другим не даешь!
— Я… у меня голова раскалывается, — быстро нашелся Со Чэн, — спать хочу.
Жена смягчилась, пощупала его лоб.
— Холодный… Может, сердце болит?
Со Чэн пробормотал:
— Ага…
Хозяйка засуетилась:
— Может, ты не наелся? Давай сварю тебе суп из фасоли. Странный ты человек, ну что волноваться по пустякам?
Вскоре суп, щедро подслащенный, очень вкусный, был на столе. Со Чэн съел две большие миски — даже вспотел. Затем улегся на кан, долго ворочался, смотрел в темноту, курил, усыпал пеплом чуть ли не весь подоконник, но сон не шел. Уже перед рассветом Со Чэн не выдержал и толкнул жену в бок:
— Мать!
Она зашевелилась и, протирая глаза, спросила:
— Как сердце, не отпустило еще?
— Нет. Я хочу с тобой посоветоваться.
— Давай.
Но Со Чэну было почему-то трудно говорить. Он взял кисет и так долго набивал табаком трубку, что казалось, прошла целая вечность.
Хозяйка не выдержала, спустила ноги с постели и стала одеваться.
— Ну, что молчишь, будто рот заклеили?
Со Чэн наконец расхрабрился и выпалил:
— Не нужен нам колодец.
— Как!..
— Ты разве не слышала, что кричат в деревне на каждом углу?
— А что?
— Сама знаешь, чего там!
Жена еще больше заволновалась, отбросила одеяло, вскочила с кана:
— Говори, не тяни!
Со Чэн взял ее за руку.
— Чего всполошилась? Может, это еще не точно!
— Говори же быстрей!
Со Чэн тоже поднялся с кана и зашептал ей на ухо:
— С помещиков колпаки, говорят, снимут, и с Чжао Миллионщика тоже. Даром что восемь лет в тюрьме просидел.
Хозяйка понимающе кивнула головой:
— Это я знаю.
— Сейчас их уже за людей стали считать, наравне с нами, бедняками.
— Гм… — поджала губы жена.
Со Чэн зажег трубку, смачно затянулся.
— В общем, не нужен нам этот колодец. Нечего на него, черт бы его побрал, силы тратить.
Хозяйка опешила.
— Ничего ты не видишь, ничего не понимаешь! — начал горячиться Со Чэн. — Если разобраться, то еще не известно, наш ли это дом. Ходят слухи, будто его хозяин Лю Цзиньгуй жив и сейчас в Японии. Он открыл большой магазин и гребет деньги лопатой. У него и машина, и телевизор. А когда умрет, останутся дети и внуки. Так что с домом дело ненадежное.
— Меньше об этом думай!
— Меньше думай? Да где уж тебе до большой политики! Голова на старости лет совсем не варит.
Хозяйка молча опустила голову. Со Чэн все больше распалялся:
— В доме ты всему голова, я тебя слушаюсь. Но на этот раз послушайся меня, даст бог, не пропадем!
Неожиданно для него женщина стала смеяться.
— Чего смеешься?
Но смех буквально уже душил ее, на глазах выступили слезы. Со Чэн подскочил, зажал жене рот.
— Ты чего? С ума спятила? Сейчас и у стен есть уши, а тебе смешно!
Хозяйка вытерла слезы и зло посмотрела на мужа.
— Это у тебя не все дома. Видно, суп не впрок пошел. Где это видано, чтобы солнце вставало на западе, а в коммунистическом Китае обижали честных людей. Дожил до седин, а все трясешься за свою шкуру!
За окном рассвело. Хозяйка открыла дверь в соседнюю комнату, громко крикнула:
— Сынок, вставай, уже солнце в спину светит!
Из комнаты, одеваясь на ходу, вышел парень.
— Мама, ты зачем меня разбудила?
Хозяйка достала деньги, протянула сыну.
— Иди купи хлопушки.
— Зачем нам хлопушки? — вмешался в разговор Со Чэн. — Разве мы строим дом?
— Помолчи лучше, — с раздражением в голосе ответила жена.
В деревне закладка дома была большим событием, и всегда в этот день запускали хлопушки. Но праздновать строительство колодца — такого еще не было. «Раньше не было — теперь будет», — решила хозяйка. Она велела сыну привязать хлопушки к длинному бамбуковому шесту и поднять вверх. Поджечь хлопушки должен был хозяин дома, однако руки не слушались Со Чэна, и при каждой попытке он ломал спичку. Женщина рассердилась, забрала у мужа коробок, и с первой же спички хлопушки загорелись. Шум привлек внимание жителей всей деревни, и к дому Со Чэна уже мчались любопытные мальчишки, на бегу хватая бумажные цветы, которые вылетали из хлопушек. Цветы кружились в воздухе, насыщенном едким запахом пороха.
— Сынок, попробуй поднять еще выше, — крикнула мать, — пусть все видят.
Стоял такой шум, что соседи затыкали уши. Они удивлялись, почему жена Со Чэна, слывшая прижимистой, не пожалела денег на такую затею.
Хлопушки догорели. Хозяйка вынесла из дому лопату и протянула мужу.
— Ну, отец, начинай, — с чувством сказала она.
Непонятное волнение охватило Со Чэна. Он легко, словно молодой, вонзил лопату в землю…
2
Глубина колодца достигла двух чжанов[15] — уже пошли твердые породы, а воды все не было. В полном унынии Со Чэн уже заговорил о том, что надо засыпать колодец, но жена лишь прикрикнула на него. У соседей ведь есть вода, значит, она где-то рядом — рассуждала женщина. С какой стати ее не будет? Наверное, камни прижали Царя драконов, повелителя вод, дождя и колодцев, вот он и не пускает к воде! А не позвать ли нам землекопа, чтобы взорвал грунт?
Пробили шурф, заложили взрывчатку. Когда хозяйка уже заклеивала бумагой оконные стекла, чтобы они не вылетели от взрыва, по деревенской трансляции передали, что Ли Цюлань срочно вызывают в правление производственной бригады. Женщина не хотела отрываться от работы и попросила мужа:
— Сходи узнай, в чем там дело. Может, из-за какой-нибудь ерунды вызывают.
Со Чэна затрясло от злости.
— Тебя вызывают, а мне идти?
— Что ты за человек! Вечно отговариваешься. Неужели так трудно сходить!
Пришлось идти. Меньше чем через полчаса он пулей влетел во двор. Заикаясь, дрожа от волнения, крикнул:
— Мать, вернулся бывший помещик Лю Цзиньгуй!
Жена вздрогнула и в изнеможении прислонилась к окну.
— Он остановился в городской гостинице, завтра приедет в деревню. Хочет посмотреть свой дом. Ну, дела…
Хозяйка опять поджала губы.
— Из города приехал какой-то Сунь, чиновник, — продолжал Со Чэн, — видно, большой начальник. Сейчас он с нашим секретарем в правлении. Скоро пожалуют к нам… Тебе, мать, придется посуетиться!
— Что им надо от нас?
— Хотят посмотреть дом. Решили у нас устроить прием Ли Цзиньгую. Да, чуть не забыл, из города приехали две машины, привезли ковры, кресла и деревянные кровати… Это чтобы дом выглядел лучше, чем при старом хозяине.
Жена задумалась и вдруг спросила:
— А ты не боишься?
— Кого? Помещика? — Со Чэн презрительно сплюнул. — Если я и боялся, так это при старой власти. А теперь чего мне бояться? Плохо только, что защитники у нас ненадежные.
