1. Статистика влияния наследственности. Из 104 преступников, влияние наследственности у которых я проследил,
При этом должен заметить, что я находился в очень невыгодных условиях наблюдения, потому что не располагал официальными данными для исследования, а должен был ограничиться сообщениями, сделанными самими заключенными.
Доктор Вирлио, находившийся в более благоприятных условиях наблюдения, чем я, нашел преступность у родственников преступников в пропорции 26,8 %, преимущественно в виде алкоголизма родителей (21,7 %), не считая 6 % алкоголизма у побочных родственников.
Равным образом и Пента, делавший свои наблюдения также при более благоприятных условиях, чем я, нашел из 184 преступников в Сан-Стефано:
Только 4–5 % родителей исследованных оказались, по наблюдениям, людьми совершенно здоровыми. Впоследствии Пента представил другую статистику болезненной наследственности, обнимающую 447 случаев, которые он разделил на две серии, как это видно из следующего:
Марро, сравнивая смертность родителей 230 преступников и 100 честных людей, нашел, что умирали:
Если мы соединим вместе смертность от алкоголизма, самоубийства, душевных и нервных заболеваний, то найдем, что среди родителей 230 преступников она составляет 32,1 % общей смертности, а среди родителей нормальных людей – только 16,1 %, то есть вдвое меньше. Число братьев-преступников у исследованных субъектов очень незначительно. Марро нашел из 500 преступников 68, имевших по одному и более преступному брату, причем:
Изучая затем родителей 500 преступников, Марро нашел алкоголизм отца в 40 %, алкоголизм матери в 5 %; между тем как у 500 честных людей отцы оказались алкоголиками только в 16 %. Психические заболевания он определил в 42,6 % у восходящих или побочных родных преступников (у честных в 13 %); эпилепсию – в 5,3 (у честных – в 2 %); безнравственный и буйный характер – в ЗЗ,6 %. Наблюдая болезненную наследственность у потомства психически больных родителей, апоплектиков, алкоголиков, эпилептиков, преступников и страдающих истерией, Марро нашел ее в 77 %, и даже до 90 %, считая в том числе и аномалии характера и возраста родителей. Зихерт наблюдал в вюртембергских тюрьмах 3880 преступников, осужденных за воровство, насилие и мошенничество, и, сравнивая их с честным населением этой страны, он нашел ненормальность или преступность родителей:
причем максимум ее он нашел у воров и поджигателей.
Этот же автор определил у потомства болезненную наследственность в отношении к алкоголизму, помешательству, эпилепсии и самоубийству в 71 % поджигателей, в 55 % воров, в 43 % мошенников.
Самоубийство родителей, по исследованиям Зихерта и Марро, выражается следующими цифрами:
Изучая пропорцию порочных родителей 3 тысяч преступников, которых наблюдал Зихерт, и сравнивая их с теми, которые находились под наблюдением у Марро, мы можем распределить их следующим образом:
то есть наибольшие цифры наблюдаются у воров, меньшие – у клятвопреступников и мошенников и самые малые – у поджигателей и лжесвидетелей.
Из 3580 малолетних преступников 707 были, по словам Меттрея, сыновья осужденных за различные преступления, а 308 – незаконнорожденные дети.
13,7 % заключенных в исправительной тюрьме в Эльмире имели родителей психически больных или эпилептиков, а у 38,7 % родители были пьяницы.
Согласно нашим официальным статистикам за 1871–1872 годы оказывается, что из 2800 малолетних преступников 3 % происходят от родителей, отбывающих наказание в тюрьмах. Эти же цифры свидетельствуют о том, что влияние отца на потомство всегда гибельнее, чем матери, что объясняется меньшей преступностью женщин.
Из этих же статистик мы определяем далее число алкоголиков-родителей равным более чем 7 %, причем на долю отцов из этой цифры приходится 5,3 %, матерей 1,7 %, и весьма небольшой процент тех и других вместе.
Наконец, отсюда же мы узнаем, что семейства малолетних осужденных пользуются в 28 % сомнительной, а в 26 % – дурной репутацией. Данные эти очень точно совпадают с результатами, к каким пришел на этот счет и доктор Вирлио.
