Приученный к неудачам и разочарованиям, Иисус с опаской думал о предстоящей встрече с адвентистами. Но где их найти? Уже второй день Иисус просматривал газеты — то в парках, то у себя в номере. Об адвентистах — ни слова. Помогла случайная встреча в маленьком баре, уютно приткнувшемся под гигантским тополем.
Иисус ел сосиски, аккуратно откусывая по маленькому кусочку. Неподалеку стояла новенькая дорогая машина. Напротив Иисуса сидел за столиком ее хозяин — сорокалетний лысый мужчина с круглой и лоснящейся, как намасленный арбуз, физиономией и шумно ел такие же сосиски. Он налил себе в стакан пенящийся прозрачный напиток и, протягивая Иисусу бутылку с яркой этикеткой, предложил с довольной ухмылкой:
— Попробуйте. Новый напиток самой молодой фирмы. Моей фирмы! Называется напиток “Христовы слезы”.
— “Христовы слезы”? — уголки губ у Бога нервно дернулись. — А не кажется ли вам, что в данный момент это звучит несколько…
— Кощунственно? — догадался мужчина и захохотал так шумно и гулко, что вздрогнувшему Иисусу живо представилась пустая бочка, с грохотом катящаяся по ступенькам лестницы.
— Кощунственно? — повторил мужчина, перестав хохотать. — Нет, мне этого не кажется. В него верят все меньше и меньше.
— Все меньше? Кто же он тогда, по-вашему? — насупившись, спросил Иисус своего соседа.
— Самозванец и дурак! — уверенно ответил тот и снова гулко захохотал.
Никто еще не наносил Богу такого чудовищного оскорбления. Как всегда в подобных случаях, у него непроизвольно запрыгала нижняя губа. Но Иисус пересилил себя и довольно спокойно спросил:
— Как это понимать?
— Раньше я имел два магазина. Конкуренты разорили меня. До тла. Стал искать утешения в религии. Посещал молитвенные дома адвентистов. Да, да! Не смотрите на меня так удивленно. Перед вами бывший адвентист. Сдуру пошел туда. Ха! Ха! Думал, вот он придет и покарает врагов, разоривших меня. И что же? Явился и вместо страшного суда над живыми и мертвыми стал проповедовать всепрощение и духовность. А кому нужна эта духовность? Мне нужны деньги! Я быстро смекнул, что на этом самозванце, на его имени можно здорово нажиться. В давно забытую воду кока-кола добавил кое-какие специи, отшибающие в нос, придумал название с его нашумевшим именем. И вот — успех! “Христовы слезы” пьют во многих странах. Деньги текут рекой. А этот малый с непонятной чудодейственной силой просто дурак. На его месте я полмира положил бы в карман. А он? Проповедует духовное богатство. Богатство! Ха! Ха! Ха! Сам же, как нищий шатается где-то в Испании среди таких же нищих.
— Не все же адвентисты считают, что он самозванец, — хмуро перебил Иисус разошедшегося дельца.
— Все! — махнул тот рукой и захохотал. — Ну не все. Многие. Одни, как я, совсем перестали верить. Другие сбиты с толку и не знают, что делать. Зато третьи молятся с еще большим усердием. Они думают, что приход этого чудака знаменует близкий конец света.
Расстроенный Иисус весь следующий день бесцельно бродил, стараясь укрыться в нешумных парках и садах. Обладая неустойчивой и подвижной, как ртуть, психикой, в целом жизнерадостный, Иисус не мог долго находиться в угнетенном состоянии. А вечером один эпизод его совсем развеселил.
В одном из парков Иисус увидел экзотическую, странную для современного города фигуру — одетого в живописное рубище нищего старика. Тот стоял к Иисусу спиной и, протягивая прохожему помятую шляпу, что-то говорил. Прохожий улыбнулся и бросил в шляпу монету.
Старик повернулся и нетвердой шаркающей походкой приблизился к Иисусу. Старческим, но внятным голосом он произнес на трех языках: английском, русском и французском:
— Подайте Христа ради доллар. Взамен получите билет на фильм “Бог в преисподней”.
Иисус опешил, а потом расхохотался. Это был остроумный рекламный и кассовый трюк все той же кинофабрики. Нищий старик — просто искусно сделанный робот.
Иисус бросил в шляпу кругляш-доллар, который по трубочке-руке скатился в недра робота. Из стариковского рта-щели, прикрытой седыми усами и бородой, выскочил билет и упал в шляпу. Иисус взял его и весело спросил:
— А фильм-то хоть ничего? Стрельба там есть?
Но старик, видимо, был запрограммирован довольно узко. Отвечать на вопросы он не мог. Все же Иисус решил отдать должное находчивости кинодельцов. Поздно вечером он отправился в ночной кинотеатр.
На экране Иисус увидел грохочущий и клокочущий современный американский город, своего рода модернизированный ад, населенный традиционными чертями и ведьмами. Те однако не отставали от века. Рогатые черти носили модные бородки а ля Христос и последнего выпуска немнущиеся брюки. Ведьмы в развевающихся макси-юбках летали на реактивных метлах. Грешники на конвейере поступали в пылающие атомные котлы, и черти, хохоча и приплясывая, подбрасывали туда плутоний.
Экспозиция фильма остроумна, — отметил Иисус. Однако с омерзением он отметил, что зрители живут как бы сообща с нечистой силой. Они радовались успехам чертей и торжествующе ржали над Богом-неудачником.
Иисус не досмотрел фильм и покинул зал. Возвращался он в гостиницу поздно ночью, выбирая самые глухие, мало освещенные улицы. И не заметил, как, перебегая от подъезда к подъезду, его сопровождали четверо подростков. Они решили испытать недавно приобретенное оружие на живой мишени. Раздался треск автоматных очередей. Иисус покачнулся и застонал. Но пули успели лишь слегка повредить кожу. На выручку Иисусу пришло нечто мгновенное, как молния, и надежное, как друг, — своего рода божественный инстинкт самосохранения.
Раны на спине Иисуса моментально зажили, а пули выскочили назад. Они стремительно полетели по обратным траекториям. Автоматы вновь загрохотали, глотая пули. Подростки, разинув рты, смотрели, как оружие антиотдачей вырывалось из рук вперед. Кто-то из них смекнул, в чем дело, и в ужасе закричал:
— Иисус!
Нападавшие, побросав оружие, разбежались.
Иисус в преисподней (продолжение)
Через день, рано утром, когда Иисус собирался уходить, в дверь номера осторожно постучали.
— Открыто! Входите! — разрешил Иисус и увидел невысокого человека, нерешительно протиснувшегося в дверь. Цепким и быстрым взглядом окинув номер, он робко посмотрел на Иисуса и состроил умильную улыбку.
“Скользкий тип”, — отметил Иисус. Однако вежливо предложил:
— Присаживайтесь. Чем могу служить?
Гость присел на краешек сидения и с минуту не мог вымолвить ни слова.
— Вы… Вы Иисус Христос? — наконец выжал он из себя вопрос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
