Предположения о том, почему руководство Агентства не отреагировало на просьбу инженеров, могут быть самыми разными: от опасений, что ресурсы Министерства обороны (DoD) были необходимы для подготовки к готовящемуся вторжению США в Ирак, которое началось полтора месяца спустя, до мнения, что если повреждения были достаточно значительными, чтобы их можно было увидеть со спутника-шпиона, то NASA все равно мало что сможет с этим сделать. В любом случае, кто дал указание не обращаться за помощью, так и осталось, говоря инженерным языком, невыполненным.
1 февраля “Колумбия” находилась над Техасом и готовилась к обычному заходу на посадку во Флориде, когда в Центре управления полетами появились аномальные показания. Ведущий специалист НАСА по связи, известный как Capcom, вызвал Columbia по частному каналу, чтобы обсудить проблему. Командир Columbia Рик Хазбенд ответил: “Вас понял”, но все, что он пытался сказать после этого, было неразборчиво до того, как линия была прервана. Через несколько минут в Центр управления полетами позвонили и сообщили, что телеканалы Далласа передают видеозапись разрыва шаттла в небе. Руководитель полета приказал закрыть двери и сохранить компьютерные данные. Позднее поисково-спасательные группы подтвердили, что астронавты не выжили после инцидента.
Несмотря на то, что комиссия по расследованию аварии Challenger за много лет до этого была создана самостоятельно, Шону О’Кифу было разрешено создать комиссию по расследованию аварии Columbia (CAIB). Председателем комиссии был назначен адмирал Гарольд Гехман, четырехзвездный адмирал ВМС в отставке. Как и в случае с Challenger, комиссия установила, что высшее руководство проигнорировало технические вопросы безопасности. В NASA знали, что пенопластовая изоляция внешнего бака отсоединялась и отваливалась во время запусков, часто попадая на орбитальный корабль, но вместо того, чтобы устранить проблему, в NASA нормализовали это отклонение. Они решили, что это не проблема, потому что проблемы не было.
Помимо технических факторов, приведших к трагедии, существовали и организационные причины. Комиссия CAIB пришла к выводу, что NASA не запросило фотографии из-за бюрократической неразберихи и ошибок в управлении. Комиссия выявила, что в NASA было распространено мнение о том, что шаттл является “эксплуатационным”, а не “экспериментальным”, и обнаружила, что такое отношение заставляло руководителей принимать решения с позиции “доказать, что запуск небезопасен”, а не “доказать, что запуск безопасен”.
Моя первая работа в НАСА пришлась на период между двумя авариями “Шаттлов”, и я вернулся в Агентство через шесть лет после аварии “Колумбии”. Будучи руководителем НАСА в течение более десяти лет, восемь из них - во время регулярных полетов “Шаттлов”, я много размышлял о действиях руководства, связанных с обеими авариями. Уроки, которые я извлек, способствовали моему убеждению в том, что управление в рамках государственной системы часто не соответствует стимулам для обеспечения технической безопасности и успеха. В обеих авариях “Шаттлов” руководители NASA балансировали между рядом факторов, не связанных с безопасностью, что и привело к принятию судьбоносных решений.
Давление, которое испытывало НАСА, стремясь продемонстрировать Конгрессу и Президенту экономичность и надежность шаттла, способствовало принятию Агентством решения об отмене ограничений на запуск “Челленджера” при низких температурах. Это же давление заставило NASA проигнорировать продолжающиеся случаи потери пены, которые привели к катастрофе Columbia. Политические конфликты, связанные с обращением за помощью к другим государственным учреждениям, также могли повлиять на решение не обращаться за внешними ресурсами, которые могли бы дать астронавтам хотя бы шанс на выживание.
Даже фундаментальные решения, принятые в ходе разработки “Шаттла”, в большей степени отвечали политическим интересам, чем интересам безопасности. Стремление снизить непосредственные затраты и использовать существующую инфраструктуру и рабочую силу для получения поддержки Конгресса в ключевых округах заставило НАСА пойти на компромиссные конструкторские решения, например, использовать твердотопливные ракетные двигатели, которые ранее не считались безопасными для полетов человека в космос. Пристегивание орбитального аппарата к боковой поверхности ракет, а не к верхней, привело к тому, что астронавты оказались буквально на линии огня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В частном секторе ответственность перед акционерами и инвесторами стимулирует к отказу от рискованных решений, которые могут “поставить компанию на карту”. Опасения по поводу того, что в промышленности будут срезать углы, не заботясь о безопасности, на мой взгляд, в большинстве случаев неуместны. Например, коммерческие авиалинии США совершают 900 000 000 полетов в год, и за последние десять лет, на момент написания этой книги, среди девяти миллиардов пассажиров этих авиалиний было два случая гибели в полете. Полеты в нижних слоях атмосферы гораздо менее динамичны, чем полеты в космос и обратно, но показатели безопасности полетов в небоевой авиации у государства крайне низки по сравнению с солидным послужным списком авиакомпаний.
Ежегодно в результате авиационных происшествий погибает более десятка военнослужащих - огромная разница в процентном соотношении, учитывая количество летающих людей по сравнению с коммерческой авиацией. В 2018 году на полтора миллиона военнослужащих и резервистов, находящихся на действительной военной службе, пришлось тридцать девять смертей, не связанных с боевыми действиями в авиации. За последние десять лет число погибших в результате несчастных случаев превысило число погибших в боевых действиях. Аналогичный показатель аварийности на американских авиалиниях означал бы многие тысячи смертей в год. История показывает, что государству трудно объективно проверять себя.
Недостаточная независимость назначенной правительством комиссии по расследованию аварий была названа областью потенциального конфликта интересов, связанного с расследованием катастрофы Columbia. Когда Конгресс выразил эту озабоченность, генеральный инспектор NASA направил в Хилл незапрошенное письмо, в котором сообщил, что, по его мнению, комиссия действовала независимо и без “неоправданного влияния” со стороны NASA. К сожалению, это был не первый случай, когда ИГ НАСА из кожи вон лезет, чтобы защитить главу агентства, которого ему поручено патрулировать.
Закон о генеральных инспекторах 1978 г. определяет задачу генеральных инспекторов правительственных учреждений как обеспечение независимого аудита и расследований для борьбы с преступностью, мошенничеством, растратами, злоупотреблениями и бесхозяйственностью. В течение трех месяцев после прихода О’Кифа в Агентство должность Генерального инспектора NASA была заменена Робертом “Мусом” Коббом, который, по общему мнению, был выбран новым Администратором - нетипичная практика, возможно, разрешенная из-за его связей в Белом доме. Тесные контакты Кобба с О’Кифом и другие нарушения стали причиной многочисленных расследований, проводившихся в период его пребывания в должности.
Расследование 2006 г. показало, что “Кобб обедал, пил, играл в гольф и путешествовал с [тогдашним администратором] Шоном О’Кифом, а электронные письма показали, что он часто консультировался с высшими должностными лицами НАСА по вопросам расследований, вызывающих сомнения в его независимости”. В 2009 г. три члена Конгресса - два демократа и один республиканец - призвали президента Обаму сместить Кобба, заявив, что генеральный инспектор “неоднократно обвинялся в подавлении расследований, мести заявителям и приоритете социальных отношений с высшими должностными лицами НАСА над надлежащим федеральным надзором”. В 2009 г. Кобб был вынужден уйти в отставку, и через несколько месяцев после моего возвращения в НАСА его сменил более авторитетный сотрудник.
Первые двадцать пять лет моей карьеры в аэрокосмической отрасли включали работу в некоммерческом, государственном и частном секторах. Моими ближайшими профессиональными соратниками были люди из NASA, аэрокосмической отрасли, из горкома, из администраций демократов и республиканцев. Я работал с космическими пиратами, астронавтами-героями, голливудскими звездами, звездами эстрады и русскими. Этот опыт сформировал мои представления не только о космической политике, но и о практике управления и менеджмента в различных отраслях.