Томпсон из 109 осужденных нашел 50 бывших между собой в родстве, 8 – принадлежавших к одному и тому же семейству, глава которого был преступник-рецидивист. Кроме них, он наблюдал двух сестер и трех братьев-воров, отец, дяди, тетки и двоюродные братья которых были убийцами. В одной семье, в которой 14 членов были осуждены за сбыт фальшивых монет, 15-й член был, по-видимому, честный человек, но… он кончил тем, что застраховал в четырех местах свой дом и затем поджег его.
Мэйхью из 175 арестантов нашел 10, у которых был осужден за преступления отец, 6 – мать, а 53 – братья.
Подобное же влияние наследственности замечается также по наблюдениям Тарновской, Марро [29] , Парана дю Шателе и других у преступниц и проституток.
Из 5583 преступниц, находившихся под наблюдением у дю Шателе, 252 были между собой сестры, 13 – матери и дочери, 32 – двоюродные сестры, 4 – тетки и племянницы. Одна из этих несчастных на вопрос Парана дю Шателе о родных, ответила так: «Отец мой находится в тюрьме, а мать живет с тем, кто обольстил меня; она прижила с ним ребенка, которого я и брат воспитываем».
2. Клинические данные. Я наблюдал в тюрьме в Павии мальчика с резким прогнатизмом, густыми волосами, женоподобной физиономией и с выраженным косоглазием. В 12 лет он совершил уже убийство, а после него 6 раз его судили за воровство. Двое из его братьев были воры, мать – утайщица краденых вещей, а две сестры – проститутки.
В семействе Форсеев пять братьев и один шурин были осуждены за разбой; дед и отец их были повешены, а двое дядей и один племянник содержались в остроге.
Любопытное доказательство влияния наследственности сообщено нам Гарвисом, который был поражен множеством преступлений, совершенных в Гудзоне лицами с одной и той же фамилией. Просматривая списки населения, он открыл, что значительная часть жителей этой местности происходит от некой Мотгар, женщины дурного поведения, жившей двести лет тому назад, потомство которой достигло 900 душ, из числа которых было 200 преступников и 200 душевнобольных и бродяг.
Другое доказательство наследственности дает нам Деспен, проследивший генеалогию семейств Лемеров и Кретьенов. Для более легкого знакомства с ней я представляю ее графически (см. схему на с. 110).
В семье Фиески разбой также передавался по наследству:
Стрэм также приводит как пример преступной наследственности историю одного семейства, потомство которого, детально прослеженное, насчитывает 834 члена. В числе их было: 106 незаконнорожденных детей, 164 проститутки, 17 сводников, 142 нищих, 63 призренника богаделен, 76 преступников, которые провели вместе в тюрьме 166 лет.
Обри сообщает об одном семействе С., которое занимало некогда почетное положение в обществе, но в начале нынешнего столетия почти вымерло: от него остались только сыновья двух братьев, Л. и Р. Последний из них провел всю свою жизнь в тесном общении с преступниками, но сам никогда ни за что не был судим. Это был оригинал, страстный любитель петушиного боя, но еще больший любитель женщин. Он имел пропасть любовниц и детей, так что чуть ли не все дети околотка называли его своим папашей. Дети одной из его любовниц все впоследствии стали преступниками. Семья его брата не представляла собой ничего ненормального, если не считать, что сын его, узнав, что дядя Р. лишил его наследства, покончил с собой вскоре после его смерти, оставив следующую записку: «В моей смерти прошу никого не винить. Я лишаю себя жизни для того, чтобы избавиться от несносных врагов, которых нажил себе благодаря своей глупости и тому, что не принял мер против мошенничества некоторых людей».
Обе любовницы Р., от которых родилось дегенерированное потомство, были замужние женщины: одна из них, 3., была женой палача и родила от него чахоточную дочь, умершую на 24-м году; другая была некая Ф., которую общественное мнение обвиняло в отравлении ее мужа. Ф. имела пятерых детей, двое из которых были прижиты от мужа, а 3 – от любовника.
Дети от мужа были следующие:
1) 3. Жила отдельно от мужа. Это была женщина, одержимая манией сутяжничества: для нее все служило предметом спора, но все свои дела в судах она регулярно проигрывала. У нее было много любовников, среди них один известный оратор, от которого она имела нескольких знаменитых сыновей: поэта, художника и др.;
2) Ф., содержательница публичного дома. У нее было двое детей, из которых один был слепой от рождения и страдал, кроме того, параличом Паркинсона.
Из детей, которых Ф. прижила от любовника Р., мы назовем:
