан.
До его фразы все, кто находился в комнате, думали о своем. Немец — о деньгах. Я — об Анне и стремительно утекающем времени. Элен попросту чувствовала себя не слишком комфортно, а Карл... По его виду трудно сказать, задумывается ли он вообще о чем-то. А теперь даже он смотрел на Алана.
— О, нет-нет-нет, разумеется, вы мне еще будете нужны! — воскликнул немец. — Разве вы не слушали, что говорил мой друг?
— Слушал, —
